Возрождение великанов. Гипотеза полезных душ.

– Это интересно. Ты старый, но голова ещё соображает. Скажи мне Сумман, а ты слышал, как поёт лес?

– Я слышал, Веда. Ты, наверное, знаешь, как с древнего языка Ига переводится Тембра?

– Конечно, знаю, – рассмеялась Веда, – Тембра, это поющее дерево. До климатического удара планета слыла зелёным раем, потому что деревья умели петь. Расскажи о музыке леса, Сумман Фад.

Солдат почувствовал ночную прохладу и посмотрел на вход. Скоро наступит время пиршества злобных и умных тварей. Придёт время кинжальных зубов и острых когтей, рвущих плоть. Из кромешной тьмы поднимется злобный рык, и стоны поверженных животных только усилят страх перед ночью. Ужас перед хищниками остановит только зажжённый огонь в пещере.

Разжигая ветви, сброшенные в специальную яму для костра, Сумман рассказал девочке о поющем лесе и навсегда ушедшем прошлом планеты. Он вспоминал о Тембре, когда-то цветущей и пёстрой, как палитра талантливого художника.

Одну половину планеты занимали моря и океаны, другая половина принадлежала материкам и горным островам с белым песком у воды. А большую часть суши покрывали поющие леса. Дубравы, березняки и рощи, это не только лёгкие Тембры, это её напевный гимн и бесконечная песня любви к ласковой родине.

Будь это хвойные или лиственные деревья, будь это кустарник или полевые цветы – у всех растений имелась одна уникальная особенность. У елей и сосен, синих пихт или шипастого дерева каза – хвоя с раннего роста приобретали форму миниатюрной дудочки. Игла этих деревьев была тонкой и острой, а внутри имелась полость. Например, через отверстие взрослой сосновой колючки можно впитать воду из чаши или ручья. Хвоя на одной ветке – это маленькие клавиши, десяток различных деревьев шпоровой породы – это духовой инструмент, а лес, состоящий из тысяч и тысяч невероятных растений – это целый оркестр. Чем сильнее дул ветер, наклоняя ветви, тем ярче и звонче пели иглы; а когда наступала ночь, то и лиственные деревья присоединялись к песне Тембры.

Деревья ложились спать и скручивали свои листочки в трубочку. Песни леса, звучавшие днём, отличались от музыки ночного дуновения. А если с неба падали капли дождя и поднимался сильный, порывистый ветер, то мелодия песен становилась тревожной. Раскаты молний и гром, словно ударные инструменты дополняли музыку живого оркестра. И каждый человек на Тембре любил эти звонкие, мелодичные, а иногда и грустные песни. Сумман помнил эти лесные мелодии, как помнил руки матери, её голос и задумчивые глаза. Капитан Фад рассказал Веде, что в одну ночь весь оркестр Тембры был уничтожен. И больше нет тех песен, и не шумит листва на планете. Кто-то безжалостный и жестокий сжёг концертный зал вместе с инструментами, музыкантами и композиторами.

– Какая печальная история. Ты хороший человек Сумман. Ты добрый человек, – с грустью вздохнула Веда.

Конец ознакомительного фрагмента.