Возрождение Зорга

– Теперь одна дорога, – сказал Резур.

На этот раз путь оказался намного длиннее. Они потратили пять минут. Но и здесь их ждал тупик. От пола до потолка тоннель был затянут живой тканью Зорга.

– Наверное, это здесь, – предположил Зератул. – Джим говорил, что они оказались в живой ловушке Зорга. Тассадар прислушался к своим ощущениям:

– Нет, здесь я хуже чувствую Кэрри.

– Ничего удивительно, Зорг экранирует пси-поля. В прошлом проходе была каменная стена без живой ткани, поэтому ты чувствовал Кэрри более отчетливо, – высказал предположение Дворг.

– Может быть, оно и так… – не вполне согласился Тассадар.

Резур взмахнул пси-лезвием и рубанул по живой ткани. Кусок плоти упал на землю, брызнула кровь. Стены, покрытые бугристыми наростами, содрогнулись от боли.

– Что, больно тебе? – воскликнул Резур и ударил снова. Он рубил и рубил. Вокруг летели кровоточащие куски. Но за несколько минут он не продвинулся и на метр.

– Это бесполезно, – сказал Зератул. – Толщина плоти может достигать десятков метров. Клетки Зорга делятся быстро.

– Что же делать? – спросил Резур, втягивая пси-лезвие.

– Надо попробовать камень. Камень более податлив, – предложил Тассадар. – На том месте, где мы были в первый раз. Там я лучше чувствовал Кэрри.

Они ринулись обратно в правый проход. Тассадар прижался к стене.

– Я уверен, она здесь. Других пока не чувствую.

– Что будем делать со стеной? – спросил Резур.

– Есть один способ. Ментальный удар.

– Мы не сможем, Тассадар. Нас слишком мало для этой стены.

– Надо сосредоточиться. В минуты опасности психика мобилизуется. Там люди. И мы должны их спасти. Надо только очень захотеть это сделать.

Храмовники встали в ряд. У каждого в руках возникло пси-лезвие.

– Давайте помолимся и вспомним слова из «Начал»: «Нет преград пред тобой, коль силен ты Душой», – с пафосом произнес Зератул.

Перекрестив пси-лезвия, храмовники протянули руки к стене. В стену уперся могучий сверкающий столб.

– Именем Адуна дрогни! – возгласил Тассадар и широко развел руки над головой.

Гудящая энергетическая дуга ударила в стену. По камню разбежались трещины. Тассадар отвел от стены лезвия. В камне наметился овал, прорезанный морщинами и трещинами, словно выжженная солнцем земля.

– Теперь дело техники, – сказал гигант и с силой уперся руками в стену. Скала рассыпалась обломками и ввалилась внутрь. За ней открылся широкий проход. Даже не сгибаясь, за могучей фигурой Тассадара храмовники проследовали в новый тоннель.

– Уже близко. Я ее хорошо слышу, – переводя дух, произнес Тассадар. – Нам направо.

По дну тоннеля шел рельсовый путь. Судя по уклону, эта дорога вела к хранилищам в основании горы.

– Остался всего час, – сообщил Резур.

– Сначала выручим друзей. Зорг от нас не уйдет, – сказал Зератул.

Тассадар остановился у бокового прохода:

– Они здесь. Я ясно чувствую людей. Они в опасности. Мало воздуха.

– Опять эти наросты по стенам! – досадливо поморщился Дворг.

Свисающие со стен и потолка сосульки и наросты Зорга, как живые сталактиты, закрывали узкий проход.

– Будем рубиться! – Резур выхватил пси-лезвие и ударил по слизистым соплям, отросткам и наростам. Живой покров вздрогнул и сжался.

– А-а, не нравится! – воскликнул Дворг и тоже бросился в атаку.

Зератул встал, широко разведя в стороны пси-лезвия. Между пси-лезвиями взвихрилась молния. Молния свернулась сверкающим шаром и выстрелила в живую стену. В плоти возникло глубокое оплавленное отверстие.

В это время в главном тоннеле послышался какой-то шум. Зератул выглянул наружу и обомлел. Занимая все пространство тоннеля, по нему полз гигантский моллюск. Серый бесформенный сгусток слизи, из которого время от времени выталкивались какие-то усики, ножки и отростки.

Зератул, а следом и Тассадар шагнули навстречу этому куску слизи. В руках у них отливали туманным светом пси-лезвия. Моллюск замер в двух шагах от храмовников. Из слизи вытолкнулась пара глазок на стебельках и открылось отверстие, напоминающее рот. Но рот моллюску не понадобился.

На ментальном уровне храмовники ясно услышали, как моллюск произнес:

– Я ипостась и сын Великого Разума Зорга. И я пришел с миром. Как видите, у меня нет ни шипов, ни сабель, ни когтей. Мое оружие – это разум. Я был послан Отцом остановить вас. Чтобы не препятствовали вы Стае, выполняющей великую волю Адуна. Ибо вы, храмовники, впали в ересь, забыв заповеди и то, для чего был создан этот мир и воздвигнут ваш Храм.

– Тебе ли судить о воле Адуна, кусок слизи? – с пренебрежением спросил Тассадар.

– Мне. Ибо я – последнее и совершенное Творение Изначальных. Я начало, объединяющее всех живущих и не знающее предела в своем совершенстве и экспансии.

– Нам почему-то так не кажется, – остудил его пыл Зератул. – Ты ужас Вселенной. Ужас, запертый в темницах с начала времен и непреднамеренно освобожденный. Ты погибель мира.

– Да, я погибель этого мира. Такова воля Высшего Разума Вселенной. Я являюсь тогда, когда слабнут нити, связующие мир созданий и мир Творцов. Нет больше всеобщего завещанного Братства. Нет больше заповедей, никто не слушает их. Терраны и протоссы исчерпали свою самодостаточность и возможности своего развития. Их цивилизации должны прекратить свое существование. Я пришел объединить всех живущих и открыть дорогу Стае. Ибо настает мир, в котором буду лишь Я один. Я во всех и все во мне.

– Нет, Зорг, ты явился не вовремя. У каждого из детей свой путь. И не все прошли его. Высший Разум дает последний шанс этому миру.

– Врешь, храмовник. Я проводник воли Адуна! И я послан, чтобы положить конец этому гибельному миру.

– А что ты скажешь на это?! – Зератул достал пси-эмиттер. – В нем кристаллы Хайдарина! Они дарованы мне. И в них душа этого мира.

Огромная туша Зорга содрогнулась:

– Я не верю тебе, Зератул!

– Придется поверить! – В руках у Тассадара вспыхнули пси-лезвия.

– Подожди, брат! – остановил его Зератул. – Мы должны сражаться с ним его же оружием. Пусть с ним говорят Изначальные. И он узнает их волю.

Зератул направил на Зорга пси-эмиттер.

– Ну, Зорг, ты готов испытать настоящую силу?

Слизистая туша заколыхалась и испуганно попятилась:

– Этого не может быть! За что милость этому миру?

– Моими стараниями и стараниями братьев. Мы провозгласим новую дхарму этому миру!

– Без смерти нет возрождения. И нет подлинного искупления, – зло шипел Мозг.