Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез

– Вот сволочь! Долбаный фон Бок! Ждет он нас! Ладно, лейтенант, иди! Молодец! Задание ты выполнил! Дуй отсюда, к чертовой бабушке, на свой Крымский фронт. Передай частоты групп, которые находятся за линией, полковнику Серову. По мере выхода будем отправлять к вам обратно.

Выйдя от начальства, Матвеев выматерился. Роту он, считай, потерял, остался один взвод. Вот и делай добро людям! Двое суток собирались, потом вылетели на Ростов. Там Матвееву приказали задержаться, а второй взвод полетел дальше. На аэродроме встретил через сутки Батова, Горшкова и Октябрьского. Горшков сказал ему, что сегодня состоится заседание военного совета юго-западного направления, и поздравил его со званием старший лейтенант.

– Если так пойдет, то скоро меня обгонишь! – улыбнулся командующий флотилией.

– Спасибо, товарищ контр-адмирал! А я-то зачем нужен на совещании?

– Страна должна знать своих героев! В приказе по направлению фигурирует твоя фамилия. Тимошенко приказал.

Совещание собралось в здании Ростовского Совета. На нем присутствовали командующие пяти фронтов: Брянского, Юго-Западного, Южного, Закавказского и Крымского, а также командующие Черноморским флотом и Азовской флотилии. Члены Военных советов этих фронтов и начальники разведки. Выступления начал Тимошенко, и оно было разгромным для всех фронтов, кроме Крымского. Особенно досталось разведке, которая пропустила сосредоточение и переформирование 6-й армии немцев, под носом у всех. В результате были напрасно потрачены людские и материальные ресурсы. А над южным направлением нависла угроза нового немецкого наступления, в то время как сами просили дополнительно войска, чтобы освободить левобережную Украину. Войска начали поступать, и тут выясняется, что они неправильно оценили потенциал противника!

– Как это понимать? И каким образом можно исправить сложившееся положение? Я проверил отчеты начальников разведки всех фронтов: разведка ведется на глубину от пяти до двадцати километров. Дальше стоит «густой туман войны»! Эта дистанция для командира полка или дивизии, но никак не для командующего корпусом, армии или фронтом! Всех начальников разведки всех фронтов и соединений я предупреждаю о неполном служебном соответствии, за исключением Крымского фронта и Азовской военной флотилии. В результате потерян, отбитый с такими потерями, Белгород. С целью совершенствования способов и методов организации этой работы, я предоставляю слово начальнику разведки АВФ майору Бархоткину, который поделится с товарищами теми наработками, которые сделаны им и полковником Савватеевым, начальником разведки 51-й армии.

«Оригинально! – подумал Матвеев. – Что-то я не припомню, чтобы Савватеев что-нибудь делал». Но фамилия прозвучала!

Александр Сергеевич выступал уверенно и аргументированно, что во время десанта на Керченский полуостров, в момент, когда положение было предельно неясным, отделом разведки флотилии было принято решение об увеличении глубины операций, причем с проведением диверсионных действий против войск противника. Используя сложный рельеф местности и дополнительные силы из числа авиадесантных войск, разведка флота смогла задержать продвижение резервов противника, заставила его сойти с шоссе и атаковать разрозненными силами, тогда еще очень непрочную, оборону десанта. После первого успеха было принято решение вместо разведвзвода развернуть разведроту, куда, по согласованию с ГРУ ГШ, были включены курсанты одной из школ ГРУ, хорошо подготовленные к боям и действиям в тылу противника. Роту укомплектовали сверх штата немецкими радиостанциями, обмундированием и вооружением, значительно усилив ее боевой потенциал включением большого количества пулеметов немецкого производства. В роте их двадцать, не считая такого же количества пулеметов ДТ. Рота выполняла рейды по тылам противника на всю глубину полуострова, высаживалась на Кинбурнскую косу, отдельные группы ходили до Херсона и Каховки. Многое для роты сделал генерал-лейтенант Батов, лично следивший за работой разведчиков, который превратил приданную ему роту в надежный инструмент работы армии и фронта. По результатам боев и проведенных операций, командир роты лейтенант Матвеев стал Героем Советского Союза и командиром отдельного разведывательного батальона фронта. Дальше он углубился в состав разведбата, который состоял из роты глубинной разведки, двух рот оперативно-тактической разведки, минометной роты, транспортной роты и роты танков, в составе которой восемнадцать танков: восемь Т-34, восемь Pz-IV и два Т-60. Такой состав предусматривает возможность проведения операций по разведке боем для вскрытия огневых точек обороны противника. Матвеев удовлетворенно хмыкнул: все, о чем они разговаривали с Бархоткиным и Батовым, было ими реализовано. Вот только первый взвод… Когда люди вернутся, и в каком состоянии – неизвестно! Бархоткин закончил выступление. Тут с места Тимошенко и сказал, что именно первая рота этого батальона вскрыла полную картину положения на Южном участке фронта. Участие Матвеева в совещании было ограничено тем, что он встал, по приказу Тимошенко, и показал присутствующим, что он – реальный человек, а не «очередной миф пропаганды»!

