Возьмите меня замуж!

Большего конфуза на сегодня ожидать было нельзя!!

Но князь был столь зол, что не смутился ни капли.

— Вас давно никто не порол, Мария Александровна, — гневно отчеканил Александр, уже не заботясь, что может быть услышанным. А дедушка, который занимался вашим воспитанием, изрядно вас избаловал. С утра я ещё сомневался, но теперь могу с уверенностью сказать вы ведете себя не прилично! Ни одна девушка, заботящаяся о своей репутации, не позволит себе ничего подобного даже в мыслях! Извините за резкость, но вы просто бесстыжая девица! А теперь разрешите откланяться!

Князь резко поднялся, расплатился и, не оглядываясь, направился к выходу.

Поэтому он не видел, как сгорбилась маленькая фигурка в черном, а по, пылающим от стыда щекам покатились слезы.

Часом позже, когда графиня Погодина неслышно проскользнула на кухню, от былых слез не осталась и следа. Никто не должен видеть, что она плакала, а особенно, дядюшка.

Дедушка всегда ей говорил, что показывать слабость людям, в которых ты сомневаешься, в которых не уверена, как в друзьях, ни в коем случае не следует. А графа Манохина племянница другом не считала.

И пусть, чтобы там не говорил князь Митяшев, дедушка воспитал её превосходно! Ещё никто никогда не говорил ей, что она дурно воспитана, не знает манер или не умеет вести себя в обществе. Просто Маша поторопилась с событиями, за что сегодня горько поплатилась. Очень тяжело, когда твои оправдания, потаенные надежды не сбываются. А ещё горче, когда над ними потешаются.

На кухне хлопотал повар, что-то за столом пережевывала Настена, молодая бойкая девка, которой было поручено следить за кладовыми и подсобными помещениями. Высокая, с толстой русой косой, всегда с румянцем на щеках Настена очень нравилась Марии. Именно с ней частенько по душам беседовала молодая графиня. Она же сегодня и прикрывала Машу.

— Меня никто не искал? немного запыхавшись, спросила Мария, скидывая на ходу цилиндр. Эльдар Терентьевич не спрашивал?

— Не, барышня, все тихо. После вечёрнего празднества господа почивают ещё.

— Вот и славно, — Маша улыбнулась.

Без проблем она добралась и до спальни. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Снова захотелось плакать. Что же теперь делать? Как дальше поступить?

В ушах до сих пор стояли обличительные слова князя Митяшева. «Бесстыжая девица», так он её назвал. Мария закрыло лицо руками. Обидно-то как! И ужасно стыдно! Её оскорбили, оскорбили сильно, но где-то в глубине души Маша чувствовала, что в чем-то князь прав. Она повела себя, как неразумная дурёха, решилась довериться совершенно незнакомому человеку. Надеялась, что он поможет. Да ещё и про замужество брякнула.

Надо было промолчать. Просто рассказать о её непростом положении, может быть, тогда князь так бы и не отреагировал. Но что теперь думать-гадать? Что сделано, то сделано. Как говорится, слово — не воробей, вылетит не поймаешь.

Маша переоделась в простое зеленое домашнее платье. Села перед трюмо и стала расчесывать волосы. И чем больше проходило времени, тем отчетливее на её лбу прорезалась хмурая морщинка.

Сглупила она, но князь тоже хорош! Так себя повести! Она думала, что он благородный дворянин, а он повел себя повел себя.

Маша не успела додумать мысль. Раздался требовательный стук, и тотчас в комнату влетела Настена. По её растрепанному виду можно было сразу догадаться, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Барышня! Ох, барышня!.

Настена бежала по лестнице, и теперь никак не могла отдышаться, прижимая руку к большой полной груди.

Мария тотчас вскочила с резного кресла и с тревогой посмотрела на служанку.

— Что случилось, Настена? Да, отдышись ты и говори толком.

