Возвращение Арабеллы

— Скажите мне, Уиллсбери, а что Вы слышали об этой герцогине?

— Да почти ничего. Мы пять лет провели в море, и только с отставкой нашего адмирала Линсона прибыли в Англию. Знаю только, что она была королевской фавориткой, вот Анна её и продвинула. Кто-то говорил, что раньше она пиратствовала близ Багам, но, думаю, это неправда — наверное, перепутали с приятельницами долговязого Рэкхема.

Арабелла с интересом взирала на маленького человечка, только что рассказавшего ей свою версию её же собственной биографии. Надо же — а ведь она думала, что история жизни герцогини Мальборо уже известна всей Англии! Вот что значит мнить о себе слишком много! Оказывается, для них она — всего лишь пешка, одна из многих важных на вид, но, по сути своей, малозначащих персон, вращающихся в орбите Кенсингтонского дворца. Таких, как она слишком много, чтобы каждой из них уделить внимание. Простым людям нет дела ни до их хитроумных интриг, ни до тех противоречий, что постоянно сотрясают королевский двор — этот мир хищников, жадных до власти и денег. Они тихо и незаметно выполняют свою повседневную работу — ту, от которой действительно зависит судьба страны… Вновь вспомнив чудака Хэндса, герцогиня улыбнулась едва заметной хитрой улыбкой:

— Скажите, Уиллсбери, а что Вы слышали обо мне?

— Много хорошего, господин адмирал, — несмотря на то, что в тоне собеседника по-прежнему слышались подобострастные нотки, Арабелле вдруг захотелось, чтобы тот действительно говорил правду. Неужели в Новом Свете совсем не вспоминают капитана Сильвера? А ведь когда-то о нём ходили легенды… Всё-таки человеческая память так коротка…

— Вы тоже из этих, как и Дрейк — из бывших флибустьеров, — продолжал незадачливый капитан, пытаясь исправить столь некстати допущенную оплошность, — Вас в Новом Свете во всех тавернах вспоминают, рассказывают о Ваших подвигах — и о том, как Вы в Панаму отправились, и о кругосветке. Вот что было потом — никто не знает. Исчезли куда-то вместе со своими людьми, и никто из них не вернулся. Думали даже, что погибли — то ли шторм налетел на Вашу эскадру, то ли испанцы… Говорят, что это было в районе Бермуд… А Вы-то, оказывается, всех обманули и пришвартовались в Дувре!

— Это долгая история, Уиллсбери, — улыбнулась молодая женщина, довольная тем, что память об её приключениях всё ещё жива, — а Вы разве не слышали, что Питер Сильвер и герцогиня Мальборо — один и тот же человек?

Маленький человечек застыл перед ней, выпучив широко раскрытые карие глаза. Слова застыли в горле, словно ком. Он побледнел и начал бормотать какие-то несвязные извинения.

— Не надо извиняться, Уиллсбери, — рассмеялась она, — в мою историю действительно трудно поверить. Где же, наконец, капитаны других судов?

— Не знаю, — смущённо ответил тот, — наверное, отдыхают.

— И с такой дисциплиной вы хотите победить Новую Армаду? — в голосе Арабеллы вновь послышалось раздражение. Нет, за время стоянки эти люди окончательно забыли о том, что значит морской порядок.

— Простите, господин адмирал, — пролепетал Уиллсбери, уже трижды за сегодняшний день оплошавший перед адмиралом.

«Почему я опять должен отвечать за всех, и зачем только Мэдфильд меня так подставил? Пусть бы сам отдувался, а я бы тем временем прохлаждался в Кенсингтоне…», — подумал он, но Арабелла будто бы прочитала его мысли:

— Насколько я понимаю, Вы, господин Уиллсбери, лишь временно исполняете обязанности вице-адмирала. Поэтому я не считаю Вас виновником этого беспорядка. Пока же позвольте мне осмотреть Ваш корабль…

Если два человека разговаривают в порту, где пришвартовано хотя бы одно судно, это ещё не значит, что они действительно находятся наедине. Десятки глаз и ушей, притаившихся за парусами, такелажем, пороховыми бочонками и другими деталями, составляющими оснастку любого корабля, могут следить за ними, незримо присутствуя при их тайной беседе. И вот уже засуетились на палубе матросы, а вездесущие юнги раззвонили по всему порту, что герцогиня Мальборо и капитан пиратов Питер Сильвер — одно и то же лицо. Волнение вмиг перекинулось на другие суда, и люди оживлённо забегали, засуетились и даже начали драить и без того чистые палубы.

