Возраст любви

Он крепко обнял Джен и поцеловал ее в лоб, потом повернулся к сыну и похлопал его по плечу.

— А теперь поезжайте домой, — сказал он решительно. — Мне нужно кое о чем поговорить с Амандой.

— Мы понимаем. Я знаю, мы поступили… В общем, все так странно сложилось… Нам правда так неловко.

Джек подумал, что они с Амандой действительно оказались в затруднительном положении, но в чем он мог винить Пола и Джен! И это было необъяснимо, но он совсем не жалел о том, что события приняли именно такой оборот.

— Ничего, сын, не бери в голову. Все устроится — ничего страшного, мы же все живы и здоровы, все будет хорошо.

Через десять минут Пол и Джен уехали, и Джек, проводив их, вернулся к Аманде, которая выглядела совершенно растерянной. Новость, которую они только что выслушали, действительно была из ряда вон выходящей, и, чтобы осмыслить ее, им обоим требовалось время. Особенно Аманде. Она так долго и трудно настраивалась на разлуку с собственным ребенком, смиряла свое сердце и разум, чтобы не дать себе привязаться к нему, и вот теперь все ее мучения оказались напрасными. Этот неродившийся малыш принадлежал опять только ей.

— Ну, что скажешь? — спросила она у Джека. — Ничего себе поворотик, да? Конечно, я рада. Наконец‑то Джен дождалась!..

И Аманда внимательно посмотрела на Джека, стараясь разглядеть в его лице признаки гнева, досады, растерянности, наконец, но их не было. Напротив, Джек выглядел так, словно он был очень доволен тем, что случилось. Вместе с тем оба хорошо понимали, что они снова оказались отброшены назад на восемь месяцев в своих сомнениях. Но теперь они не в силах были что‑либо изменить.

— Что будем делать, Джек?

— Ничего, — ответил он небрежно. — Давай поговорим обо всем позже.

Это его предложение показалось Аманде весьма разумным. Им обоим действительно нужно было время, чтобы успокоиться и хорошенько подумать о том, как быть дальше, поэтому Аманда сразу согласилась с его словами. Обычно она не любила откладывать дела в долгий ящик и предпочитала решать все проблемы сразу, но в данном случае этого сделать было нельзя — слишком уж важный встал перед ними вопрос. И от того, как они поступят, зависела вся их дальнейшая жизнь.

Впрочем, Аманда тут же подумала о том, что, в сущности, никакого особенного выбора у них нет. Ребенок должен был появиться на свет через четыре недели. Все необходимое для малыша она уже приобрела, и теперь ей предстояло родить, а потом — кормить и воспитывать собственное дитя.

— Хочешь, пойдем погуляем по берегу, искупаемся? — предложил Джек.

Аманда ничего не ответила. К счастью, они не пошли далеко. Выбрав укромный уголок пляжа, они разделись, и Аманда с наслаждением погрузилась в теплые волны океана. Купание она любила всегда, но в последнее время оно доставляло ей особенное удовольствие. В воде ее отяжелевшее тело теряло свой вес, и порой она чувствовала себя русалкой, вернувшейся в морскую стихию. «Скорее не русалкой, а морской коровой, к тому же — беременной», — подумала она сейчас, но это было не совсем так. Конечно, ее тело нельзя было назвать изящным и грациозным, но зато она не чувствовала ни тяжести в ногах, ни ломоты в пояснице. Вода, благословенная морская вода, из которой в незапамятные времена вышла вся жизнь на земле, поддерживала ее и помогала Аманде снова почувствовать себя легкой, гибкой и сильной…

Часа через два, вволю накупавшись и чувствуя себя намного бодрее, они вернулись в коттедж Джека в Малибу. Там Аманда приняла душ и, переодевшись в ночную рубашку, прошла в спальню.

Здесь, в этой спальне, она была счастлива. Здесь они с Джеком наслаждались друг другом, и эти часы Аманда считала счастливейшими в своей жизни. Правда, в последнее время они почти не были близки из‑за ее беременности, однако Аманда считала, что, несмотря на это, их любовь друг к другу стала крепче.

— Ты хочешь лечь? — заботливо спросил Джек, входя в комнату вслед за нею.

— Да, — кивнула Аманда. — Честно говоря, я немного устала.

Она не стала уточнять, от чего она устала, но Джек прекрасно ее понял. Аманда только что узнала, что ребенок, которого она столь самоотверженно готовилась отдать дочери, останется у нее, и эта новость ее потрясла. С одной стороны, она испытала огромное облегчение и радость, но в то же время Аманда была растерянна и даже напугана. А главное — то, что беспокоило ее сильнее всего, — была реакция Джека. Что‑то он теперь скажет?..

Но Джек не мог и не хотел ничего говорить. Ему не в чем было упрекнуть Аманду, к тому же ему казалось, что все устроилось наилучшим образом. Все это время, с тех пор как Аманда решила, что отдаст ребенка дочери, совесть его была неспокойна, но только теперь Джек понял, в чем дело. Он успел полюбить своего нерожденного сына, и ему очень хотелось воспитывать его, баловать и исполнять отцовские обязанности, он страстно желал, чтобы этот малыш через год‑полтора назвал папой именно его.

Но в этом Джек не мог признаться даже самому себе.

— Теперь ты… снова бросишь меня? — негромко спросила Аманда, стараясь ничем не выдать своего страха и растерянности. Но она не повернулась к нему и продолжала смотреть за окно, где сгущалась ночная мгла, и Джек догадался, какие мысли терзают ее.

— Конечно, нет, — ответил он. — Ведь я люблю тебя… И люблю нашего малыша… Хватит его, бедняжку, перекидывать, словно футбольный мяч. У него должны быть родители и свой дом.

— Как футбольный мяч?.. — Аманда задумалась. — Вообще‑то, мне иногда кажется, что он и сам способен дать кое‑кому хорошенького пинка. И поделом нам…

Услышав эти слова, Джек улыбнулся. Ребенок действительно был очень активным; он постоянно брыкался и ворочался, и по ночам, когда Джек прижимал Аманду к себе, он тоже чувствовал его движения. Должно быть, именно поэтому он так хорошо понимал, что€ сейчас думает Аманда и как она беспокоится. А ведь она этого совсем не заслуживала!

И Джек неожиданно осознал, как эгоистично он вел себя с ней с самого начала. Он испугался ответственности, испугался за свой покой и налаженный жизненный уклад и совершал глупость за глупостью. Удивительно, как Аманда до сих пор не прогнала его на все четыре стороны!

Он помог ей лечь, потом устроился рядом и очень нежно поцеловал ее в щеку.

— Как насчет того, чтобы заняться любовью? — прошептал он. — Тебе это не повредит?

Они не были близки уже несколько недель, поскольку седьмой месяц был критическим и врачи по‑прежнему опасались преждевременных родов, но сейчас этот рубеж был позади, да и Аманда чувствовала себя увереннее.

— Доктор сказал, что мы можем заниматься этим даже по дороге в больницу, — ответила она. — Так что, если хочешь, можно попробовать.