Возможно

В этом и было её главное отличие от Хоэнхайма — последний всегда, не взирая ни на что, оставался спокойным. Он хоть и смирился со своим прошлым, но всё равно пытался изменить будущее, ничего не боясь. А женщина так не могла. Это было выше её сил.

Хотя так ли это, если она позволила своему мужу уйти, зная, что он может умереть? Слабый человек этого бы не допустил. Он ведь знает, чем это может закончиться.

Патрисия медленно поднималась на второй этаж. Пусть прошло несколько часов, она никак не могла успокоиться. И чтобы перестать изматывать себя нехорошими мыслями она решила выпить лёгкого успокоительного. Оно-то должно ей помочь.

Проходя мимо кабинета Хоэнхайма Элрик остановилась, немного удивлённо созерцая ту картину, которая сейчас предстала перед ней: Эдвард спал в обнимку с книгой, мирно посапывая.

Женщина не смогла сдержать доброй улыбки. Мальчик сейчас выглядел очень милым, и в то же время был очень похож на своего отца. Тот тоже довольно часто ночевал в своём кабинете, в окружении книг.

Войдя в комнату, женщина присела рядом со своим сыном. Её взгляд упал на философский камень, который лежал рядом с мальчиком.

Патрисия прекрасно помнила наставления мужа постараться уберечь сына от «всего этого». И она понимала, почему мужчина дал Эдварду эту вещь. Хоэнхайм прекрасно понимал, что нельзя предвидеть всё.

И Мудрец с Запада, зная, что с Тришей и мальчиками может произойти нечто плохое, дал сыну философский камень. Так, на всякий случай. И Элрик понимала это его решение. Она бы поступила точно так же, если бы оказалась на его месте.

И именно поэтому она не корила мужа за этот поступок. Если камень пригодится — Эд им воспользуется, если нет — ещё лучше.

А сейчас женщина отнесёт сына в его комнату. Ведь спать на мягкой кровати лучше, чем на полу с книгой.

***

Хоэнхайм быстрым шагом направлялся к вокзалу. Он не желал пересекаться с кем-то из соседей, которые решили рано утром прогуляться. Тогда бы они наверняка начали задавать вопросы, а это мужчине не нужно.

Ему, конечно, не очень хотелось перекладывать ответственность за то, что именно Патрисия всё расскажет о его уходе, но иначе он не мог. Времени на то, чтобы придумать красивую историю, у него просто не было. Спасение страны и дорогих ему людей заняло все мысли мужчины.

Обычно люди, которые покидали свой дом в подобных ситуациях, уходили с надеждой, что они когда-нибудь вернутся, хоть и глубоко в душе понимали, что это невозможно. А вот Хоэнхайм уходит с надеждой, что сможет сделать то, что нужно было сделать ещё давно — остановить первого гомункула.

Мудрец с Запада понимал, что во время того, как он будет оставлять души по всей стране, он потеряет достаточно «своих» жизней, а ещё понимал, насколько велика вероятность в конце всего этого битвы с Отцом, вероятность того, что он останется жив, — невероятно мала.

Поэтому мужчина смирился с этим. Главное, что с дорогими ему людьми всё будет хорошо. Большего ему и не надо.

— Я надеюсь на вас ребята, — обратился к душам, находящимся в нём, Хоэнхайм.

А в ответ ему отозвались множество разных голосов. За долгие жизни с этим мужчина привык слышать всех их и уже не сходит от этого с ума тихими вечерами. Всё-таки человек может привыкнуть ко всему.

Комментарий к Глава 5. Готовность не сдаваться

* - Слова Зависти взяты из манги. Глава пятьдесят третья, страница двадцать шестая. Вдруг кому-то стало интересно?

========== Глава 6. Утро в Дублисе ==========

Многие люди очень любили тихие, маленькие города с неспешным течением жизни. Такие, как Дублис, например. Человеческому роду приятно было селиться в таких местах, где не так много их сородичей.

«Глупые», — однажды сказала Ласт.

И все гомункулы с ней тогда согласились, в том числе и Грид, который тогда ещё не покинул своих собратьев. Ведь намного проще — да и безопаснее — жить, когда вокруг тебя немного представителей твоего рода. Но в каждом правиле есть своё исключение.

Утро медленно захватывало власть в Дублисе. Солнечные лучи касались абсолютно всего, чего только могли достичь, но из-за раннего часа не весь город был охвачен ими. Люди должны спать ещё пару часов, что только на руку ЕМУ.

Грид, насколько это было возможно, незаметно передвигался по тихим и пока ещё спящим улицам Дублиса. Пусть сейчас и было достаточно рано, но он не хотел встретиться с кем-нибудь из тех, кто любит прогуливаться по утреннему городу. После недавней шумихи на границе с Аэруго ему лишние встречи с горожанами были ни к чему. Вдруг кто-то из них доложит военным?

Добравшись незамеченным к «Гнезду Дьявола», Жадность довольно ухмыльнулся. После столь длительного путешествия он наконец-то «дома». Гомункул, стараясь не создавать лишнего шума, вошёл в здание.

Оказавшись внутри, Грид осмотрелся по сторонам, выискивая кого-то из своих. Никого не найдя, он недовольно фыркнул:

— Идиоты… — совсем тихо.

Он им дал чёткие указания: следить за «Гнездом», которое Грид создал всего несколько месяцев назад, и не попадаться на глаза тем немногим военным, которые находятся в Дублисе для поддержания порядка. Пусть эти химеры и не были самыми важными экспериментами учёных Аместриса, никто из верхушки не пожелает оставлять их в живых, как и Грида.

После этого мужчина направился вглубь здания, желая найти хоть кого-нибудь. Ведь оставленное без присмотра убежище может грозить смертью им всем, если этих ЛЮДЕЙ ещё не перебили до прихода гомункула. В этой глуши легко замять шумиху, и никто ничего не узнает.

Пусть Дублис — маленький городок, но и здесь есть военные, которые могут либо напасть сами, либо донести начальству. А самый юный из всех них — гомункулов — Гнев просто так этого не оставит. В этом Жадность был уверен.

Войдя в одну из комнат, Грид нашёл тех, кого искал. Губы мужчины вновь исказились в ухмылке.

— И что я вижу? В вас всех проснулся Слосс?

После этих слов взгляды химер были сразу же обращены на него. В комнате воцарилась тишина. От этого Жадность недовольно скривился и тряхнул плечами, сбрасывая с себя напряжение.

— Неужели вы не рады меня видеть? — Грид в очередной раз окинул химер взглядом.

Жадность ожидал хоть какое-то подобие радости и хорошего приёма их спасителя, а что он видит вместо этого? Придурки, которых армия давно превратила в нечто непонятное, о чём-то мило беседуют, не боясь, что на них могут напасть. Нонсенс!