Возрождение
Шрифт:
Перед ним стояла Лара Кистнер в скафандре — точно такая, какой Блеш видел ее в последний раз. За ней стояла еще одна Лара, потом еще одна... Они образовывали длинную шеренгу, постепенно уменьшаясь в размерах и исчезая вдали. Цилиндр Бен еще мог признать настоящим, поскольку стоял на его поверхности. А вот Лара... Очевидно, здесь все — лишь игра воображения.
Бен подошел к безмолвной фигуре и попытался дотронуться до нее. Тело Лары заколыхалось в воздухе и начало меняться. Со всеми остальными фигурами происходило то же самое, они приближались и сливались с первой. Поверхность, до которой дотронулся
У Бена перехватило дыхание. Вот наконец и второй шаг сделан! Попробуем пойти дальше. Так, сперва надо понять, тот ли это Хранитель Пути, или все придется начинать сначала.
— Ты можешь слышать меня? И понимать? — спросил Блеш, стараясь произносить слова поотчетливей.
Начало было обескураживающим: серебряная сфера ушла в пол, оставив снаружи лишь краешек головы.
— Я вернулся с планеты, куда ты нас отправил. Ты сказал, что мы можем вернуться.
Сфера не ответила, но начала медленно подниматься. Уже лучше.
— Я хотел бы узнать побольше об этой планете.
— Особая планета. Ну наконец-то!
— Ты сказал, что в центре планеты есть супервихрь. Это так? — Неужели сейчас окажется, что и прошлый разговор — тоже игра воображения?
— Супервихрь существует. Это — так.
— Транспортный вихрь?
— Нет. Супервихрь — нельзя использовать — таким способом. Его поместили туда — наши создатели — очень, очень давно — для другой цели.
— Он может работать сейчас?
— Мы не знаем. Скверно.
— Если он работает, то можно им управлять с той планеты?
— Им — можно управлять — только отсюда.
Все не так уж плохо: есть ответы, которые Бен надеялся услышать. Однако самое трудное — впереди. Хранитель Пути дружелюбно относится к людям, но служит Строителям. Его мозг должен быть неорганическим и мыслить исключительно логично. Попробуем представить, как будто надо убедить кого-нибудь вроде Талли. Только бы не ошибиться в изложении событий!
— Ты служишь Строителям и раньше обеспечивал доступ к многим планетам, включая поверхность этой. Мало- помалу число мест назначения уменьшалось — не потому, что так захотели Строители, а потому, что возникла другая группа, им враждебная. Теперь ты имеешь доступ лишь к одной планете.
— Одна планета — особая.
Особая, хоть и не настолько, чтобы ее спасать. Иначе ты бы что-то предпринял, чтобы она не разделила судьбу других. — Самое трудное место: с многих точек зрения Марглот уже мертвая планета. — Та планета еще не попала в руки врагов Строителей; ее еще можно спасти. Только ты должен кое-что предпринять.
— Если мы сможем ее спасти, ты захочешь вернуться обратно?
Над этим вопросом Бен раздумывал долго. Вернуться?
— Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что — супервихрь — открыт — в любое время. Транспортный вихрь — на поверхности работает — лишь в определенные моменты времени. Это связано с сочетанием — других событий.
Умереть здесь от голода и жажды или вернуться и погибнуть на Марглоте? Интересно, что там сейчас происходит?
—
Я могу отложить свое решение? — Бена охватило необъяснимое возбуждение. Пусть и придется умереть, но он на правильном пути! Надо делать следующий шаг... пока еще есть такая возможность.— Я расскажу тебе о том, что надо сделать, дабы не позволить врагам Строителей овладеть той планетой.
— Мы будем слушать. — Пятиугольная голова кивнула. — Но — мы тоже — можем отложить — свое решение.
Глава 32
Условия спасения
— Если верить старым сказкам, такое случалось и раньше. — Руки у Тери Даль уже отваливались от усталости, и она остановилась передохнуть. — Один старик весь день толкал камень в гору, а когда добирался до вершины, камень скатывался вниз, и все приходилось начинать сначала.
Торран Век продолжал яростно копать, расчищая лед и свежевыпавший снег перед кораблем.
— Не знаю, что они имели в виду, называя его стариком. Только я не думаю, будто он чувствовал себя дряхлее, чем я сейчас. Мы делаем то же самое уже третий раз, сколько можно?
— Сколько понадобится, пока не удастся взлететь. Я слышала, как Луис разговаривал с Хансом Ребкой. Точно рассчитать погоду не может никто, даже В.К. Талли. Хорошо хоть температура стабилизировалась. Ненда говорит: перед взлетом двигатели должны быть свободными ото льда, а взлетная полоса — чистой.
— Ему легко говорить, попробовал бы он тут покопаться.
— В каком-то смысле ему сейчас труднее, чем кому бы то ни было. Ведь это его корабль разламывают на куски. Глянь-ка туда.
В одном из верхних люков мелькнуло что-то зеленое, и оттуда один за другим выпали в снег несколько шкафчиков. Торран прищурился.
— Это Клавдий. Если даже его удалось запрячь, значит, дело совсем дрянь.
— Просто Ненда разрешил полифему посидеть внутри обшивки реактора. Видишь, какой он зеленый? Клавдий просто пьян. А в этом состоянии ему все равно, что выбрасывать, хоть себя самого.
— А кто за всем следит?
— В.К. Талли. Работа как раз для него. Он знает до последнего грамма массу того, что выбрасывают, и готов в любой момент ответить, сколько осталось, — даже если его никто не спрашивает.
— И насколько мы близки к цели? У меня нет времени пойти спросить.
— Лучше не спрашивать. Талли понятия не имеет — знают разве что Ханс с Луисом. Да еще Грейвс. Но они не говорят. Мне кажется, конца еще не видно — вон, опять что-то выбросили.
Сверху вылетело, крутясь в воздухе, что-то большое, метра три в поперечнике, и, пролетев метров сорок, рухнуло в снег.
— Похоже на знаменитую кровать Луиса Ненды, — усмехнулась Тери. — И швырнуть ее так мог только Архимед. Где же Луис теперь будет спать?
— Не думаю, что вопрос его сильно тревожит. В ближайшие день-два спать мало кому придется. — Торран взглянул на солнце. — Надо же... Я и не думал, что так поздно. Еще час, и будет темно. Надо бы ускориться.
— Не может быть. — Тери взглянула на монитор шлема. — По приборам до заката еще не меньше четырех часов.
— Странно... — Торран воткнул лопату в снег. — На моем дисплее то же самое. Чему же верить — глазам или приборам?