Возвращение домой.Том 1

Джудит с трудом пробиралась по темному проходу, стараясь не отставать от Джереми и не поскользнуться на тропе, которая стала еще круче.

—Не люблю я эту гуннеру! — воскликнула она.

Джереми обернулся с улыбкой.

—В Бразилии, — сказал он, — под ее листьями прячутся от дождя.

—По мне, уж лучше промокнуть.

— Осталось совсем чуть-чуть.

И в самом деле, через минуту-другую они вышли из первобытного мрака тоннеля на ослепительный свет солнечного зимнего дня и очутились перед заброшенной каменоломней. Дорожка перешла в зигзагообразный спуск из грубо вытесанных ступеней, ведущих на дно карьера. Речка, продолжавшая журчать где-то поблизости, снова возникла в поле зрения — сверкающим водопадом она срывалась с обрыва в каменистую расселину, покрытую изумрудным одеялом мха и папоротника и затуманенную водяной пылью. Шум падающей воды заглушал все остальные звуки. По стенам каменоломни росла лошадиная фига, а дно, усеянное камнями и валунами, превратилось за долгие годы в дикий сад ежевики, папоротника-орляка, переплетающейся жимолости и желтого, как сливочное масло, аконита. В воздухе стоял сладкий, миндальный аромат утёсника, смешанный с острым, свежим запахом водорослей, и Джудит поняла, что до моря уже рукой подать.

Молодые люди осторожно спустились вниз по крутой, кустарно сработанной лестнице. На дне дорожка, сузившаяся до узенькой тропки, снова побежала вдоль ручья, вьющегося между мрачными валунами, и через какое-то время они добрались до настоящего, первоначального входа в каменоломню на противоположном ее краю. Речушка исчезла в отверстии дренажной трубы. Они поднялись по поросшему травой отлогому склону к деревянным воротам и, выйдя из них, спрыгнули на гудронированную полосу узкой сельской дороги. По ту сторону дороги стояло низенькое каменное ограждение, а за ним уже начинались скалы и море. На территории поместья путников укрывала от ветра густая растительность, теперь же они были беззащитны перед его мощным натиском. Испещренное белыми барашками море ярко синело в лучах выглянувшего солнца. Джудит и Джереми перешли через дорогу и поднялись по приступкам через каменную стенку. Отсюда к прибрежным скалам спускалась среди колючего утёсника, папоротника-орляка и островков первоцвета дернистая тропинка. Было время отлива, и прибрежная полоса песка лежала перед ними полумесяцем. Их спутница речушка появилась снова, устремившись вниз по склону обрыва на песок пляжа; разделяя пляж надвое, она вливалась в воды бухты. Ветер налетал резкими порывами, над головой с криками носились чайки. Волны непрерывно рокотали, набрасываясь пенистыми гребнями на берег и затем откатываясь назад с оглушительным шипеньем.

Как и обещал Джереми, собаки уже были здесь; Тигр мокрый — он уже успел искупаться, а Пеко рыл ямку, учуяв какую-то полуразложившуюся требуху, погребенную в песке. Вокруг не было ни души. Только собаки, чайки и они двое.

— Здесь бывают люди? — спросила Джудит.

— Нет. Думаю, вряд ли кто даже догадывается о существовании этой бухточки.

Джереми стал спускаться вниз, перелезая через валуны и огибая острые выступы, Джудит двинулась следом. Вскоре они добрались до широкого выступа скалы, нависающего над пляжем; поверхность каменистого навеса пожелтела от лишайника, в щелях и трещинах розовели цветки армерии.

— Как видишь, берег здесь довольно крутой, и во время прилива вода поднимается футов на двадцать, если не больше. Прозрачная как хрусталь. Для ныряния лучше не придумаешь. — Он взглянул на нее с улыбкой. — Ты умеешь нырять?

— Да, отец научил меня — в бассейне гостиницы «Галле-Фейс».

— Тебе надо приехать сюда летом — сможешь похвастаться своим умением. Место просто идеальное. На этой скале мы обычно закусываем во время пикников, здесь можно не бояться, что термос унесет волной в море. Местечко довольно укромное и более или менее защищенное от ветра. Присядем на минутку?

Стараясь устроиться поудобнее на жестком камне, они опустились на выступ утеса. Джудит уже не было холодно, она согрелась — от движения, от слепящего солнца, от приятного, непринужденного общества Джереми.