Поднявшись на борт пятидесятипушечного «Дувра», которым командовал достопочтенный господин Уиллсбери, капитан с удивлением обнаружил, что встречать нового адмирала собралась вся команда. Выслушав полагающиеся в этих случаях приветствия, Арабелла начала осмотр корабля, состояние которого, по её заключению, оказалось очень даже неплохим.

— Вы молодец, — улыбнулась она капитану, которого уже дважды едва не довела до апоплектического удара, — на этом судне можно выходить в море. Но мне хотелось скорее начать совещание, а затем посетить и другие корабли

— Простите, герцогиня, — ещё более смутился несчастный Уиллсбери, — сейчас все соберутся на «Королеве Елизавете».

— Вот что, Уиллсбери, — голос Арабеллы звучал необычайно жёстко, но в глазах то и дело мелькала едва заметная хитрая улыбка, — мы уже полчаса на Вашем судне, и никого ещё нет на месте. Мы немедленно поднимаемся на палубу «Королевы Елизаветы» и будем ждать их прибытия в капитанской каюте, где с каждым опоздавшим будет серьёзный разговор. Её Величество дала мне полномочия принимать любые решения, в том числе и относящиеся к личному составу.

И вновь заработал невидимый телеграф, а вездесущие юнги начали передавать из уст в уста то, что только что было услышано ими на палубе «Дувра». Арабелла молча стояла, лишь изредка бросая взгляды по сторонам — она прекрасно знала, что не позднее, чем через полчаса новость об адмиральском приказе облетит все корабли, а капитаны и офицеры соберутся на флагмане, проклиная злосчастную судьбу, по воле которой они поддались искушению, едва не отказавшись повиноваться воле своей королевы. Она намеренно не торопилась, медленно спускаясь по трапу «Дувра», а затем столь же неспешно идя по пристани и несколько раз останавливаясь для продолжительной и размеренной беседы с Уиллсбери. Тот же всё более приободрялся, видимо, считая подобное внимание знаком особого расположения к нему нового адмирала. Наконец, когда оба они очутились на палубе «Королевы Елизаветы», у шканцев уже собрались все те, кому недавно герцогиня столь грозно обещала увольнение или понижение в должности. Лишь Мэдфильд пока не появился, но он, со слов Уиллсбери, должен был находиться на пути в Лондон. Поэтому все незамедлительно были приглашены Уиллсбери в капитанскую каюту, а новому адмиралу было предложено произнести короткую речь. И вновь, как когда-то, она видела перед собой обветренные лица, на которые наложила свой отпечаток суровая морская жизнь, а глаза, привыкшие и к дыму, и к огненным вспышкам, и к виду сражённого, истекающего кровью противника, напряжённо и внимательно глядели на неё, ожидая ответа…

— Уважаемые господа, — начала свою речь Арабелла, — Её Величество назначила меня адмиралом, поручив решение всех вопросов, относящихся к оснащению, личному составу и военной тактике. Вот патент, подписанный Её Величеством. Надеюсь, Вы слышали о том, что Франция и Испания строят новую Армаду, желая отвоевать утерянные ими в Новом Свете позиции. Мне были даны указания подготовить эскадру к противостоянию Армаде и, если потребуется, руководить боевыми операциями против неё. Пока же я хочу лично осмотреть каждый корабль, чтобы понять, требуется ли ему ремонт или дополнительное оснащение.

— Скажите, — один из молодых капитанов бросил на неё любопытный взгляд, — а правда ли то, что…

Молодая женщина улыбнулась. Наверняка этот наглец опять о том же — о герцогине Мальборо. Нет, всё же человеческую природу не изменить — сплетник всегда останется сплетником, будь то женщина или мужчина, капитан или придворный щёголь… Но вот он смущённо опустил глаза… Конечно, он хотел спросить именно об этом… А впрочем — разве её не интересовал бы тот же самый вопрос, будь она на его месте? Разумеется, интересовал бы…

— Вы хотели спросить, имею ли я отношение к герцогине Мальборо?

— Да, — одновременно ответило ей сразу несколько голосов.

— Хорошо, — хитрое выражение вновь промелькнуло где-то в уголках её синих глаз, но она уже не могла позволить себе большего, и тут же строго взглянула на собравшихся в каюте мужчин, — да, пиратский капитан Питер Сильвер и герцогиня Арабелла Мальборо — один и тот же человек. Надеюсь, теперь не будет больше вопросов, не относящихся к делу?

Присутствовавшие согласно закивали.