Возвращение графа

– Мы решили, – подтвердил он. – Но я не обсуждал это с ней.

Джулиана нахмурилась. Они были похожи на давно женатую пару, а не на возлюбленных. Когда Джулиана только приехала, Софи и Хэммонд то и дело обменивались улыбками, а теперь все время ссорились. Джулиана гадала, насколько эти ссоры повлияют на ее судьбу и насколько велика вероятность того, что Хэммонд потеряет Эгремонт. В таком случае он может потерять и Софи. Понимает ли Хэммонд, что любовь Софи зависит от его будущего?

И словно в подтверждение, мыслей Джулианы Софи выпалила:

– По-моему, ты готов отказаться от Эгремонта и титула, если это доставит неудобство моей кузине! Не думала, что ты настолько глуп.

У Джулианы перехватило дыхание. Хэммонд замер, у него запылали уши. Софи поняла, что зашла слишком далеко.

– Извини, Хэм, – она положила руку ему на плечо, – я не хотела тебя обидеть, просто нервы расшалились. На следующей неделе мы собирались купить шелк для большого салона в Эгремонте, а теперь не знаем, – ее голос дрогнул, – не придется ли жить в съемных квартирах!

– Я не так богат, как граф Эгремонт, – с достоинством промолвил Хэммонд, – но в съемной квартире не поселил бы тебя, Софи. Давай обсудим наше будущее прямо сейчас. Ты нас извинишь, Джулиана?

– Уже ухожу. – Джулиана помахала им на прощание. Уж лучше она подождет Кристиана под дождем, чем останется с ними хоть на минуту.

Не оказалась ли она свидетельницей разрыва помолвки кузины? Только Джулиана об этом подумала, как с дороги донесся стук двухместной коляски Кристиана.

Он посмотрел на нее сверху вниз, склонив голову набок.

– Вижу, что-то случилось? Однако, надеюсь, мы все же поедем?

– О да! – Он выглядел потрясающе. Цилиндр и плащ нараспашку, из-под плаща виднелись темно-коричневый сюртук и жилет горчичного цвета. Облегающие брюки и высокие сверкающие коричневые сапоги. Модный, недосягаемый и отчаянно желанный.

– Однако есть проблемы? – Он пристально посмотрел на нее.

– Дела семейные, – ответила она со смешком. – Знаешь, как это бывает.

– Могу догадаться. Тебе приказали разоблачить меня до захода солнца, иначе оторвут уши?

– О Господи, нет! – Она улыбнулась. – Разве я смогу? Я имею в виду, разоблачить тебя?

– О да. – Он тоже улыбнулся. – Очень на это надеюсь.

С робкой улыбкой она приподняла подол платья, взяла его протянутую руку и, встав на колесо, взобралась на высокое сиденье рядом с ним.

День был мягкий, солнце хоть не блистало, но по крайней мере было на небе, что в Англии редкость для апреля. Желтые и розовые цветы на кустах по обе стороны дороги к Эгремонту были словно нарисованы пастелью. Особняк как-то вдруг показался из дымки.

– Он великолепен, – вздохнула Джулиана. – Или это клише?

– Это правда, – сказал он. Он остановил лошадей, чтобы полюбоваться видом особняка на холме. – Господи, ну надо же! Прости, я все забываю, как надо говорить с дамой. Но я никак не привыкну к тому, что скоро он станет моим. Ты только посмотри на него! Я не знал о его существовании, было только отдаленное ощущение, что есть какие-то родственники, которых я никогда не увижу. Он никогда не входил в мои планы – ни когда мы здесь жили, ни тем более когда нас вышвырнули из Англии. И даже когда мы добились освобождения. Меня пугает, что столько людей погибло, чтобы он стал моим, от всех этих совпадений голова идет кругом. Так же, как от величия Эгремонта. Но я его приму, и приму с радостью. А как бы ты поступила на моем месте?

– Так же. – Она осмелилась поднять на него глаза. Всю дорогу она рассматривала пейзаж, но за время разговора успокоилась настолько, что могла взглянуть на него. Когда она сделала это в первый раз, у нее перехватило дыхание. Ей захотелось еще раз поднять на него глаза, однако пора было приниматься за работу.

– Тебя не беспокоит, что так много смертей, причем следующих одна за другой?

Он засмеялся, тряхнул вожжами, и они снова тронулись в путь.

– Хочешь спросить, верю ли я в проклятие? Нет, и черт... будь я проклят, если оно меня остановит. Проклятия были на каждом дюйме земли, по которой я ходил, так по крайней мере говорили туземцы. Они говорили, что земля их священна. Иногда я этому верил. А уж в Ньюгейте призраков было с избытком. – Он нахмурился: – Нет, я принимаю Эгремонт, проклятия и все остальное. Единственное, что меня смущает, – это что мои родичи не верят в проклятия. Они уверены, что мы с отцом что-то сделали для устранения графов, непонятно только, каким образом, если мы находились на другом конце земного шара.

– И все-таки согласись: странно, что все предыдущие графы погибали от несчастных случаев, – настаивала Джулиана. – Кстати, если говорить о наследстве, как ты думаешь, сколько времени осталось до того момента, как вопрос о наследстве будет решен?

Он метнул в ее сторону острый взгляд, и ей показалось, будто она стоит на краю пропасти.

– А, взялась за работу. – Он засмеялся, заметив на ее лице виноватое выражение. – Прими чаевые, крошка. Три. Быть может, дня, месяца или года. Такое число невозможно отрицать. «Кстати» – раз, «если говорить о наследстве» – два и «как ты думаешь» – это слишком много и свидетельствует о том, что ты нервничаешь. Не смущайся, это хорошо. Значит, ты неопытный шулер. Я приехал из мест, где было полно мошенников. И могу сразу их распознать.

Он стал осторожнее, подумала Джулиана. Акцент оставался прежний, но он все чаще употреблял сленг. Это означало, что он может быть не только безупречным джентльменом, но и старым другом, как во времена их юности. Нет, теперь он уже не такой.

– Не волнуйся, – сказал он. – Поверь, рано или поздно ты разберешься. Чего только я не пережил, Сокровище! Я не тот мальчик, которым был. Но негодяем не стал.

Джулиана не нашлась что ответить.

Они выехали на дорогу, спускавшуюся к озеру, столь совершенному по форме, что Джулиане казалось, будто оно искусственное. Деревья и кусты по берегам добавляли ему очарования.

Они поехали к огромному строению, стоявшему на травянистом склоне. Это была копия Парфенона – мраморная ротонда с высокой колоннадой. От ее входа вниз спускалась широкая лестница. Кристиан остановил двуколку, привязал лошадей к постаменту так, чтобы они могли щипать траву, снял корзину и подал Джулиане руку, помогая сойти на землю. Она огляделась. Строение с трех сторон было окружено гигантскими кустами. Тишину вокруг нарушало лишь пение птиц и топот копыт лошади грума, следовавшего за ними. Грум завел лошадь в рощицу в сотне метров от них. Он подъехал к дереву, уселся под ним и стал глядеть на озеро.

– Твои родственники доверяют мне, это хорошо, – произнес Кристиан.

– Просто они не хотели отпускать меня одну, – возразила она, смутившись, потому что они как раз не доверяют ему, иначе не послали бы ее, и ей не следовало идти, коль скоро она это понимала.

– Знаю. Я не иронизировал. Они доверяют мне настолько, что не послали с тобой горничную.

Она не понимала, насмехается он над ней или говорит серьезно. С этим человеком постоянная проблема: она не может понять, когда он серьезен, а когда дразнит ее, что очень похоже на Кристиана и Джона.