Возвращение блудного папы

Да, я понимаю, рядом Соня. Но я же не делаю ничего такого! Просто обнимаю. Просто глажу. Просто ласкаю…

Я не знаю, был ли я убедителен вчера. Или ее обида на меня так глубока, что нужно еще много времени, чтобы она меня простила.

Время от времени я бросаю взгляд на верхний ящик письменного стола. Там лежит кольцо, которое я сегодня хотел надеть на палец Мышки.

Но теперь меня одолели сомнения. Готова ли она? Скажет ли она: “Да”?

Если я услышу: “Нет”… это будет эпическим провалом.

Мы валяемся на диване перед телевизором — мои девочки не захотели сегодня никуда идти. Смотрим какой-то смешной мультик. Реально смешной! Мы с Соней громко гогочем, и Мышка тоже хихикает.

Вроде бы, все прекрасно. Или нет?

Я обнимаю Мышку. Но она не кладет голову мне на плечо. А, когда я опускаю руку ниже и сжимаю ее попу, она недовольным жестом отводит мою ладонь. Это из-за Сони или…?

— Мышка, — шепчу я ей в ухо. — У нас все хорошо?

— Да, — кивает она.

Но смотрит на экран, а не на меня.

— Ты на меня обижаешься?

— Нет.

Почему-то я ей не очень верю…

Буду честен: мне страшно. Я ужасно волнуюсь. Я собираюсь встать на одно колено и предложить руку и сердце. Впервые в жизни.

Я спланировал романтическое свидание на крыше для нас с Мышкой — ужин с шампанским, кругом цветы и свечи, живая музыка и незаметные услужливые официанты. Все на высшим уровне, этим занимается специальное агентство.

Я договорился с Кириллом, что они с Егором заберут Соню в цирк. Это не с ночевкой, я надеюсь, Соня не будет сопротивляться.

Еще вчера я был почти уверен, что Мышка скажет мне: “Да” на этой крыше.

Но теперь я очень сильно в этом сомневаюсь!

Мы посмотрели три длинных мультфильма, съели три пиццы и выпили ведро лимонада. Соня абсолютно счастлива. Мышка… не знаю. Она улыбается. Но все же держится отчужденно.

— Ты хочешь пойти в цирк? — спрашиваю я Соню.

Я сижу на полу. Соня прыгает то рядом, то на мне. Мышка заваривает чай, поглядывая на нас.

— Хочу! — вопит Соня.

— Я рад. Потому что у Егора как раз есть лишний билетик.

— У Егора?

— Да. Он идет в цирк с папой.

— С Кириллом?

— Да. Кирилл — его папа. Ты же знаешь.

Соня плюхается на ковер рядом со мной. На ее личике очень грустное выражение.

— Я тоже хочу ходить в цирк с папой, — угрюмо произносит она. — Но у меня нет папы!

На глазах моей дочки блестят слезы.

Я вопросительно смотрю на Мышку. Я не знаю, понимает ли она мой вопрос.

Должна понять!

Я знаю, что еще рано. Я еще не получил ее разрешения. Но я чувствую, сейчас — самый подходящий момент. Моя дочка не должна грустить из-за того, что у нее нет папы!

Соня опережает меня.

Она прыгает мне на руки, обнимает за шею и выпаливает:

— Я бы хотела, чтобы ты был моим папой!

— Я и есть твой папа, — говорю я.

И смотрю ей в глаза.

Она замирает, приоткрыв рот. Удивленно хлопает своими длинными ресницами. И выдыхает удивленно и восторженно:

— Правда?

— Да. Я твой настоящий папа. И мы теперь будем все время ходить в цирк вместе.

56

Светлана

Я и сама думала, что пора уже сказать Соне, кто ее папа.

А она как знала — в последние дни все чаще и чаще заводила об этом разговор. Может, и правда, у них с Алексом какая-то невидимая связь? Может, она чувствует, что он ей не чужой?

Соня взяла и прямо заявила: хочу, чтобы ты был моим папой. Моя девочка не ходит вокруг да около!

Алекс не растерялся. И правильно сделал.

Я поймала взгляд Алекса, которым он как бы спрашивал разрешения. И я кивнула, но, кажется, он не успел этого увидеть — на него запрыгнула Соня.

Это был очень важный момент. Мы с Алексом об этом много говорили и спорили. Я ломала голову, как начать разговор, как объяснить все Соне.

Но объяснять ничего не пришлось! Все произошло естественно, само собой.

Услышав слова Алекса, Соня на пару минут затихла. Они просто сидели и смотрели друг другу в глаза. А на мои глаза в этот момент навернулись слезы…

Тишина была недолгой.

Соня вскочила и началась настоящая вакханалия. В нее как будто вселилось сто тысяч чертенят!

— Алекс — мой папа! — вопила Соня. — Мой настоящий папа!

Она вихрем носилась по квартире, не зная, куда себя деть от избытка чувств. Она и Алекса вовлекла в эту беготню. И меня попыталась втянуть.

— Мама, Алекс — мой папа!

— Я знаю.

Соня остановилась. Посмотрела на меня. И схватила кружку с чаем, которая стояла передо мной. Отпила, завопила:

— Он горячий! Дай мне воды.

Я налила ей воды, она выпила залпом, снова начала носиться, сшибая углы.

Алекс подошел, обнял меня…

— Ты злишься? — спросил он.

— Нет.

— Я не дождался твоего разрешения. Но момент был такой…

— Я понимаю. Ты все правильно сделал.

Разрешение было — я кивнула. Но он этого не увидел. Может, все же, почувствовал?

В любом случае, я на него не злюсь. Я понимаю, что он не мог промолчать. Не должен был.

Все прошло хорошо, больше не надо об этом волноваться.

Но, оказывается, я успокоилась преждевременно. У дочки были к нам вопросы. И довольно щекотливые!

— Почему ты мне давно не сказала? — спросила она, когда мы снова все вместе оказались на диване.

— Я ждала, когда ты привыкнешь к Алексу. Узнаешь его получше.

— Я к нему сразу же привыкла!

— Вот и хорошо.

— А ты почему давно не сказал?

Пришло время Алекса держать ответ.

— По той же причине. Ждал, когда ты привыкнешь.

— Ну вы вообще… — Соня покачала головой. — Копуши!

Дочка снова задумалась. Она сидела на коленях у Алекса, он уткнулся в ее макушку.