Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Щедрин к осени 1812 г. выполнил большую часть из 28 статуй, предназначенных для установки над колоннадой башни и фигуры весенних, осенних и зимних месяцев для фронтонов. Позднее фигуры на башне были заменены пустотелыми из битой меди.

Наконец, им же исполнены модели Тритона и Горгоны для замковых камней, и Нептуна с Амфитридой.

Степан Степанович Пименов известен своими скульптурами, украшающими здания Петербурга: группа «Геркулес» и «Антей» у портика Горного института, воинственная фигура св. Владимира у Казанского собора и, наконец, лирическое изваяние скорбящей женщины в памятнике князю М. М. Голицыну. Им же создана фигура Славы на колеснице — на арке Главного штаба.

Для Адмиралтейства к 1812 г. Пименов высек из камня фигуры: Огонь, Лето и Воздух—для башенной колоннады, Азию и Америку — к Невским павильонам, «Неву» и «Днепр» для установки у левого портика главного фасада.

Василий Иванович Демут-Малиновский создал много прекрасных произведений, из которых наибольшей популярностью пользуются группа у Горного института — «Похищение Прозерпины», прекрасно сочетающаяся с пименовским Геркулесом по другую сторону портика, громадная статуя св. Андрея для Казанского собора, воины и арматура со щитами на арке Главного штаба, часть статуй на фасаде Публичной библиотеки и ряд других.

Для Адмиралтейства Демут-Малиновский выполнил колоссальные скульптуры «Европа» и статуи «Енисея», «Лены» и трех летних месяцев (июнь, июль, август) — все для портика против Сената.

Наконец, четвертый сотоварищ славной группы русских скульпторов — Артемий Анисимович Анисимов. Одно из его произведений—барельеф «Сретения иконы Божьей Матери» на Казанском соборе — достаточно известно. Им выполнены для Адмиралтейства громадная статуя «Африка» для одного из Невских павильонов и две лежащие фигуры рек «Волга» и «Дон» к восточному портику Главного фасада.

К сожалению, все скульптуры Пименова, Демут-Малиновского и Анисимова для Адмиралтейства были уничтожены в 1860 г. Поводом этому явилось утверждение в Адмиралтействе постоянного собора, первоначально размещенного только временно, на период строительства Исаакиевского собора.

В связи с этим главный священник Армии и Флота В. И. Кутневич писал 5 октября 1854 г…в своем рапорте:

«Над собором нет креста, а вместо него наверху собора поставлена статуя, принадлежащая к языческой мифологии, а также при входе в церковные сени помещены две колоссальные статуи из той же мифологии, что служит предметом осуждения для входящих в церковь.. . долгом поставляю сообщить о сем Инспекторскому Департаменту Морского Министерства и всепокорнейше просить: не признает ли он возможным снять над собором и при входе в оный мифологические изображения и дозволить над собором поставить животворящий крест. ..»

Александр II в связи с этим вопросом повелел: «Нижние статуи, что у входа, можно снять, представить рисунок фасада в теперешнем его виде. Составить проект средней статуи, чтобы держала крест в руке».

В это же время выяснилось, что не только статуи у подъезда собора, но и у других портиков пришли в ветхость и требовали серьезной реставрации. И вновь чиновничья инициатива не о реставрации, а о снятии вообще всех статуй с Адмиралтейства была поддержана царем, который в апреле 1860 г. начертал свое решение: «Высочайше разрешено: все статуи снять, кроме находившихся у центральной части здания и около шпица и против фронтона Адмиралтейского собора. Вместо центральной статуи поставить Крест на шаре».

Скорбная для города утрата двадцати двух каменных изваяний, являвшихся неотъемлемой частью архитектуры фасада Адмиралтейства, не опечалила чиновничий мир Морского и Духовного департаментов. Наоборот, здесь удовлетворились той мелкой экономией, которая получилась от продажи за 24 рубля 35 коп. металлических креплений: скоб и пиронов, и пудожского камня — лома от разрушенных статуй. Так что первоначальный расход на уничтожение художественных уникальных произведений, выразившийся в 45 руб. 30 коп. был уменьшен более чем вдвое.

