Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Возрождение любви
Шрифт:

ГЛАВА 12

– Огонь прогорит, если я не принесу дров. И вообще мне нужно возвращаться в форт.

Они лежали, обнявшись, на ковре, а огонь в очаге превращался уже в угли, и холод закрадывался в комнату.

Майлс встал и поднял ее, переложив на диванчик и укутав покрывалом, когда она начала дрожать. Он надел свое нижнее белье, носки и брюки и занялся огнем.

– Я хотела бы, чтобы ты остался, – вздохнула она.

Это было бы райским наслаждением – проснуться рядом с ним утром, лежа в его объятиях.

Он положил небольшое

полено на тлеющие угли и подождал, пока оно разгорится, и только после этого обернулся и улыбнулся ей.

– Я тоже хотел бы, дорогая, – но ведь форт, а потом и весь город будут знать, что я утром приехал от тебя.

Он нахмурил брови.

– Мы должны быть очень осторожны, Пейдж. Конечно, если ты хочешь иметь пациентов и чтобы о тебе в городе говорили как об уважаемой женщине-враче. Если станет известно, что ты моя любовница, мне это мало чем повредит, а тебе очень.

Все ее чувства сопротивлялись, но она знала, что он прав.

Занимаясь Элен Джиллеспи, она поняла, как хочет практиковать как врач, а теперь уже знала, какой жестокий моральный кодекс действует в этой эпохе.

Одевшись, Майлс взял ее на руки и отнес в спальню. Он нашел ее ночную рубашку – его ночную рубашку – и надел на Пейдж.

– Кто сшил тебе эту рубашку? – Этот вопрос давно ее интересовал.

– Моя мать. – Голос его был полон нежности. – Она была прекрасна, совсем как ты.

– Но я не смогу сшить ничего, разве только хирургические разрезы.

Он засмеялся и начал тискать ее под простынями, как если бы она была ребенком. Но поцелуй, который он подарил ей, был отнюдь не отеческим.

– Спите спокойно, миледи. Я скоро вернусь.

Изнеможенная после ночи любви, да еще после долгой поездки верхом, Пейдж еще лежала в постели, когда на следующее утро у ее дверей возник Роб Камерон.

Еще полусонная, она вскочила, когда стук в дверь разбудил ее, и пыталась найти халат, чтобы накинуть его поверх ночной рубашки. В спальне было тепло: Майлс перед тем, как уехать, зажег маленький обогреватель и сунул дрова и в другие очаги.

Так и не найдя халат, Пейдж накинула на плечи большую шаль и, пошатываясь, направилась к двери, ощущая себя как после наркоза.

– Роб, доброе утро. – Почти ослепленная ярким солнцем, она косилась на коренастого полицейского. – О Боже, который же сейчас час?

– Мои извинения, Пейдж. – Его загорелое лицо стало совсем красным при виде ее ночной рубашки. – Мне очень жаль, что я вас разбудил. Я был уверен, что вы уже встали. Я приехал, потому что подумал, что вы захотите свежего мяса. Я вчера во время патрулирования подстрелил оленя. – Он показал завернутый в парусину пакет. – Я положу его на холод и поеду дальше.

Он выглядел таким разочарованным, словно маленький мальчик, которому обещали удовольствие, а потом его лишили, что Пейдж почувствовала себя виноватой.

– Нет-нет, не торопитесь уезжать, Роб. Дайте мне только несколько минут, чтобы умыться, одеться и поставить кофейник на огонь, и тогда вы можете войти и разделить со мной завтрак.

Черт побери! Она закрыла дверь и

нахмурилась. В это утро ей не хотелось находиться в чьей-либо компании. Она предпочла бы побездельничать и мысленно перебирать события прошедшей ночи.

Это напомнило ей кое о чем. Она заторопилась в холл, чтобы собрать кучу одежды, бюстгальтер и трусики, нижнее белье и нижнюю юбку, разбросанные по ковру.

Спустя полчаса Роб сидел за кухонным столом, в его широких обветренных ладонях дымилась кружка кофе.

– Я научилась хорошо готовить овсяную кашу, – похвасталась Пейдж, бросая в кастрюлю две полные горсти. – И, благодаря вам, я не так уж плохо справляюсь с супом и лепешками.

Она улыбнулась ему, думая о том, как высоко ценит его дружбу.

– Вы прекрасный учитель, Роб. – Она поставила кружку на стол и села в кресло. – И вы хороший друг.

Неожиданно Роб резко поставил свою кружку, и Пейдж заметила, что у него дрожат руки. На лбу у него выступил пот, он двумя пальцами приглаживал усы. Потом он поднялся, встал по стойке «смирно», руки с сжатыми кулаками прижаты к бокам. Лицо у него покраснело, как его мундир, даже веснушки перестали быть видны.

Пейдж в изумлении уставилась на него.

– Бог мой! Что случилось, Роб? Или это виновата овсянка?

Он сделал три быстрых шага и упал на одно колено.

– Пейдж, я влюбился в вас. Вы мне окажете честь стать моей женой?

Он с трудом выговаривал слова, его шотландский акцент звучал так сильно, как никогда раньше, широкое серьезное лицо исказилось как от боли.

Она долго молчала, не в силах вымолвить ни слова. Его пунцовое лицо находилось всего в каком-нибудь футе от ее лица. Она смотрела на него, не зная, что сказать.

Роб откашлялся.

– Я понимаю, что сейчас не время, Пейдж. Я все хотел выбрать подходящий момент, но он никак не подворачивался.

Пейдж страстно желала оставаться в постели. В это утро она не была готова к такому разговору. Но взгляд на серьезное, открытое лицо Роба заставил ее оторваться от мыслей о своих неудобствах и подумать о том, что он должен сейчас переживать.

Она нерешительно протянула руку и коснулась его щеки, горячей, как в лихорадке.

– Роб, дорогой. О Боже, Роб, пожалуйста, встаньте, садитесь к столу и давайте… давайте поговорим.

Он поднялся, прямой, как марионетка, сел на стул, глядя ей в лицо, стараясь оценить ее реакцию, взволнованный поток слов вырывался у него:

– Я понимаю, что тороплюсь. Я знаю, вам нужно время, чтобы обдумать все, Пейдж. Я понимаю, что не ухаживал за вами, как это положено, не появлялся вместе с вами на людях, как должен был бы. Я все сделаю, мы будем гулять как положено. Вот, на следующей неделе собираются устроить катание на санях, вы пойдете туда со мной? Пойдете?

Сначала он сделал ей предложение, а теперь просит ее о свидании. От абсурдности всей ситуации у нее закружилась голова и в горле застрял истерический смех. Она подавила его, ибо подумала, что должна вести себя осторожно и тактично, а иначе она обидит Роба и потеряет его дружбу, которой очень дорожит.

Поделиться с друзьями: