Возвращение Безумного Бога 11

В Ватикане срочно собрался закрытый совет кардиналов.

— Это противоречит всем канонам! — возмущался кардинал Бенедетти, — Языческие боги в современном мире! Немыслимо!

— Но факты говорят сами за себя, — заметил его более прагматичный коллега, — Может, стоит подумать о… адаптации некоторых положений?

— Ересь!

— Реальность, — поправил его кардинал, — Мы уже признали, что Земля круглая, признали все сто сорок гендеров и так далее… Почему бы не сделать следующий логичный шаг и официально не признать многобожие? К тому же, эти боги, похоже, не претендуют на духовную власть. Они, кажется, больше заинтересованы в… обустройстве на новом месте.

* * *

В штаб-квартире ООН в Нью-Йорке тоже царило оживление.

— Мы требуем равного доступа к сверхъестественным ресурсам! — горячился представитель одной из западных стран, — Россия не может монополизировать древних богов!

— А еще лучше — создать международную комиссию по контролю за их деятельностью, — поддержал его коллега.

Представитель России только снисходительно улыбался:

— Господа, позвольте напомнить, что речь идет о суверенных личностях, добровольно признавших власть российского Императора. Они не «ресурс» для дележки.

— Нечестно! У России самая большая территория, огромные запасы ресурсов, а теперь еще и древние боги! Они не принадлежат русским, они общечеловеческое достояние!

Представитель России лишь развел руками.

— Если вам так хочется древних богов… Что ж… попробуйте поискать у себя. Начните с Лох-Несского озера, говорят, там что-то плавает.

По залу прокатились сдержанные смешки. Представитель Шотландии заметно покраснел.

* * *

А в маленькой квартирке где-то в спальном районе Москвы программист Вася задумчиво читал новости в интернете.

— Прикинь, Мурзик, — обратился он к своему коту, — Теперь у нас боги по улицам ходят. Интересно, а у них есть аккаунты в соцсетях?

Кот флегматично мурлыкнул, не особо впечатленный глобальными изменениями в мире. Он был котом, а значит идеальным по умолчанию. Любому богу до него было как до луны… Но глупые людишки предпочитали обсуждать всякие глупости, а не действительно важные вещи. Например, почему в миске до сих пор нет корма?

* * *

В коридорах власти, в светских салонах, в тавернах и гостиных — везде обсуждали одно и то же. Мир менялся на глазах, и никто не знал, что принесут эти перемены. Фондовые рынки летали то вверх, то вниз, брея то шортистов, то лонгистов, то хомяков, то мамонтов…

А древние боги тем временем просто пытались привыкнуть к новой жизни. Ноктус осваивал интернет, периодически названивая Косте, даже в три часа ночи. Эгилия изучала современную медицину, Лилия (разумный осколок) почувствовала кое-что знакомое на севере Диких Земель…

Они не собирались захватывать мир или устанавливать новый порядок. Они просто… жили. Пытались понять этот новый, странный мир, такой непохожий на тот, что они помнили.

И может быть, именно в этом и заключался главный парадокс — древние боги оказались куда человечнее, чем многие люди могли предположить.

Глава 3

Кто ты?

В подвале было холодно и сыро. Единственная лампа под потолком мерно раскачивалась, отбрасывая неровные тени на стены, покрытые облупившейся краской и разводами плесени. В углу монотонно капала вода, отсчитывая секунды, словно древний метроном.

Босс сидел в центре комнаты, прикованный к массивному металлическому стулу. Толстые цепи, способные удержать даже разъяренного монстра из Диких Земель, плотно обвивали его руки и ноги. Тусклый свет поблескивал на стеклах его противогаза, покрытых мелкими трещинами.

Перчинка медленно обходила пленника по кругу, задумчиво постукивая призрачным скорпионьим хвостом по бетонному полу. Четыре руки мирмеции были скрещены на груди, хитиновые пластины её доспехов поблескивали в тусклом свете. На железном столике рядом стояли аккуратные ряды склянок с разноцветными жидкостями — плоды её многочисленных экспериментов.

— Начнем сначала, — произнесла она вкрадчиво, почти мурлыкая, — Кто ты такой?

Босс чуть повернул голову, следя за её перемещениями:

— О, мы всё еще играем в эту игру? Который это уже час — третий? Четвертый?

— Я могу продолжать столько, сколько потребуется, — Перчинка остановилась перед ним. Её антенны слегка подрагивали, улавливая малейшие изменения в состоянии пленника, — У меня достаточно терпения.

— Да-да, конечно, — в искаженном механическом голосе Босса прозвучала снисходительная усмешка, — Ты ведь мирмеция — существо коллективного разума. Лилия хорошо поработала над вами, ваша раса славится своим терпением. Вот только… — он сделал паузу, — Ты не совсем обычная мирмеция, верно? В тебе в отличие от сестер слишком много… индивидуальности.

Перчинка напряглась. Она не ожидала, что пленник настолько хорошо осведомлен о природе мирмеций.

— Давай не будем отвлекаться, — она взяла со стола одну из склянок. Внутри переливалась золотистая жидкость — особый нектар, способный развязать язык даже самому стойкому пленнику, — Ты так и не ответил на мой вопрос.

— О, снова твой чудесный нектар? — Босс слегка наклонил голову, — Знаешь, он действительно восхитительный. Напоминает мне… — он вдруг осекся, словно едва не сказал что-то лишнее, — Впрочем, неважно.

Перчинка уловила эту заминку. Что-то в его голосе на мгновение изменилось — промелькнула какая-то странная нотка. Тоска? Ностальгия?

— Раз тебе так нравится, — она сделала знак своим людям, притаившимся в тенях, — Может, попробуешь еще? На этот раз с некоторыми… особыми добавками.

Из темноты выступили двое — мужчина с изрезанным шрамами лицом и высокая женщина в капюшоне. В их руках блестели некие медицинские инструменты жуткого вида. Они молча приблизились к пленнику, готовые выполнить любой приказ.

Босс даже не шелохнулся:

— А ты неплохо устроилась, — в его голосе появилось что-то похожее на одобрение, — Собственная база, преданные последователи… Интересно, твой отец знает о масштабах твоей… деятельности?

— Не впутывай сюда моего отца, — резко ответила Перчинка, — Ты даже имени его не имеешь права произносить.

— О, я задел больное место? — Босс чуть подался вперед, — Прости, не хотел. Просто… знаешь, в чем твоя главная проблема? Ты пытаешься быть безжалостной, но при этом постоянно оглядываешься на папочку. «А что бы он сказал? А одобрил бы он такие методы?»