Захаров нарочно выбирал пудожский камень для скульптур, чтобы они дольше сохранились, но их безжалостно уничтожили спустя 50 лет после создания.

Следует вспомнить, что вопрос о фигурах на фасаде церкви, переведенной под крышу западного портика главного фасада, возник еще в последние годы строительства Адмиралтейства, в 1820 г. Тогда было вынесено решение Адмиралтейств-коллегии: «Наружный фасад Адмиралтейства украсить соответствующими церкви принадлежностями», а «те статуи, кои поставлены на фронтоне и у входа в двери, не могут уже иметь тут приличия».

Архитектор Гомзин, продолжавший после смерти Захарова достраивать Адмиралтейство, предложил остроумный выход из положения: вместо трех статуй весенних месяцев на фронтоне — марта, апреля и мая — он предложил возвести «точно в такую же меру стоячие же фигуры: Вера, Надежда и Любовь, а как Вера должна была быть изображена держащей в руках крест и должна поставиться на средине, т. е. на верхней оконечности фронтона, через каковой признак обозначится место, занимаемое церковью». Колоссальные фигуры Пименова — «Неву» и «Днепр» — Гомзин предлагал переделать «только с прибавкою к оным некоторой части пудожского камня для перемены некоторых частей и обнаженностей, так из мужской фигуры (Днепр) можно переделать изображающих святого Иону, и из женской (Нева) святую Марию Магдалину». Вместо барельефа во фронтоне, изображающего Фемиду, раздающую награды за мореплавание и морские военные подвиги, «создать новую композицию с изображением какого-либо сюжета из священной истории, или евангельского учения, или всевидящего ока, окруженного лучами и херувимами в облаках».

Конечно, решение Гомзина было тактичным, и если бы оно было тогда осуществлено или к нему вернулись бы спустя 40 лет, в 1859 г., то ценнейшие образцы русской скульптуры были бы сохранены.

Но история судила иначе.

Такова самая печальная страница в строительстве великолепного здания Петербурга — Адмиралтейства. И до сих пор историческую ошибку прошлого напоминают громадные гранитные устои у всех портиков и Невских павильонов, занятые грубыми якорями и немасштабно малыми пушками, а над треугольными фронтонами двенадцатиколонных портиков высятся пустующие пьедесталы, некогда поддерживавшие фигуры двенадцати месяцев года.

В конце 20-х гг. XIX в. в Управлении флотом произошла серьезная реорганизация. Были упразднена Адмиралтейств-коллегия и Государственный Адмиралтейский департамент, замененные Министерством военно-морских дел и целым разветвлением различных флотских учреждений.

В связи с этим левое крыло Адмиралтейства оказалось свободным от ранее занимавшей его Адмиралтейств-коллегии, и туда решено было перевести из дома на Мойке Рабочий флотский экипаж с кондукторскими ротами, превратившийся со временем в Высшее военно-морское инженерное училище имени Дзержинского.

Для размещения классов, спален, бытовых учреждений, шести кондукторских рот архитектор Анерт в 1827 г. создает проект преобразования бывших помещений Адмиралтейств-коллегий. Ему пришлось занять не только оба этажа, но и использовать темные помещения третьего этажа, находившиеся за гигантским лепным фризом, тянувшимся между башней и портиком левого крыла главного фасада и фасада против памятника Петру I. Анерт решается осветить эти помещения за счет уничтожения лепного фриза, на месте которого проектирует почти квадратные окна, по пропорциям такие же, как и те, которые были запроектированы Захаровым в частях здания с тремя этажами. Проект изменения фасадов исполняет архитектор А. Е. Штауберг, который украшает окна кирасирскими касками двух вариантов. Проект утверждается Николаем I и приводится в исполнение в следующем же году.