Возвращение домой

— Она долгие годы искала способ покончить с Нейварро. Так что уговорить её было совсем не трудно, — ответил Лайтхувз с усталой, почти грустной улыбкой.

— И однажды все части плана сложились воедино. Чума. Способ доставки. Талисманы-целеуказатели. Всё, что тебе было нужно. Но затем что-то изменилось. Что-то, из-за чего одного лишь скандала уже было недостаточно. Так в чём причина? — спросила я его.

Он издал тихий смешок.

— Я говорил тебе, Блекджек. Говорил всем. — Протянув крыло к стопке измятой документации у наших ног, он выхватил несколько страниц и потряс ими у меня перед лицом. — Анклав узнал, чем мы занимаемся и высоко оценил нашу работу. — Каждое произнесённое слово буквально сочилось отвращением. — И они решили ускорить план. Разослать вирус в каждый уголок Пустоши, уничтожить все враждебные формы жизни и лишь после этого вернуться! — Он швырнул бумаги мне в лицо, и они вихрем закружились вокруг нас.

— Итак, уже недостаточно было просто устроить скандал. Недостаточно было покрыть позором имя Мефитиса. Тебе захотелось большего. Ты решил уничтожить сам Анклав, — предположила я, стоя среди разбросанных по полу бумаг.

— Не говори мне, что они этого не заслуживают! — рявкнул он в ответ и, подойдя к панели управления, шмякнул по ней копытом. Один из мониторов ожил, и на его экране я увидела город, разрываемый на части выстрелами из энергетического оружия. У меня на глазах испепелили маленького жеребёнка, и я, к своему изумлению, узнала ЛитлПип в той пони, что пыталась собрать его прах. — Я получил это из надёжного источника вчера. Они убивают детей, Блекджек!

Оторвав взгляд от экрана, я снова обратила своё внимание на Лайтхувза.

— Ты всё продумал. Теперь твоей целью был не скандал. Ты хотел спровоцировать кризис. После Мэрипони дела обстояли крайне скверно: все оказались охвачены страхом и сомнениями. И ты решил сдаться на милость суда, предоставив против себя неопровержимые улики, и тем самым выставить Тандерхед тем героем, что спас Анклав от безумного агента Нейварро. — Я сделала паузу, и мы оба остановились, глядя друг на друга. На виске у Лайтхувза нервно запульсировала жилка. — Вот только…

— Вот только ты за каким-то хером порешила советника! — заорал он, испепеляя меня взглядом. — Она поплатилась жизнью, потому что решила арестовать тебя, или её смерть была предопределена, как отличный способ досадить мне? Возможно, советник не очень хорошо разбиралась в политике, но она была заботливой пони и верным другом!

— Не я убила её, Лайтхувз, — ответила я, зная, что он не поверит моим словам, да и не особо волнуясь по этому поводу. — Но смерть Советника расстроила твои планы, не так ли? Стратус не стал бы вести расследование так дотошно, как это сделала бы она. Он, скорее всего, постарался бы замять это дело. А этого тебе хотелось в последнюю очередь. Поэтому ты обратился к плану Б: заманить флот Анклава в ловушку и разнести его в щепки. Это стало бы для них настоящей катастрофой, а ты в любой момент мог бы добить их чумой.

— Именно так, — согласился он, по-видимому, снова сумев совладать с нервами. — Но нагрузка на энергосистему оказалась слишком велика. И это уничтожило энергетическую подстанцию.

— Нет. Уничтожение подстанции — моя работа, — заявила я, глядя ему прямо в глаза. В его всё ещё живые, настоящие глаза. Эти зеркала души, бьющейся в агонии.

— Ты… как?! — с трудом выдавил он из себя.

Я злорадно усмехнулась.

— Ты не видишь всей картины, Лайтхувз. Тебе не известно про Аврору, Когнитум или Токомеир. Ты далеко не Принцесса… как фигура… на этой доске, а всего лишь пешка. Или одна из тех лошадок? Ну, может, та фиговина в виде башни. — Ладно, если я и дальше собираюсь использовать шахматные аналогии, то стоит получше узнать правила этой игры. — Видишь ли, не всё, что происходит вокруг, вертится вокруг тебя и твоих тараканов в голове!

