Возмездие (изд.1972)

Люлько что-то переключил в приборе, и моторчик аппарата заработал на предельной скорости.

Прошло несколько минут. Вдруг в динамике раздались высокие, резкие звуки. Это были искажённые человеческие голоса. Люлько переключил механизм в обратную сторону, через минуту остановил и включил теперь уже на нормальной скорости. Послышался баритон генерала Зейферта.

«Садитесь, — сказал он, — прошу садиться, господа».

Присутствующие насторожились. «Господа» означало, что Зейферт вернулся не с одним лишь группенфюрером Упицем.

Голос Зейферта предложил сигареты. Хрипловатый бас ответил, что терпеть не может лёгких французских сигарет, предпочитая им болгарские, которые не в пример крепче, а если нет болгарских, курит трубку.

— Улиц? — спросил Перцев.

Аскер кивнул.

В динамике зазвучал третий голос, тоже баритон, но глуше, чем у Зейферта.

«Попробуйте мои, — проговорил голос, — ручаюсь, что понравятся. Это „Честерфилд“».

— Теддер, — сказал Перцев.

По знаку Аскера Штырева принялась стенографировать. Вот что она записала.

Зейферт. Спасибо, я уже зажёг свою сигарету. Ну, каково ваше впечатление?

Теддер. Я не ожидал встретить столько изобретательности. Хранилище и впрямь не доступно для посторонних, вы были правы. Надо отдать должное генералу Упицу.

Упиц. Мы сделали, что могли.

Теддер. Но как случилось, что о нем разузнала разведка русских?

Зейферт. Это пока не выяснено. Несомненно одно: у них неточные сведения. Они о многом догадываются, но ничего не знают наверняка. Поэтому-то нам и удалось сбить их со следа. Теперь они охотятся за архивами в Остбурге и скоро будут ликвидированы.

Теддер. Полагаете, что это лучшее решение?

Упиц. Они достаточно долго были на свободе.

Теддер. Пока они действуют, их шефы ждут и вряд ли займутся заброской новых разведчиков в этот район. Нет, я бы не только не трогал их, но даже подбрасывал время от времени «доказательства» того, что они на верном пути.

Зейферт. Резонно.

Упиц. Признаться, я и сам думал об этом…

Теддер. Значит, все хорошо. Условимся, что вы так и поступите. Теперь о моем отъезде. Я покину вас завтра. Меня ждут другие дела. Операцию по изъятию архивов из тайника проведём в течение месяца или двух.

Упиц. Здесь с ними ничего не случится до самого конца войны. Вы видели сами — все весьма надёжно.

Теддер. Дело не в этом. Мы просто не можем так долго ждать. Архивы должны начать служить нам задолго до того, как окончатся военные действия.

Зейферт. Но…

Теддер. Спорить бесполезно, генерал. Таков приказ. Хотел бы задать вопрос: можно надеяться, что архивы ни при каких обстоятельствах не стронутся с места?

Зейферт. Да, поскольку это зависит от нас.

Теддер. Я что-то не очень хорошо понимаю…

Упиц. Соседние районы подвергаются сильной обработке с воздуха. Над ними висят сотни бомбардировщиков — американских и британских. Летают и русские, но реже.

Теддер. Не вижу связи.

Упиц. Связь есть, и очень тесная. В Карлслусте военные заводы, мост через Эльбу. Их уже несколько раз бомбили. И если так будет продолжаться… Вы понимаете: малейшая неточность…

Зейферт. Да, достаточно двух-трех бомб, которые упадут в районе хранилища, и все взлетит на воздух.

Теддер. Понял. Карлслуст и его окрестности бомбить не будут.

Упиц. Остаются ещё русские.

Теддер. Здесь я бессилен.

Упиц. Мы сами примем меры, если случится что-либо непредвиденное. Но как с вами связаться?

Теддер. Я уже думал об этом. И решил открыть вам одного человека.

Зейферт. Он здесь, в Карлслусте?

Теддер. Здесь… Придвиньте-ка блокнот и дайте ручку. Спасибо. Это его имя и адрес. Теперь пароль, по которому вы узнаете друг друга… Черт! У меня ничего подходящего. Найдётся у вас, скажем, расчёска?

Упиц. Возьмите мою.

Теддер. Смотрите, я ломаю её на две части. Готово! Этот кусок остаётся у вас, второй я забираю и передам моему человеку. При встрече вы или господин Упиц предъявляете обломок, агент достаёт свой. Вы прикладываете их друг к другу, они сходятся, и все в порядке. А у агента — средства связи со мной, поняли? Если возникнут чрезвычайные обстоятельства, он отыщет вас сам. Пароль — гребёнка. То, что он передаст от моего имени, — приказ.

Зейферт. Понимаю.

Теддер. Может случиться так, что мы встретимся не столь быстро, как этого бы хотелось. Поэтому вы должны знать: послезавтра в Женевский национальный банк на имя господина Зейферта и господина Упица будет внесена определённая сумма. Какую валюту вы предпочитаете?

Зейферт. Доллары.

Теддер. И вы?

Упиц. Да.

Теддер. Хорошо. Итак, для начала — по пятнадцать тысяч долларов. Затем ежемесячно — по три тысячи. Успешное завершение операции по изъятию архивов увеличит каждый счёт ещё на пятнадцать тысяч долларов. Надеюсь, такой… м-м… гонорар вас устроит?

Зейферт. Не думают ли у вас об архивах центральных аппаратов РСХА? Будет непростительно, если русские…

Теддер. Этим уже занимаются. [96] Теперь я прошу у вас гостеприимства. В город ехать не хочется: все же небезопасно.

96

В последний период второй мировой войны в Германии действовало свыше ста групп американской разведки, занятых розыском архивов гитлеровцев и других документов.

Зейферт. Конечно. Быть может, пообедаем вместе?

Теддер. Нет. Я бы поспал.

Зейферт. Как угодно.

Репродуктор передал Сдержанный гул голосов, шум отодвигаемых кресел, шорох шагов. Затем все смолкло.

Аскер уже думал было, что запись окончена. Но вот в динамике вновь зазвучали голоса.

Упиц. Вы хотите хранить их у себя?

Зейферт. Разумеется. Вас это удивляет?

Упиц. Нет, отчего же. Но я полагал…

Зейферт. Сейчас надо, чтобы мы до конца верили друг другу. Дать вам копию записки?

Упиц. Это ничего не решает. Вы же не можете дать мне копию расчёски!

Зейферт. Что верно, то верно… Ну, что ж, вам придётся примириться с мыслью, что я веду честную игру.

Упиц. Говоря по правде, это не так-то легко.

Зейферт. Ладно, ладно, Упиц. Что было, то было. Давайте глядеть вперёд. Послезавтра я возвращаюсь в Берлин. Вы?

Упиц. Я тоже.

Зейферт. Тогда едем вместе… Кстати, сколько всего ящиков?

Упиц. Около трехсот. По сотне килограммов каждый или около этого.