Возвращение домой.Том 2.
Шрифт:
— Это и есть цель нашего путешествия? — спросил Тоби.
— Так точно.
— Какое идиллическое место.
— Здание построили всего пару лет назад.
— Никогда бы не подумал, что молодые христианки одарены таким воображением.
Еще каких-то пять минут — и они добрались до места. Жара была убийственная, зато тут слышался шум моря. Они прошли по раскаленному, довольно замусоренному песку, поднялись по деревянным ступенькам на веранду и вошли в дом. Длинная комната, открытая на все четыре стороны, чтобы захватить малейший ветерок, была меблирована самыми простыми столами и стульями. Бой-сингалец в белой рубашке и саронге в красную клетку очень медленно накрывал на стол. Под потолком вращались
Им недолго пришлось стоять там — в дальнем конце столовой распахнулась дверь, и вошла женщина со стопкой только что отглаженных белых салфеток. Увидев Джудит и Тоби, она на секунду приостановилась, потом узнала Джудит, свалила салфетки на ближайший стол и, сияя от радости, направилась через всю комнату к ним.
— Душечка! — Она раскинула руки. — Вот так сюрприз! Никак не думала, что ты придешь. Почему не предупредила заранее? — Подойдя к Джудит, она заключила ее в медвежьи объятия и расцеловала в щеку, оставив на ней жирные следы помады. — Ты случайно не болела? Вот уж год, наверно, как не была у меня…
— Скорее месяц, и я была совершенно здорова. — Высвободившись, Джудит попыталась незаметно стереть с лица пятна помады. — Тодди, это — Тоби Уайтейкер.
— Тоби Уайтейкер, — повторила Тодди. У нее был хриплый голос, и неудивительно — она курила непрерывно. — Мы ведь раньше с вами не встречались? — Она внимательно к нему пригляделась.
— Нет, — сказал слегка опешивший Тоби, — вряд ли. Я только что прибыл в Тринкомали.
— То-то я вас не узнала. Друзей Джудит я почти всех знаю.
Тодди была высокая и сухощавая, с узкими бедрами и плоскогрудая, как мужчина; на ней были брюки защитного цвета и простая рубашка. Ее огрубелое, словно дубленое, лицо почернело от загара и сморщилось, как чернослив, но все это восполнялось обилием косметики — густо подрисованными бровями, блестящими синими тенями и жирным слоем темно-красной помады. Ее волосы, для которых не нашлось бы более подходящего слова, чем «лохмы», в естественном своем состоянии серебрились бы сединой, но «седина так старит, душечка», а потому были выкрашены в ликующий, прямо-таки кричащий медный цвет.
— Вы пришли пообедать? Чудесно! Я к вам тоже присоединюсь. Выложу самые свежие новости. К счастью, не так много народу. И сегодня у нас рыба. Купила утром у одного рыбака. Хотите выпить? Вы, должно быть, умираете от жажды. Джин с тоником? Джин с лаймовым соком? — Не переставая говорить, Тодди полезла в нагрудный карман рубашки за сигаретами и зажигалкой. — Джудит, мне не терпится тебе рассказать… На днях у нас тут обедала одна препротивнейшая особа… По-моему, офицерша, сразу видно, не из простых. За столом все разглагольствовала, не понижая голоса, вокруг люди, а она кричит во все горло, как будто на охоте. И не стыдно! Ты с этой дамочкой случайно не знакома? Джудит засмеялась и покачала головой:
— Близко — нет.
— Но ты знаешь, о ком я говорю? Впрочем, не бери в голову, это не суть важно. — Тодди щелкнула зажигалкой, закурила сигарету. И, надежно зажав ее в накрашенных губах, продолжала: — Надеюсь только, что больше ее не увижу. Так. Теперь напитки. Значит, вам обоим джин с тоником? Джудит, идите с… — Она уже забыла, как его зовут.
— Тоби, — помог ей Тоби.
— Идите с Тоби на веранду, располагайтесь, а я организую нам выпивку.
Дверь за ней захлопнулась, но они слышали, как она дает указания. Джудит взглянула на Тоби.
— Ну и видок у вас, — засмеялась она.
Он быстро согнал с лица изумленное выражение.
