Возмездие

Азербайджанец вальяжно дошагал до задней двери элитного автомобиля, одного из четырех в его скудном, по сравнению с тем, что остался на родине, автопарке. Он дождался когда его бодигард услужливо распахнет перед ним дверцу и, с доподлинно монаршим достоинством погрузился в благоухающий натуральной кожей темный салон.

— Поехали, — отрывисто распорядился он, приготовившись любоваться в окне промозглыми видами зимней Москвы.

Вот хлопнула передняя дверь, дающая понять, что и телохранитель уже сел в машину, но двигатель почему-то до сих пор не завелся.

— Какого… — только и успел сказать по-азербайджански охранник Сафарова, после чего несколько странно прервался на середине фразы, будто бы его выключили как бытовой прибор.

Тугай вынырнул из собственных размышлений, возвращаясь в реальный мир, и недовольно зыркнул в зеркало заднего вида, пытаясь поймать взгляд шофера. И видит Аллах, лучше бы он этого не делал…

У его водителя никогда не было таких жутких глаз, отражение которых сейчас олигарх увидел в гладкой амальгаме.

Внезапно раздавшиеся от обеих пассажирских дверей щелчки были едва слышны, но они все равно заставили мужчину вздрогнуть. Стало понятно, что замки закрылись, и отпереть их можно только с водительской панели. Бежать было некуда…

Тугая прошиб холодный пот, выступив мелкой испариной по телу и мгновенно напитав дорогую сорочку, отчего та стала противно липнуть к спине. Словно в замедленной съемке азербайджанский миллиардер смотрел, как сидящий за рулем его автомобиля незнакомец поворачивает к нему свою голову, и Сафарова просто парализует шоком узнавания.

— Салам алейкум! У вас ведь так принято здороваться? Рад, что мы наконец-то можем познакомиться лично.

От звуков этого ледяного голоса тут же захотелось выбить окно ногами и сбежать прочь отсюда, но проблема заключалась в том, что стекла в автомобиле нефтяного магната были армированными. Они были способны выдерживать пулевые попадания, в том числе и винтовочных калибров, так что нечего даже и надеяться высадить их голой ногой, обутой лишь в мягкую кожаную туфлю.

— Неожиданная встреча. Вы Сергей, если я не ошибаюсь?

Сафаров задал этот очевидный вопрос просто чтобы дать себе время прийти в себя. Он знал, что не ошибался, ведь миллиардер сотни раз видел это лицо на всевозможных фотографиях и с различных ракурсов. Правда, на фото оно не обладало и малой долей этой пугающей жути, которая накатывала на магната волнами, стоило лишь бегло мазнуть по нему взглядом…

Не смотря на все свое потрясение и не поддающийся описанию иррациональный испуг, Тугай старался говорить ровно и уверенно, но судя по тому, как растянулось в ухмылке лицо нежданного гостя, ему не удалось до конца скрыть свои эмоции.

— Он самый, — осклабился вторженец еще шире, отчего Тугаю захотелось сглотнуть ставшую вдруг слишком тягучей слюну. — Приятно иметь верных поклонников, узнающих меня в лицо.

— Что с моим охранником? — Пропустил мимо ушей последнюю фразу Сафаров, упорно пытаясь держать лицо невозмутимым и не выдавать своего волнения.

— О, с ним все в порядке! Смотри…

Секирин толкнул телохранителя кулаком в плечо, и от этого движения почему-то повеяло непередаваемым первозданным ужасом, но сразу после бодигард зашевелился и, как ни в чем не бывало, встряхнулся, приняв в кресле вполне нормальное положение.

— Эй, что с тобой?! — Обратился Тугай к подчиненному по-азербайджански, чтобы проклятый медиум не смог понять смысла его слов. — Ты что, не видишь, посторонние в автомобиле?! Работай!

— Иди в сраку, — коротко и ёмко ответили с переднего сиденья так же на чистом азери, отчего глаза олигарха натурально полезли на лоб.

Да что тут происходит?! Его только что послал один из самых надежных и преданных людей! Тот, кому Сафаров неоднократно вверял заботу о своей жизни, как, собственно, и саму эту жизнь. Как?!! Почему?!!

— А ты смешной, — донесся до олигарха словно сквозь вату насмешливый голос, — но посмеемся мы немного после. Скажи, Тугай, ты ведь знаешь, почему я здесь?

— Догадываюсь.

Азербайджанец отвечал твердо, старясь придать уверенности своему голосу. Он полагал, что причиной визита стали его попытки отыскать и наказать Секирина за похищение сына, но следующая фраза медиума его действительно удивила.

— Ну и как тебе, мразь такая, спится после того, как ты отдал Вику на растерзание помешанному старику и его банде?

— Я сделал… что? — Глухо переспросил миллиардер, не понимая о каких вообще людях идет речь.

— Вспоминай, Сафаров, вспоминай. Поздний день, твой дом, морщинистый старик, отказавшийся назвать свою фамилию, легкий обмен любезностями, предложение вытащить меня из любой норы. Что-нибудь проясняется в голове?

— Откуда ты…

— Просто знаю, не трать время на вопросы, — небрежно перебил его Секирин, будто он сейчас разговаривал не с одним из богатейших людей СНГ, а с каким-то паршивым бродягой. — И знаю даже то, как ты от неё открестился, развязав старому мудаку руки.

Внезапно во взгляде медиума полыхнула вспышка яростного всепоглощающего гнева. Настолько мощная и неудержимая, что азербайджанцу показалось, будто в салоне температура повысилась сразу на десяток градусов.

— Ты знаешь, что с ней сделали эти твари, Тугай? Знаешь?!!

— Я… я… без… понятия…

Магнату стоило огромных трудов выговорить эти несколько слов, потому что его в прямом смысле этого слова душил необъяснимый паранормальный ужас, который натурально мешал дышать. Сердце зашлось в паническом приступе, неистово колотясь в грудную клетку, а от лица отлила вся кровь, отчего смуглая кожа Сафарова приняла цвет близкий к цвету сушеной фикусовой коры. Теперь он понял, о ком говорит этот Шайтан…

— А я знаю. Я уносил ее оттуда вот на этих руках! — Прямо под носом у Тугая оказались две не самые чистые пятерни, запачканные, судя по всему, засохшей кровью, но тот не отыскал в себе достаточно смелости, чтобы шевельнуться и попытаться отодвинуться подальше. — Знай и ты, Сафаров, как намучилась бедная девочка. Эти твари поиздевались над ней вволю, не ограничивая свою больную фантазию. Чтоб ты понимал, меня до сих пор переполняет лютая ненависть, когда я вспоминаю об этом. Ненависть абсолютно ко всем причастным, в том числе и тебе.

— Я не… — олигарх попытался откреститься от этих обвинений и поклясться, что ни сном ни духом не ведал о намерениях странного визитера, который пришел в его дом, представившись Далханом, но был прерван звонкой оплеухой, ожегшей левую щеку. От этого легкого, казалось бы, удара, голова Тугая мотнулась в сторону, а в ушах подозрительно зашумело, как при сильно повышенном давлении.

Сафаров бросил полный отчаянной надежды взгляд на своего телохранителя, но тот сохранял абсолютно инертный и безучастный ко всему вид, словно вокруг него ничего особенного не происходило. И мужчина понял, что расхлебывать всю эту заварившуюся кашу ему предстоит в одиночку.