Возьми меня в долг

Она ещё поплатится за то, что сделала.

Одним движением проникаю внутрь. Всего лишь один палец, и то не полностью, а она вскрикивает.

— ТЫ! — едва не задыхается. — Ты! Больной! На голову!

Не знаю, отчего, но её слова меня раззадоривают.

Да, у меня есть жена. Но я не считаю это преступлением. Мне вообще плевать. У нас с ней есть причина быть вместе, но Оливия заигралась. А в остальном… Что хочу, то и делаю.

И вот сейчас…

Я хочу отомстить.

Маленькой, лживой… Сучке.

В ней туго. Буквально нет места, из-за чего не могу и подключить второй палец. Джинсы мешают. Может… Хм…

Связать бы её. Чтобы не рыпалась. Сама ведь возбуждена, но не даётся. Отрицает тот факт, что хочет того же самого, что и я — секса.

Но ничего. Мы откроем ей правду.

Вытаскиваю из её трусиков ладонь. Отпускаю запястья.

Наблюдаю за тем, как она тяжело дышит и опирается о стену щекой. Покрасневшая, с искусанными губами. Растрёпанная.

И милая.

Сама по себе внешность.

Не посмотрев в её паспорт, дал бы ей восемнадцать максимум. С косметикой она ещё тянула на двадцать, но сейчас… нет. Будто до малолетки домогаюсь. Но ей и мне повезло. Двадцать два.

Опускаю ладонь на талию, дёргаю на себя. На всякий случай закрываю двери. Чтобы никто не зашёл.

До этого… Мы сильно рисковали. Но теперь нет. Я не выпущу её до тех пор, пока она не отработает. Может, сжалюсь, так и быть… Скину тысяч десять-двадцать с долга. Смотря, как хороша она окажется.

— Что ты делаешь? — девчонка пугается, когда по комнате разлетается звук закрытого замка. Я не объясняю. Тяну на себя и за пару секунд дохожу с брыкающейся девчонкой к столу. Поворачиваю к себе спиной.

И пока она матерится на русском (видимо, это он?), прижимаю её бёдра к краю мебели. Опускаю ладонь на спину и давлю. Та, как хрупкая тростинка, сама летит вниз. Ломается под давлением.

Упирается руками о стекло, визжит, а я тем временем спускаю по бедрам ее джинсы. Одним движением.

— Ты не можешь! — поворачивает свою голову и чуть всхлипывает. — У тебя жена! И вообще я… Я не сплю с незнакомцами!

Холодно смотрю в её покрасневшее лицо. От слёз.

Нужно было думать прежде, чем всё это произошло.

— Меня зовут Александр Рихтер, — равнодушно представляюсь. Когда её джинсы оказываются в зоне колен, смотрю на аппетитную попку. Хм, стринги. Явно готовилась к встрече. — Я не люблю сокращений, поэтому никаких «Алекс» или «Саша». Вот теперь мы и знакомы, Виолетта.

Хватаюсь за край трусиков и дёргаю в сторону. Не думая, что ей может доставить это дискомфорт.

Сильно. Резко.

Девчонка вскрикивает, когда от ткани остаётся красная полоска. Больно ей. Ну и пусть. Боль порой отрезвляет. Или возбуждает сильнее. Вот меня — точно да.

— Да плевать мне, кто ты! — она пытается встать, упирается руками о стол. Но не сегодня. Толкаюсь бёдрами ей в ягодицы. Чтобы не смогла и пошевелиться. Заодно почувствует, как она своими сопротивлениями завела меня.

Обеими руками хватаю её за запястья. Делаю тот же самый приём, что и у двери — соединяю над её головой и прижимаю к стеклу.

— Рихтер, прости, — неожиданно выпаливает. Понимает, что ничего не может сделать.

Перепуганная овечка. Это так мило. Но отчего мне так плевать? Ничего не шевелится. Абсолютно. Потому что кое-кого нужно наказать.

— Я не специально, прошу, выпусти. Ты ведь дал мне неделю. Я всё верну. Ты ведь меня сейчас изнасилуешь…

Она смеётся надо мной?

Свободной рукой веду по её ягодице. Ныряю ей между ног. Веду по мокрым складкам.

Она возбуждена не меньше моего!

— Знаешь, когда девушку насилуют, она явно не течёт в три ручья, — я ненавижу, когда меня обманывают. Поэтому тон резок и холоден. Она вообще начинает раздражать меня одним только словом.

Поэтому я перестаю быть сдержанным.

Расстёгиваю ширинку брюк. Приспускаю боксеры. Освобождаю ноющий от нетерпения член и дотрагиваюсь им до бархатной и нежной кожи.

Хочу её ещё с первой встречи.

Завлекла. Заинтересовала.

А я не отпускаю того, кого желаю.

Поэтому утыкаюсь головкой члена между её складок.

Слышу тихий всхлип.

— Постой, — она не шевелится. Просит. — Не надо, прошу. Последнее, что я хочу делать — потерять девственность на столе в этом поместье.

— Девственность? — я неосознанно усмехаюсь. Она издевается? Маленькая врушка!

Я слегка наклоняюсь к ней. Чувствую на головке её влагу. Вот зачем она обманывает?

Хочу уже войти в неё и почувствовать эту узкость на своём члене. А она оттягивает.

— Знаешь, когда там, в бильярдной, ты пыталась меня совратить… — шепчу ей на ухо. Опаляю горячим дыханием. Слегка дотрагиваюсь кончиком языка до мочки.

Улыбаюсь сильнее, когда волоски на затылке встают дыбом, и продолжаю:

— Ты точно не выглядела, как девственница. Я тебя понял, Виолетта. Ложь — твой спутник по жизни.

И это меня раздражает.

В первую нашу встречу она меня обманула. Во вторую… Тоже. Вряд ли она соберёт сто пятьдесят кусков евро, хоть и уверена в своих силах. И вот сейчас опять она это делает. Лжёт.

Чем разжигает во мне настоящую бурю из ярости и злости.

Выпрямляюсь, бью ладонью по мягкой ягодице. Захотелось.

Мне нравится с ней играть.

Слышу тихий всхлип и жалобные слова:

— Это не так…

А мне уже всё равно на то, что она говорит. Я отпускаю её руки. Обхватываю её попку, наслаждаясь нежностью кожи и мягкостью тела.

И… дёргаю на себя.

Врываясь в миниатюрное, податливое, но такое греховное тело.

Виолетта

Закусываю губу, морщусь и едва ли не скулю.

Сжимаю с силой ладони и проклинаю мужчину, что входит в меня, всеми матерными словами.

— Больно! — пытаюсь остановить его хотя бы так. Да, я, конечно, знала, что терять девственность — неприятный процесс. Но я думала это случится в менее напряжённой обстановке и хотя бы на кровати!