Возвращение демонического мастера. Книга 7
Шрифт:
Новый день, вопрос прежний.
— Хочешь?
— Хочу.
Я кивнул, открыл дверь, и в момент, когда поставил миску, парень вновь на меня набросился. Только разница сил у нас была слишком большая. Теперь он проснулся с разбитым носом.
— Ты его пытаешь, — хмыкнула сестра, присоединившаяся к допросу как раз в этот момент.
— Это не пытки, а допрос, — покачал я головой. — Причем ещё мягкий. Ты не видела, как я пытаю, Мия. По правде говоря, я немного размяк, прошлый я бы просто его прикончил и не забивал голову. Там была целая куча сектантов, нашел бы кого-нибудь посговорчивее.
— Для человека, который
— Просто я каждый раз спрашиваю себя, как бы поступил Мирион в такой ситуации. И я не про того, что охраняет Мейли, а того, которого знал я в прошлой жизни. Убил бы он ребенка или бы протянул руку помощи?
— То есть… моря голодом и избивая, ты протягиваешь ему руку?
— Он сам морит себя голодом, — не согласился я. — Он прекрасно знает, как получить еду, и я при этом ещё даже не стал спрашивать ничего такого. Ладно, думаю пора…
Дав знак сестре отойти в сторонку, я шагнул к камере, синхронизируя его время и свое.
— Хочешь? — спросил я, показывая миску.
Он кивнул.
Я не сдвинулся с места.
— Хочу… — поняв, что без слов он ничего не получит, пришлось произнести ему.
Я открыл камеру, подошел к столу и поставил еду. Парень в тот же момент дернулся, собираясь напасть, но внезапно передумал, отскочил, словно ожидая удара.
— Сегодня не нападешь? — улыбнулся я, краешками губ.
— Не сегодня, — внезапно ответил он. И я даже подозревал почему. Ему досталось в прошедшие два дня, и без пилюль и энергии в меридианах раны заживали лишь чуть быстрее, чем у простого человека. Он просто не восстановился настолько, чтобы тягаться со мной.
— Как скажешь, — безэмоционально ответил я и вышел. Стоило мне пропасть из виду, как он набросился на еду.
— Может, мне попробовать? — предложила Мия. — Хороший-плохой стражник и всё в таком духе?
— Нет смысла, тут подход немного иной. Это скорее как дрессировка. Я устанавливаю правила, он подчиняется и получает награду, игнорирует — не получает ничего, а если нарушает, то получает в ответ.
— Страшный ты человек, братец… — сестрица покачала головой.
— Так и есть, но вряд ли ты видела настоящего меня, — зловеще ухмыльнулся я, но почти сразу перевел взгляд на парня. Для него время шло намного быстрее, и мы с сестрой наблюдали, как он расхаживает по камере, пробует освободиться от кандалов, ищет слабые места в прутьях камеры.
— Ты не собираешься задавать ему вопросы о наших врагах?
— Пока нет. Пусть начнет мне доверять, пойдет на контакт сам. Благодаря убежищу мы можем не торопиться.
Этой тактики я и придерживался. Навещал его с равными промежутками времени с едой. И примерно раз в неделю давал возможность помыться. И так шли недели, а затем и месяцы. Он провел пленником почти полгода, в то время как для меня прошел всего день.
— Почему вы просто меня не убьете? — наконец заговорил Руон во время очередного моего посещения. На самом деле я видел, что он уже сдался. Это когда ты только оказался в плену, ты тверд, решителен и готов вытерпеть любые пытки. А вот так, сидя и протухая… Что-то умирает в человеке от такой жизни.
— А ты хочешь, чтобы тебя убили?
— Нет, но… Вы меня не пытаете, хотя должны. За всё это время вы не задали ни одного вопроса мне, значит и ответы вам не интересны, тогда не проще ли от меня избавиться?
— Проще, — подтвердил я.
—
Тогда почему?— Хочешь знать мои мотивы? Хорошо, но я хочу получить что-то взамен. Правду на правду, что скажешь?
Парень напрягся и немного насупился.
— Впрочем, как хочешь. Мне твои тайны не интересны, — отступил я, чувствуя, что если начну давить, то это если и не уничтожит весь прогресс, то как минимум его сильно замедлит. Более того, я решил даже немного уступить. — Мои мотивы просты. Я вижу в тебе себя.
Его глаза широко распахнулись.
— Мне тоже пришлось сражаться с раннего детства. Выживать там, где детей быть не должно.
И мои слова его тронули. Видел, как он вздрогнул, да и взгляд слегка изменился. Теперь он видел во мне не просто тюремщика, а кого-то чуть более близкого. Человека со схожим прошлым, того, кто может понять. Если бы я попытался провернуть такое сразу, ничего бы не вышло, но прошло полгода, он ко мне привык, и я фактически стал для него главным событием дня, причем позитивным, ведь еда не сама себя приносит.
— Во сколько ты создал сосредоточие? — решил я воспользоваться моментом его слабости и спросил то, что на первый взгляд не должно было вызвать отторжения.
— Не знаю… Рано. Я тогда даже меч не мог поднять, и кинжал казался тяжелым. Возможно, лет в пять или шесть.
Теперь уже пришел мой черед удивляться. Создать сосредоточие в таком возрасте практически нереально. Я создал лишь потому, что четко знал, что делаю, у меня уже был огромный опыт, а дети, даже гении, при всем желании таким не обладают. Семь — уже реально, но все же…
— Ты создал его сам? — спросил я.
Он отрицательно замотал головой.
— Нет, мне и другим дали что-то, я… — и вдруг паренек зашелся кашлем. Упал на колени, хватаясь за грудь и царапая по ней пальцами. — Нет… Я не хочу… Нет… Я же ничего не…
Внезапно его вырвало кровью, а сам он рухнул на пол в конвульсиях. Я бросился к нему, перевернул на спину, но парень уже был мертв и смотрел на меня остекленевшим взглядом.
— Лорды… — выругался я, отпрянул от тела и выскочил из камеры, одновременно останавливая внутри неё время.
Мне срочно нужна Юл.
Глава 3
Руон открыл глаза и сделал судорожный вдох, едва рефлекторно не схватив за руки Юл. Девушка успела отступить, а парень резко перевернулся на бок и рухнул со стола. Тут же попытался подняться, чтобы куда-нибудь сбежать, но я уже оказался рядом и придавил его к земле.
— Успокойся, Руон.
— А?.. Что?.. — пробормотал он, и лишь когда парень перестал дергаться, я его отпустил. На нем все ещё были оковы, ограничивающие возвышение, так что он был лишь немного сильнее обычного человека. Он наконец поднялся, сел и обхватил себя руками за плечи.
Такое бывает после возвращения, так что мы дали ему немного времени, чтобы прийти в себя. И к счастью для нас, это долго не продлилось, и уже минут через десять он был готов с нами разговаривать.
— Я что, умер? — спросил он пересохшими губами.
— Почти. Едва не умер. Что это было?
— Я… — он осекся, словно что-то вспомнил, а его рука рефлекторно коснулась груди в области сердца. Именно там он и царапал кожу, когда случился припадок. — Не могу сказать. Иначе умру.
— Что бы там ни было, ты от этого не умрешь, — заверил я его.