Возвращение Безумного Лорда
Шрифт:
– И как будет называться эта композиция? – поинтересовался Стив.
– Серые в яблоках.
– Я в тебе не ошибся. Как твое имя?
– Зови меня, как все: Борода.
– Я понимаю, что Борода, а как твое настоящее имя… – Стив внезапно перешел на гномий язык: – …подземный сын высоких гор?
Кисть выпала из рук старьевщика.
– Откуда знаешь?
– Металл хорошо чуешь. Уж как гербы медной амальгамой ни покрывали, а ты под ней червонное золото почуял. Человеку это не дано. Хотя с виду ты процентов на семьдесят натуральный человек.
– Че обзываешься? – возмутился Борода. – Сам-то
Стив похлопал глазами, пытаясь осмыслить эту фразу, потом сообразил, что оболочкой является наведенный профессором Эльфиром то ли мираж, то ли еще черт знает чего, и немножко успокоился.
– Ладно, колись, с гномами контакты есть? – приступил к делу Стив.
– Ну, допустим…
– А с эльфами?
– Ты что, издеваешься? Меня и гномы то с трудом терпят, расисты! А ты об ушастых речь завел.
– За что ж к тебе такая немилость?
Борода сердито засопел и отвернулся от хозяина.
– Да ладно уж, колись до конца…
– Мама у меня человеком была.
– Ну и что?
– Как что? Как что? Если б мама-гномиха меня в подземных рудниках родила, все ясно: гном я, пусть даже на пятьдесят процентов, но гном! А тут мама-человек! Докажи теперь, что она с гномом согрешила!
– Сочувствую, но это все лирика. У меня к тебе есть дело…
Изложению дела помешал выбежавший из дома старьевщика Собкар.
– Шеф, что делать? Он молчит, собака! Первый случай в моей практике! Все! Подаю заявление на увольнение, в связи с профнепригодностью!
– Может, еще и на пенсию рассчитываешь, тунеядец? Как тебя вообще в разведку взяли? А еще в ученики просился. Мне такие бездари не нужны!
– Понял, шеф. Если заговорит, берешь в ученики. Вот в себя придет и сразу мне все расскажет, – Собкар засучил рукава, и Стив понял, что языка надо срочно спасать. Его будущий ученик не собирался ждать, когда подследственный придет в себя.
– Не дергайся. Тебе, наверное, впервые идейный попался. Лучше кучера пощупай. Может, он попроще, – посоветовал Стив. – Начальство возил, глядишь, чего и услышал.
Лицо Собкара просветлело.
– Понял шеф. Сейчас все сделаю, – Собкар обаятельно сверкнул золотой фиксой, рванул на себе рубаху, и со словами «Век воли не видать!» нырнул в подвал, где в отдельной секции его ждал трясущийся от страха кучер.
Не успел Стив повернуться к Бороде, как перед ним материализовался Кот с огромным мешком на плече.
– Шеф, я тут свининку прикупил, в соседнем огороде… э-э-э… в соседней лавке. Ты ее разделывать не умеешь, случайно?
– Не пробовал, – растерялся Стив. – Вот на петуха однажды охотился, было дело…
– Шеф, это примерно одно и то же. Только размер побольше.
И тут мешок на плече воришки заворочался и истошно заверещал.
– А ну-ка, покажь! – насторожился старьевщик.
Кот продемонстрировал свою «покупку».
– Это ж соседская свинья! – всполошился Борода. – Вы отсюда уедете, а мне здесь дальше жить… Хотя, с такими деньгами кто в таких трущобах живет? И вообще, чего на всякую нищету внимания обращать? Но разделывать все равно будем в подвале.
Старьевщик еще не знал, что подвал уже занят. Там, аккуратно прикрытая старой
дерюгой, уже отдыхала в нокауте первая идейная жертва полицейского произвола. Не знал об этом и Кот. Он нырнул в подвал, чуть-чуть там пошебуршился, а потом сквозь дикий визг свиньи оттуда послышался его сердитый вопль:– Ну, и что мне с этой тварью делать?
Собкар, который находился в соседней секции того же подвала, поплотнее прикрыл дверь и мрачно сказал кучеру.
– Вот видишь, что бывает с теми, кто молчит. Я ведь с тобой пока по человечески, а вот если тот придет, то тебе уже ничто не поможет. Он же садист. Слышишь, как твой шеф орет?
Из-за стены опять раздался дикий вой, вперемешку с азартным визгом, и глухие удары.
– Мой шеф ждет отчета о проделанной работе, – продолжал внушать Собкар, – а у меня сердце доброе, ведь если мой напарник сейчас придет с окровавленным ножом, так я же на тебя и сблевану… я его так боюсь…
В этот момент в стену что-то ударило. Дом пошатнулся. Сверху, посыпалась пыль. Со скрипом приоткрылась дверь, из-за которой послышался дикий вопль Кота.
– Да я ж тебе сейчас печень голыми руками вырву, сволочь!
Кучер понял, что пора колоться…
– Всех сдам, все расскажу, что знаю… и что не знаю, тоже!!!
Кололся кучер так усердно, что взмыленный Собкар еле успевал записывать.
Где-то через час Собкар выжал из языка все! Дольный, он на всякий случай связал его, заткнул рот кляпом, сооруженным из его же собственной портянки, и пошел на доклад к шефу. Путь его лежал через соседнюю секцию подвала, где по-прежнему зверствовал Кот. И стоило ему переступить порог, как он тут же покатился по земле, сбитый несчастной хрюшкой, за которой с воплями несся воришка, размахивая ржавыми граблями с обломанным посередине черенком. Кот был весь в синяках и шишках зато на свинье ни одной царапины.
– Не хочешь быть шашлыком, так я из тебя отбивную сделаю! Но это больнее!
Спасая с таким трудом добытые разведданные, Собкар мелкими перебежками, периодически уворачиваясь то от свиньи, то от граблей Кота, добрался до лестницы и пулей вылетел наверх.
– Шеф, есть две новости: одна хорошая, другая плохая, – отдуваясь, сообщил он только что вошедшему в дом Стиву.
– Ну, начинай с хорошей.
– Языка я расколол. Многое проясняется, – порадовал шефа Собкар, протягивая ему бумаги.
– Ладно, с этим разберемся вместе на общем совещании, а плохая?
– Шашлык ушел в глухую оборону. Завтракать будем в ужин, если, конечно, Репей победит.
– Все ясно. Петри, девонька, сгоняй на рынок, что-нибудь похавать принеси.
Стив плюхнулся на лавку около стола и начал изучать протокол допроса под непрекращающиеся акустические удары из подвала. Анализировал документы Стив вдумчиво, а потому долго. К тому времени Петри уже успела вернуться с рынка и вместе с Собкаром накрыть на стол, но Стив очнулся от размышлений не от дразнящего запаха пищи, а от грохота откинувшегося люка подвала, из которого вылетела свинья, запрыгнула на лавку рядом со Стивом и начала деловито чавкать из его миски. Пока команда Стива с недоумением наблюдала, как «шашлык» пожирает завтрак шефа, из подвала послышалось кряхтение, и оттуда выполз грязный, измордованный Кот.