— У-у-у, — последовал шумный выдох. Щас. В общем, так-с, барышня. Там какая-то дама прибыла, важная такая вся, расфуфыренная, духами за версту несет. Так она потребовала разбудить графа нашего. Ну, Яшка наш и пошел будить сиятельство. Думали кричать будет. Ан, нет. Прошел, значится, в кабинет, а там уж его эта дама ждет. Вот тут-то крик и поднялся!

Мария ничего не понимала.

— И что дальше?

— Что дальше, что дальше?! Настена театрально всплеснула руками. За вами, барышня, послали. Велели, что бы вы срочно в кабинет явились.

Мария нахмурилась. Её сердце сжалось в предчувствии беды.

— А что за дама, Настена? Ты не запомнила её фамилии?

— А как же не запомнить, запомнила! Некая баронесса фон К-ло-н-ц!! Кажись так, язык сломаешь, пока выговоришь!!

Мария ахнула. Этого не может быть! Вот уж, право, день полон сюрпризов.

Молодая графиня с помощью служанки быстро собрала волосы. Сердцу стало тесно в груди.

Она прекрасно поняла про кого идет речь.

Интересная получалась ситуация.

Мария очень много слышала про баронессу фон Клонц. Слышала с самого детства. Когда была маленькой девочкой, то представляла её прекрасной феей из доброй сказки, а когда подросла, чувства Маши по отношению к баронессе немного изменились.

Елистрат Петрович Погодин, старый вояка, её дорогой и единственный дедушка, многие годы был влюблен в эту таинственную и неуловимую женщину. Она порхала по Европе, как бабочка, надолго нигде не задерживаясь. Кружила головы мужчинам, оставляя после себя шлейф разбитых сердец. Не миновала эта участь и молодого графа Погодина. Он рано овдовел, его молодая супруга умерла, рожая первенца, и сердце томилось от тоски. А тут загадочная и прекрасная баронесса решила навестить родственников в Вене. Их роман длился коротких два месяца. Потом баронесса вернулась к мужу в Париж, оставив Елистрату воспоминания о былой любви.

После смерти дедушки, Маша, разбирая документы, обнаружила стопку писем от баронессы. Все эти годы они сохраняли и поддерживали связь. Дедушка больше так и не женился. И почему-то, когда был назван опекун Машеньки, та особо не удивилась. Поверенные деда долгое время не могли связаться с баронессой, и поэтому Мария была вынуждена приехать в Петербург. Тут, по крайней мере, у неё был дядя по отцовой линии. Который, надо сказать, по первости совсем был не рад видеть родную племянницу. И только когда разговор зашел о её состоянии, на губах Эльдара Терентьевича заиграла улыбка.

С того момента всё и закружилось-завертелось.

Машенька шла по паркету и молилась Пресвятой Деве Марии, чтобы та смилостивилась над своей рабой и помогла сироте.

Разговор в кабинете и впрямь получался шумным. Даже через толстую дубовую дверь хорошо были слышны громкие голоса.

— О, не надо, Эльдар, этого пафоса! Кого ты пытаешься удивить? Меня?!! Ха-ха!

— Вика.

— Виктория Сергеевна, будь так милостив!

— Да как ты смеешь. Не забывай, ты находишься в моем доме!

— И что?!! Ты меня выгонишь? Накуся-выкуси, не получится!! Только не сегодня!!!

Мария громко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, смело шагнула вперед. В кабинете тотчас стало тихо. Две пары глаз устремили взгляд на вошедшую. На их лицах читалось такое удивление, что Мария в первое мгновение засомневалась не разыграла ли её непутевая девка Настена?

Граф Манохин, гневно упершись руками в край стола, навис над женщиной, которая стояла напротив него в воинственной позе. На лице гостьи не было и оттенка страха или смущения. Та стояла с гордо поднятой головой, с легкой ухмылкой на лице. Изящная шляпка небрежно покоилась в глубоком кресле.