— Понятно. Не скрою, я немного сбит с толку тем фактом, что ты приняла стороны Нейварро… — начал было он.

— Я не на их стороне! — отрезала я, прерывая его. — Ты ведёшь себя как маленький эгоистичный жеребёнок. А тебе не приходило в голову, что на свете существует множество других проблем, не связанных с тобой и твоим ущемлённым родственными связями эго?! — Похоже, этими словами я ошарашила его больше, чем если бы просто отвесила оплеуху. — Можешь разглагольствовать сколько угодно. Но я собираюсь остановить чуму, этих Хищников и тебя. Возможно, предстоит сделать намного больше, но эти три пункта — первоочередные, — уже спокойно закончила я.

На секунду мне показалось, что я посеяла в нём сомнение. Что, в конце концов, здравый смысл возобладает. Затем черты его лица ожесточились, приняв скептическое выражение.

— Ой, да неужели? Ты, похоже, весьма уверена в себе. Что ж, вынужден тебя разочаровать. Я собираюсь разослать эти ракеты так далеко, насколько это возможно. Парочку я приготовил даже для зебр. Просто, чтобы не лишать их возможности поучаствовать в общем веселье, — произнёс он со смехом, который уже начал меня утомлять. — А наш народ, благодаря Проекту «Стальной Пони», станет более сильным и невосприимчивым к чуме. Все узнают правду. От лжи не останется и следа, и, наконец… всё будет кончено.

— Почему? — устало спросила я, заранее зная ответ, хотя в глубине души и надеялась, что ошибаюсь. На Л.У.М. появились две приближающиеся голубые метки; оставалось надеяться, что одна из них — это Бу. Встав за креслом возле одного из терминалов, я облокотилась на него передними копытами.

— Я же сказал тебе! Ради правды! За все их преступления! — воскликнул он.

— Кончай ебать мне мозг! — заорала я на него. — Только взгляни на меня! Взгляни, что я с собой сделала, чтобы тебя остановить! Завязывай с этой брехнёй! Скажи мне правду!

«Давай же!», — мысленно добавила я.

Он уже с трудом сдерживал себя.

— Ты должен сказать мне правду.

— Потому что я ненавижу всё вокруг! — выпалил он. — Я ненавижу Анклав за их ложь и лицемерие. Ненавижу Тандерхед за его слюнтяйство и бесхребетность. Ненавижу поверхность за её дикость и апатию. Ненавижу прошлое за всё, что оно сделало с нами, и ненавижу будущее за всё, чего оно нас лишает. Ненавижу каждую каплю крови, что течёт в моих жилах. Но больше всего, Блекджек, я НЕНАВИЖУ…

И в этот момент я изо всех сил съездила ему креслом прямо по лицу. От мощного удара Лайтхувз пролетел через всю комнату и впечатался в одно из окон, едва не выдавив его наружу.

— Ты собирался сказать «тебя», верно? — спросила я, а затем рванула вперед, нацелив свой слегка увеличившийся в размерах и закованный в сталь рог прямо ему в грудь. Он успел выставить мне навстречу все четыре копыта и, поймав ими мою голову, отвёл удар в сторону. Я врезалась плечом ему в грудь, и мы вместе вылетели через окно наружу, где к нам, барахтающимся в воздухе, тут же устремились взгляды почти сотни киберпони, собравшихся внизу.

— Доктор Ок был прав, — произнесла я, паря… ну ладно, болтаясь в воздухе. — Инфантилизм и саморазрушение — взрывоопасная смесь.

Лайтхувз ткнул копытом в мою сторону.

— Пристрелите её! — Киберпони внизу продолжали молча наблюдать за нами. — Убейте её! Ещё пара минут, и это закончится! Всё закончится! — Никто в толпе даже не шелохнулся, и я сочувственно улыбнулась ему. — Что… что происходит? — недоумённо спросил он.

— Слюнтяйство и бесхребетность? — низким зловещим тоном произнесла в ответ одна из кобыл.