Возмездие теленгера

– Мародеры… – подал слабый голос Чебот, ковыряясь носком сапога в прелых листьях, мол, мне все равно, можете меня застрелить, а я буду стоять на своем.

– А-а-а! – радостно завопила банда. – Гады! Убьем!

Впрочем, скажи Чебот любую другую фразу, они орали бы не менее воинственно.

– Тихо, товарищи! – сипло крикнул усатый в тужурке и поднял короткопалую руку. – Обвиняемые перед смертью слово молвить хотят. Говорите!

– Мародеры мы… – снова пискнул Чебот так, как учил их Дядин, а сам Дядин даже не дернулся, как будто не стояли они под дулами «калашей».

– Ага! – обрадовался усатый в тужурке, словно поймал их на лжи и одним махом вывел на чистую воду. – Значит, признаете свою вину?

– Признаем… – кивнул Телепень. – Все признаем. – И вдруг он, всегда трусоватый, гордо вскинул голову на короткой шее, видно, решил умереть геройски и красиво.

– А ты чего молчишь? – ткнул дулом Костю усатый в тужурке. – Или смерти не боишься?

Костя пожал плечами. Честно говоря, он ничего не понял. Какую вину? Город пустой много лет. Кому он нужен?

– А разве это вина? – спросил Дядин, упрямо поводя плечами.

– Он еще спрашивает?! – радостно и глумливо крикнул усатый в тужурке, оглядываясь на соратников. – Наш город – это народное достояние, и мы не дадим грабить наши музеи!

– Правильно! – закричали все. – Попались – отвечайте по закону!

– Нам музеи не нужны! – сказал Костя. – Хотя я с удовольствием посетил бы Эрмитаж.

– Нет, вы только гляньте на него, ешкин кот! – снова прокричал усатый в тужурке. – В Эрмитаж его своди! Нате, выкушайте! А вот этого не хотите? – И, скрутив дулю, сунул Косте под нос.

Хотел Костя укусить его за эту самую дулю, уж слишком она соблазнительно близко была, да передумал. Он снова ничего не понял, не было логики в словах усатого. Получалось, что мародеры только и ездят в Санкт-Петербург, чтобы грабить музеи. Да кому они нужны, подумал он, если вокруг такая голодуха и разруха? Куражатся просто перед нашей смертью, решил он и подумал, что надо было сопротивляться до последнего, глядишь, тогда и был бы шанс кому-то остаться в живых, даже несмотря на реактивные гранатометы и всякое другое оружие.

– Именем… – крикнул усатый в тужурке, клацая затвором, – именем России… и священной памяти ее народов!

Вся банда обрадовалась и тоже заклацала затворами, кроме того высокого блондина с маленькой головой, потому что у него в руках был «плазматрон» и ему надо было всего лишь нажать кнопку, чтобы активизировать его.

– Стойте! – крикнул Костя. – Стойте! Не мародеры мы!..

– А кто же тогда? – опустил автомат усатый в тужурке. – Кто же вы такие? – спросил он, по-тараканьи шевеля своими развесистыми усами и требовательно заглядывая Косте в глаза. – Кто? В молчанку играете? Разговаривать с народом не хотите?! Презираете нас?! А мы вот вас сейчас за это!..

– «Мстители»! – выпалил Костя ему в помятое и, как ему казалось, старое лицо.

Пусть теперь убивают! – подумал он с горечью, сразу поймут, с кем расправились и какую возможность упустили. Но ведь все равно не убьют. Не убьют, и все. Что-то случится, чего в его в памяти еще не было, но убитым он себя не помнил. Стало быть, думал он с чувством превосходства над усатым в тужурке, стрелять они не будут. Пугают!

– «Мстители»? – крайне удивился усатый в тужурке и сбавил темп на пол-оборота.

– Это мы мстители! – заорали все, страшно выпучивая глаза. – Это мы, а не вы, деревня сопливая!

– Тихо! – сипло крикнул усатый в тужурке и сбавил темп еще на пол-оборота. – Ша!!! «Мстители», говоришь? – спросил он в странной задумчивости и поскоблил подбородок грязным ногтем.

– «Мстители»… – подтвердил Костя, не потому что боялся смерти, а потому что ему важно было остаться честным и открытым.

На этот раз эта черта его характера ему помогла – поверил ему усатый в тужурке, как-то вдруг расположился к Косте.

– Хм! Это же меняет дело! А ну-ка, развяжите их! – приказал он.

– Зачем?! – взвыла банда. – Укокошим и пойдем пить водку с какавой!

– Мы и так пойдем водку пить! – пообещал усатый в тужурке. – А вначале надо разобраться. Развяжите!

К Косте подскочил рыжий, конопатый:

– У-у-у… гад! – пнул его, но все же разрезал на руках веревки.

Костя не удержался и тоже пнул в ответ, да так удачно, что рыжий, конопатый смешно ойкнул, отлетел метра на три, потирая задницу, и все вокруг добродушно рассмеялись:

– Что, Витек, попало? Не суйся, куда не надо. Ха-ха-ха… Хи-хи-хи… Хо-хо-хо…

От былой ненависти не осталось и следа. Бандиты, как малые дети, переключили внимание на забавный эпизод. Успокоились, как море после шторма, и глядели уже не враждебно, а весело и даже дружелюбно.

– У-у-у… гад… – выругался Витек, с болезненным выражением на лице потирая задницу. – Я тебе еще покажу. – И погрозил Косте пухлым кулачком.

– А ты, часом, не врешь? – спросил усатый главарь у Кости, движением руки отстраняя рыжего, конопатого Витька. – Точно «мстители»?

Он и произнес слово «мстители» в том значении, которое придавал ему Дядин, а не в том, которое имела в виду банда, которая, похоже, ни во что подобное не была посвящена.

Костя не удержался, глянул на Дядина, который почему-то прятал глаза, и вообще, на его лице застыло горькое выражение обиды. Неужели лучше было бы, если бы нас расстреляли, подумалось Косте, и он ответил, сжав кулаки:

– Не вру… Зачем мне врать-то?

Усатый в тужурке еще раз внимательно посмотрел ему в глаза.

– Вижу… вижу, чувствую, что не врешь, – с непонятным значением произнес он. – Понимаешь, какое дело?.. – доверительно вздохнул он, беря Костю под локоть и по-свойски отводя в сторону: – Миф это, старый городской миф. Понимаешь?

– Не понимаю, – признался Костя.

– Народ верит, что придет мальчик и избавит нас от пиндосов. Может, у тебя и флейта есть? Я имею в виду, что-нибудь подобное? Ну, как в той сказке.

Должно быть, ловит на противоречии, подумал Костя. Ничего у тебя не получится, дядя, потому что я говорю правду, а правда – это такая сильная вещь, которую в карман не спрячешь. Правда – это как знамя победы, от нее нельзя отречься в случае неудобства. Правды боятся и перед правдой пресмыкаются. Правда – она или есть, или ее нет.