— Теперь я понимаю, что вы имели в виду.
— Фамильярная?
— Фамильярная, это точно. Если не сказать — вульгарная. — И, как будто спохватившись, прибавил: —
Но уверен, она прекрасная собеседница.Они поставили свои корзинки и выбрались на веранду. Она была обставлена плетеными шезлонгами и столами и, определенно, служила в общежитии комнатой отдыха. Там уже собрались в ожидании обеда несколько компаний девушек и двое-трое мужчин; все были легко одеты, явно собираясь позже идти купаться, а пока наслаждались прохладой и потягивали коктейли. Пляж бьи покрыт бронзовыми телами загорающих — точно разбросали по песку копченую селедку. Кое-кто плавал или лениво лежал на спокойных волнах. Джудит и Тоби облокотились о деревянные перила и наблюдали за происходящим.
Песок слепил глаза белизной. У самой кромки воды, обведенной бледно-розовым бордюром, он был покрыт обломками морских раковин, выброшенных на берег прибоем. С этими экзотическими раковинами, конечно, не могли тягаться пенмарронские скромные мидии и гребешки с цветным ободком. Тут были крупные витые раковины, перламутровые внутри, раковины наутилуса, каури и морские ушки, панцири улитки-конуса и круглые игольчатые панцири морских ежей.
— Вряд ли я смогу долго продержаться, так хочется поскорее броситься в море, — сказал Тоби. — Доплывем до тех скал?
— Плывите, если хотите, но только без меня — там полно морских ежей, у меня нет особого желания поранить себе ногу. Да и вообще я не люблю заплывать в такую даль. Тут не ставят заграждения от акул, чтобы не закрывать рыбацким лодкам выход в море.
— Вы видели акул?
— Здесь — нет. Но однажды, когда мы заплыли далеко на парусной лодке, нам села на хвост акула и преследовала до самого берега; если бы она захотела, в два счета перевернула бы лодку и схрумкала нас на обед. Страху было!..
Из воды на берег вышла девушка — стройная, длинноногая, в белом купальнике. Подняв руки, они выжала мокрые волосы, лоснящиеся, как тюленья кожа. Потом подобрала, нагнувшись, полотенце и неспешно двинулась к своему спутнику, который ждал ее на пляже.
Тоби загляделся на нее. После минутного молчания он сказал:
— Скажите, правда ли, что девушки в этих краях кажутся куда привлекательнее, чем дома? Или я просто зачарован их малочисленностью?
— Нет, я думаю, здесь они действительно хорошеют. — Отчего?
— Видимо, здешние условия способствуют. Жизнь на воздухе, много солнца, теннис, плавание. Любопытная вещь: когда новая группа девушек женской вспомогательной службы прибывает сюда из Англии, все они выглядят ужасно. Пухлые, дряблые, серые. На головах завивка, лица напудрены, нарумянены. И вот они начинают купаться, и вся их завивка идет коту под хвост; они делают короткую стрижку. Через какое-то время они понимают, что здесь слишком жарко, чтобы краситься, и вся косметика летит в мусорное ведро. Жара отбивает у всех аппетит, и они начинают сбавлять вес. Наконец, они сидят на солнце, смуглеют и вскоре их не узнать. Естественный процесс.
— Не могу поверить, что вы когда-то были пухлой и дряблой.
— Ну, пусть не пухлой, но бледной уж точно…
Он рассмеялся и сказал:
— Я рад, что вы привели меня сюда. Хорошее место. Сам я бы никогда его не нашел.
Появилась Тодди с напитками, холодными как лед и очень крепкими. Покончив с ними, они быстренько окунулись и сели за стол. Жареная рыба была такой свежей, что жирное белое мясо отставало от кости, а на десерт был приготовлен салат из манго, апельсинов и ананасов. Тодди не закрывала рта ни на минуту, потчуя их колоритными сплетнями, часть которых вполне могла оказаться правдой, если учесть, что Тодди прожила на Цейлоне полжизни и была здесь на короткой ноге со всеми, начиная с вице-адмирала в Коломбо и кончая бывшим чайным плантатором, который теперь заведовал исправительно-трудовым лагерем в Тринкомали.