Назад летел вместе с «большим начальством», но в хвосте самолета. Батов и Мехлис много переговаривались между собой и хохотали, но из-за рева двигателей было не слышно, о чем они говорят. Сели в Аэрофлотском. Оттуда Бархоткин подвез Матвеева в Рейзендорф, где и базировался батальон. Старший политрук Костин доложился, что происшествий не случилось, за исключением… и таинственно замолчал.

– Ну, что встал, докладывай! Что случилось!

– Пройдемте, товарищ командир! – Они вышли из штаба, немного прошли по улице, затем Володя показал на уютный небольшой домик. – Проходите, товарищ командир!

Дима вошел в сени через незапертую дверь, постучав, вошел в комнату. Из второй комнаты вышла Десфина! Она была в форме с нашивками старшины второй статьи.

– Как это? Ты почему здесь?

– А мой дом кто-то поджег. Но твои друзья, Александр Сергеевич и Строгачев, мне помогли. Теперь я служу в твоем батальоне военфельдшером, курсы я перед войной заканчивала. Ты не рад?

– Рад, милая, просто совершенно не ожидал тебя увидеть, и все время думал, как попасть в Сары-Гель. – Он обнял жену и поцеловал ее.

– У меня все готово, так что, товарищи командиры, прошу к столу! Проходите, Александр Сергеевич и Владимир Николаевич!

– Минуточку, Десфина Георгиевна, сейчас Архипцев подойдет, я за ним послал, – сказал Костин. Вошли оставшиеся бойцы того самого первого взвода: лейтенант Архипцев, старший краснофлотец Соня Красовская, старшина 1-й статьи Юра Головин и полная неожиданность – главный старшина Иннокентий Андрушко!

– Живой! – воскликнул Дима и обнял вернувшегося из госпиталя Кешу.

– Не полностью, Дмитрий Васильевич, врачи, вот, полкисти оттяпали. Так что… Назначен командиром хозяйственного взвода.

– Это ничего, Кеша, главное, живой, и вернулся.

– Я Александра Сергеевича в Емрюке поймал, меня ж комиссовать хотели. Но мы не просто так, мы по поводу!

– Проходите, проходите! – сказала Фина. Во второй, большой комнате стоял накрытый стол.

– Не понял, а у кого праздник? – спросил Дмитрий.

– Вот гад! Свадьбу зажилить хотел! – рассмеялся Бархоткин.

Дмитрий стукнул себя по лбу:

– Точно! А у меня с этими путешествиями это совсем из головы выпало! К столу, товарищи.

– Нет-нет-нет, Дмитрий Васильевич! – захлопала в ладошки Сонечка. – Мы подарки принесли!

Долго и церемонно вручали подарки, а потом закричали «Горько!» и обвязали молодых длинным рушником. Десфина смущенно улыбалась. Сидели довольно долго, затем раздался сильный гул моторов.

– Что это?

– Американцы взлетают. Пошли бомбить Плоешти и Германию. Сядут в Англии. Челночные рейсы, – ответил Бархоткин.

– Такие приставучие, просто слов нет! – добавила Соня, но покраснела.

– Что, Сонечка, никак роман закрутила?

– Ну, не роман, но ухаживают красиво! Умеют!

– Вот-вот! Из-за этого батальон будет передислоцирован в Биюк-онлар, приказ уже получен, Дмитрий Васильевич. Здесь организуется авиабаза особого назначения. Завтра и начнешь, но хватит о делах. Горько! – сказал Бархоткин.

Утром поспать не дали. Начались сборы, к обеду первая колонна ушла на Биюк-онлар. Расположили их в опустевшем поселке у аэродрома. Здесь базировался полк ПВО, но только часть техников и зенитчики, а летчики жили в Биюк-онларе, где было много опустевших домов:

несмотря на татарское название, село было русско-немецкое. До войны жило много еврейских семей. Немцев выселили наши, евреев расстреляли немцы. Многие сельчане находились в армии и в партизанском отряде, который не расформировывали, а использовали в качестве отряда милиции, в том числе и для выселения татар из Крыма. На полуострове шла незаметная гражданская война: вспоминались старые обиды и новые злодеяния.

В городах и селах постоянно заседали суды и трибуналы.

Вешали тех, кто сотрудничал с немцами. По словам Десфины, сразу, как она переоформила документы на новую фамилию и переделала ордер на дом, ей аккуратно подпалили крышу. Соседи прибежали довольно быстро, дом погасили, но крышу надо было переделывать. Одной ей было не справиться, и она пошла к полковнику Строгачеву. Тот сходил в поссовет, внес Дмитрия в домовую книгу и предложил Десфине записаться добровольцем в армию.