Возвращение героя

Сергей. Видимо, я должен быть солдатом. Я сделаю все, чтобы попасть на передний край, как раньше делал, чтобы попасть на Кавказ…

Марина. Я знаю, что… ты раньше всегда дрался, если была необходимость… а сейчас…

Сергей. Решено. Скорее всего… И Маша меня ненавидит, пусть трахается с кем хочет и борзянку курит.

Марина. Что ты выдумал-то, а?

Сергей. Она назвала меня выродком и убийцей. Ну, дело хозяйское.

Марина. Она тебя ждала.

Сергей. Все ждут – и что? Что меняется? Любовь от проводин до дембеля, а потом обычная жизнь, где водка и безденежье, романтизьм проходит, когда утром шары продираешь… Мне не нужно такое.

Марина. И поэтому…

Сергей. Нет! Не поэтому! (Тихо.) У меня есть шанс не стать быдлом, мама!

Марина. И думаешь, война тебе поможет?

Сергей. Да. Не хочу спиться и сдохнуть, не хочу, как мой отец… с пьяных зенок… я – человек… если я сжал кулак, я буду бить… пусть перед кем-то окажусь слабее, но я не сдамся…

Эдуард. (Выходит из комнаты, держась за косяк.) Охо-хо, генерулиссимус выискался! Мы к нему с открытой душой все вместе. Поздравляем, а он! Чего смотришь? Хочешь, я тебя с левой, одним ударом уложу, гад! Хочешь?

Сергей. Попробуй…

Марина. С ума съехали. Ну-ка, пошли в комнату.

Берет сына под руку, тащит в залу. Садит на стул.

Виктор. Че там Эдик барагозит?

Марина. Ладно, утихни, все, все…

Горяев. (Подвигается вместе со стулом к Сергею.) Мы с тобой не выпили… Давай, Серега.

Сергей. Ладно. (Наливают в стаканы водку, пьют.)

Горяев. Я тебя разгадал, разгадал.

Сергей. Чего?

Горяев. Ты не можешь им сказать это напрямую, да? Я-то понимаю, знаю, понимаю… Этого нельзя так просто говорить.

Сергей. Что нельзя?

Горяев. Про Бога. Что ты на пути к нему стоишь… Что ты истину понял. Крест на тебе, на плечах, значит, нести его надо. Возненавидь себя, душу свою, и так спасен будешь. Я тебе Библию дам, будешь читать, знать, как к Господу Иисусу Христу подойти. Благодать придет, когда покаешься.

Сергей. В чем?

Горяев. От греха первородного – до сегодняшних… Ты в утробе грешен был – и сейчас есть!

Сергей. Это кто тебе сказал?

Горяев. В Святом Писании это, истина Божья.

Сергей. Какая истина? Что я на карачках ползать должен? Руки попам целовать за то, что он меня унижает, благодарить, что ли?

Горяев. Не святотатствуй!

Сергей. Своей башки у меня быть не должно?

Горяев. Гордыня – грех! Путь к сатане! В годину страшную молиться надо и плакать, ибо потом воздастся! Господь наш милосерден!

Сергей. Я видел таких… плакали и молились – и сдавались в плен, предавая друзей, хотя у них было оружие и можно было рвать духов и не просто так погибнуть… до последней капли крови… А потом они ползали в говне и вопили, лизали чеченам сапоги и жрали овечье дерьмо. А те ржали над ними, ссали им на головы… Так нормальные люди не делают.

Горяев. Блаженны нищие духом!

Сергей. Дебилы и дегенераты, что ли, вот ни фига? А умные и смелые чем не блаженны… Нет уж, спасибо!

Марина. Сережа, пожалуйста, прекрати! Не сейчас…

Горяев. Господь тебя покарает за такое, сволочь! Против Бога идешь, тварь!

Сергей. Эй, я тебя не оскорблял!

Горяев. (Вопит.) Безбожник! Не возненавидишь семью свою, родственников, не спасешься, не придешь к Господу!

Сергей. Я вижу, ты уже пришел… Что у тебя есть то, кроме твоих психозов?

Марина. Перестаньте!

Горяев. Я воевал, ногу потерял и медаль имею, а он сомневается в истинном слове Божьем?! Поплатишься за все, христопродавец!

Виктор. А правильно, Серега!

Эдуард вваливается в комнату.

Эдуард. Горяев! Ты опять?! Я кому говорил сидеть и помалкивать?.. Свинья одноногая!

Накидывается на Горяева с кулаками. Тот отмахивается, орет. Рвется пиджак. Виктор, Сергей и Марина разнимают их. Сергей выволакивает Эдуарда в коридор и тащит в другую комнату.

Виктор. (Горяеву.) Слушай, уматывай, уходи, без тебя по горло всего тут!

Горяев. (Рвет рубаху на груди.) Бейте меня, убивайте, бейте! Господь все простит, все зачтет мне! Убейте! Режьте! За веру Христову!

Виктор. Кому сказано!

Марина. Кошмар! (Кричит.) Валя! Валя, помоги!

Валентина прибегает из кухни.

Горяев. Мука! Мука! Мука!

Корчится на полу, визжит, царапает ногтями грудь и лицо.

Валентина. Господи Боже мой! Помешался совсем!

Ольга. (Вбегает.) Мамочка!

Маша. (Ей. Сзади.) Не ходи туда. Пошли пройдемся…

Действие второе

Сцена первая

Около четырех часов утра. В квартире стоит запах перегара и окурков. На кухне сидят Марина, Валентина и Виктор. На столе полная пепельница, в раковине куча грязной посуды. Трое пьют белое вино, продолжая есть из тарелок салаты.

Валентина. Марин, надо все-таки придумать тебе болезнь. Иначе… может, правда уедет.

Марина. Да какую?

Валентина. Одна моя знакомая…

Виктор. Опять за рыбу деньги!.. Кругом у тебя знакомые, блин, задолбали уже, и во всем они специалисты вонючие…

Валентина. Помалкивай!

Виктор. Черта с два.

Марина. Ну и что там дальше?

Валентина. Вот. Одна моя знакомая… (Глянула на Виктора.) …специально себе придумала страшный гепатит цэ, чтобы удержать при себе внука… ее-то сын разошелся с женой, а она, курва, хотела увезти ребенка… Ну, а раз гепатит цэ, тогда ее жалеть надо уже, ничего не поделаешь. И своего добилась. Внука не забрали.

Марина. А потом?

Валентина. Не знаю. Это неважно. Надо сейчас Сережку удержать, а дальше видно будет, авось мозга на место встанет.

Виктор. Можно СПИД.

Валентина. Ты че? Где она сейчас СПИД возьмет?

Виктор. Тогда проказу.

Валентина. Ага, иди купи в аптеке! Надо чего-нибудь такое, что не видно снаружи…

Виктор. (Смеется.) Запор!

Марина. Витя, помолчи!

Валентина. Ну, наверное, рак. Он иногда проходит сам собой, потом можно сказать, что – прошел, ничего, мол, не знаю. У одной моей знакомой так было… титьку левую хотели отрезать – жжик – а оказалось, что все рассосалось. Ох и рада была баба. Баба без титьки – не баба.