Она заговорила:

— Не знаю, случалось ли вам когда-нибудь бывать на пляже в Пенмарроне, но он совсем не такой, как этот. Тоже огромный, как пустыня, и такой же безлюдный; чтобы укрыться от северного ветра, надо подняться на дюны. Там очень красиво, но зато здесь более… — Она остановилась в поисках подходящего слова.

— По-домашнему? — подсказал Джереми.

— Вот-вот, именно так. Я очень рада, что вы привели меня сюда. Надеюсь, для вас это не было слишком обременительно. Я могу прекрасно проводить время в одиночестве.

—Не сомневаюсь. Но за меня не беспокойся, я и сам хотел наведаться сюда, Я люблю это место, люблю приходить сюда. Может, чтобы отдохнуть душой. — Он сидел, опершись локтями о колени, и, прищурившись, глядел сквозь очки на море. — Видишь бакланов на той скале? Бывает, в теплую погоду и тюлени вылезают погреться на солнышке. Собаки тогда просто с ума сходят, и ничего нельзя с ними поделать.

Они умолкли. Джудит подумала о Лавди с Уолтером: сейчас они, вероятно, несутся легким галопом через поля, — но она уже не чувствовала зависти, кольнувшей ее в сердце в тот момент, как они помчались от них прочь. Лучше сидеть здесь, на этом скалистом выступе, и рядом с этим милым человеком. Вместе с ним ей было так же хорошо и спокойно, как и наедине с собой.

Немного погодя она снова заговорила.

— Вы ведь здесь хорошо все знаете, да? Нанчерроу. И Кэри-Льюисов. Будто это ваш дом, а они — ваша семья. Хотя, на самом деле, у вас есть свой дом и своя семья.

Джереми откинулся назад, опершись локтями о камень.

— Нанчерроу для меня — это как второй дом. Понимаешь, я приезжаю к Кэри-Льюисам уже много-много лет. Я познакомился с ними еще ребенком, ведь мой отец — их семейный доктор, а когда я повзрослел и начал играть в регби и крикет, полковник стал для меня чем-то вроде патрона и покровителя, он всячески поощрял и поддерживал меня. Он заядлый болельщик, был на всех наших играх, болел за нас. Потом стал приглашать меня на охоту, и это было очень любезно с его стороны, так как отец из-за недостатка времени не стал охотником и не мог отплатить полковнику за его гостеприимство.

— А дети? Я имею в виду Афину и Эдварда. Они тоже ваши друзья?

— Да, несмотря на то что они намного моложе меня, мы дружим. Когда Афина начала ходить на танцы, полковник поручал мне быть ее компаньоном — ответственное дело! Правда, она никогда со мной не танцевала, но мне доверяли отвезти ее и потом доставить домой в целости и сохранности.

— Вы не огорчались, что она не танцует с вами?

Не так чтобы очень, У меня всегда было много знакомых девушек.

— Она ведь очень красивая, да?

— Обворожительная. Копия своей матери. Мужчины падают вокруг нее, как сбитые кегли.

— А Эдвард?

— Эдварда я очень хорошо знаю. В студенческие годы я часто нуждался в деньгах, и полковник предложил мне на каникулах стать кем-то вроде «домашнего учителя». Эдвард был не слишком прилежным учеником, и ему пришлось заниматься дополнительно, чтобы успешно сдать экзамены и поступить в Харроу. Кроме того, я натаскивал его в теннисе и крикете, а еще мы ездили в Пензанс заниматься парусным спортом в тамошнем клубе. Здорово было. Как видишь, я много времени провел вместе с Кэри-Льюисами.

— Теперь я понимаю.

— Что понимаешь?

— Как вы стали частью этой семьи.

— Это случилось само собой. А ты сама? Представляла ли ты, что именно увидишь тут, когда тебя пригласили на выходные в Нанчерроу?

— Вообще-то нет.

— В первый раз все это производит, конечно, сильное впечатление. Хотя я не думаю, чтобы ты была так уж потрясена.

— Нет, не была. — Она задумалась. — Но только потому, что все они такие милые. Иначе мне было бы страшновато в окружении такой… роскоши. Все эти дворецкие, пони, няни, выезды на охоту… Ни в одном доме из тех, где я бывала, не держали дворецкого. На Цейлоне — дело другое, там у всех есть слуги; но здесь, в Англии, где большинство хозяев обходится услугами лишь одного человека — и на кухне, и в комнатах… Видимо, полковник Кэри-Льюис немыслимо богат?