Возвращение к истокам

– Главное, что сейчас все хорошо.

Филгус так и не понял, кому он это сказал - брату или себе. Целители, которые ранее толпились вокруг койки Ника отошли вместе с магистром Гарриусом в сторону и стали что-то активно обсуждать, накинув на свою компанию полог тишины. По тому, как жестикулировали почтенные маги и вчитывались в свои записи - консилиум проходил довольно оживленно и Фил стал подозревать, что дальнейшее лечение важного пациента будет также весьма… активным. А зная характер брата… магистр все никак не мог решить, кому посочувствовать первым - Нику или почтенным целителям. Хотя под пристальным присмотром Азеля его другу не удаться побуянить и как в прошлый раз саботировать лечение - тогда Фил и Ник попросту сбежали из госпиталя, решив, что самолечение им пойдет на пользу лучше, чем прозябание в “мрачной обители милсестер”.

– Они… ушли?
– еле слышно прошептал сам больной. Молчание больше двух месяцев не прошло для его голосовых связок бесследно, и если сперва маг говорил довольно бойко для своего состояния, то сейчас явно разговаривал с трудом и с более большими паузами после слов.

Филгус прекрасно понимал и чувствовал Ника - лишившись на время двух основных источников информации - магии и зрения, - ему было явно не по себе, он чувствовал себя беспомощным и пытался узнать как можно больше информации от других.

– Нет, - вздохнул магистр, косясь на консилиум магов.
– Они что-то обсуждают под пологом тишины.

Пациент госпиталя Парнаско шумно вздохнул и явно в это мгновение захотел оказаться как можно дальше.

– А… как… Ирен?

– С ней все хорошо, - успокоил друга Фил и, видя, как от его слов сразу расслабился Ник и даже слегка улыбнулся, продолжил.
– Она дома и в безопасности.

Про то, что Ее Высочество во дворце под домашним арестом он решил не упоминать. Сейчас было не время для откровенных разговоров - Нику еще нужно было окрепнуть, и сейчас он держался только благодаря целебным настойкам и магии целителей.

Никериал всегда переживал за окружающих его людей, невольно беря их в свою зону ответственности и принцесса, сама не зная этого, попала под опеку мага. Ник искренне переживал за наивную девушку и хотел ее уберечь и слова друга, словно скинули с его груди камень, который мешал дышать полной грудью.

– Стефан на свободе, - не став дожидаться вопроса, Филгус заговорил первым.
– Но не волнуйся, недолго ему гулять по этой земле, уж я об этом позабочусь. Милена здравствует и если бы не Азель, который послал ее с одним поручением, денно караулила у твоей постели. Твой кот тоже жив и здоров и сию минуту прячется от зоркого взгляда Азеля где-то в госпитале, дожидается, паршивец, когда тот уйдет из палаты. Что же еще…

За разговором Филгус и не заметил, как к нему подошел Азель и положил руку на плечо. Магистр вздрогнул и посмотрел на главу госпиталя, который кивком показал магу на дверь. Часы посещения закончились, Нику нужно было отдохнуть от всей той кипы информации, что на него сейчас свалилась.

– А замок? Чт.о… с н… им.

Филгус виновато отвел взгляд - вот этих расспросов он опасался и хотел оттянуть их как можно дольше. Маг закономерно боялся, что обессиленного целителя может хватить удар от такой новости. На члена совета и так недобро косился магистр Гарриус за то, что тревожил его пациента “лишней информацией”.

– Извини, но мне уже пора идти. Отдыхай и набирайся сил.

И легонько потрепав шевелюру брата - как в детстве, - покинул палату, в которой вмиг стало почему-то душно.

***

Дело со Стефаном двигалось медленно, натужно, словно повозка, груженная гранитными плитами, которую тянул мул по сельской дороге. Магистр Стефан был слишком осторожен, умело прикрывал тылы и мастерски заметал следы - Филгус уже начал понимать раздражение принца, ибо и сам еле находил тонкие ниточки махинаций нового советника, которые от любого неосторожного действия могли порваться. Легче было создать компроматные бумаги самому, как и предлагал Ариан в качестве запасного плана, но для этого следовало соблюсти несколько условий: достать оттиск личной печати магистра и его магическую подпись.

Печать маг всегда носил с собой на руке - перстень-печатка, а “свежую” магическую подпись можно было достать из его крови - в ней текла энергия мага, которую использовали в подписи. К сожалению, для этого нужно было находиться в близком окружении Стефана или же завербовать кого-либо из этого окружения, но сам маг никогда не подпускал к себе никого близко, держась ото всех на расстоянии. “Растопить лед в сердце” - как заявил Микио, вызвался сам иллюзионист, сказав, что он в этом деле настоящий мастер, а также пообещав найти компромат в самом доме магистра Стефана. Фил, который к тому времени уже стал просто координатором всех действий, дал добро. Магистр Гоннери не мог сам лезть в это дело, ибо он был у всех на виду, но вот руководить помощниками….

Так и незаметно образовалась целая команда: Алия собирала полное досье на Стефана, Микио пробивался в его окружение, Дариан штудировал неизведанные им ранее трактаты по бытовой магии, пытаясь восстановить хоть малую часть обширной библиотеки Никериала, а Филгус руководил всеми действиями, попутно ограждая Ника от волнений и свежих новостей.

Что думал на всю эту суматоху сам больной, Филгус не знал - после той ночи, когда очнулся Ник, целитель замкнулся в себе, словно отгородился от всего мира и, в особенности, от своего старшего брата. Филу было с ним трудно разговаривать: Ники постоянно молчал или же отделывался односложными предложениями, часами неподвижно лежал и невидяще смотрел на потолок, хотя до сих пор был слеп, с неохотой ел - вел себя так, словно не хотел жить. И это довольно сильно пугало мага. Он боялся потерять брата, но не знал, как ему лучше помочь. Откровенно поговорить? Уверить, что все будет в порядке? Фил знал, что сейчас от этих разговоров не будет толку и лучше любых слов помогут действия.

На улице лил дождь, возможно первый в этом году - громыхал гром, сквозь тяжелые свинцовые тучи сверкали молнии, озаряя темные улицы столицы, веяло свежестью - ливень заглушил мерзкие запахи городской клоаки. Кутаясь в темный, потяжелевший от дождя плащ, Филгус толкнул дубовую дверь, выкрашенную в ярко-алый цвет с уже начинающей облупляться краской, и вошел в полутемное помещение. В нем было светло, шумно, везде сновали полураздетые женщины, а в воздухе витал аромат похоти и дешевых духов. Бордель. Вотчина одного из самых известных и лучших информаторов королевства - Игоря.

Его клиентами были многие известные люди, в том числе и магистр Стефан. Казалось, что Игорь знал обо всем, мог найти любого, конечно, за довольно существенную плату. Сеть информатора затянула в свою паутину целое королевство, а бордель стал отличным прикрытием для него, так и для его клиентов, которые не хотели лишней огласки. Магистр Микио лично знал Игоря, даже восхищался им и именно он склонил далеко не последнюю фигуру преступного мира к сотрудничеству. Чем его подкупил маг, Филгус не знал и, если честно, не стремился узнать, памятуя о странностях магистра.

Главное было то, что Игорь согласился им помочь, а магистр Гоннери мог щедро заплатить за знания информатора и не только золотом, но и редкими артефактами, книгами, землями. Конечно, Фил мог узнать, что хотел новый советник и у самого пострадавшего, но тот еще был слаб, пребывал в апатии из-за навалившихся на него событий и маг подозревал, что Ники мог многое недоговаривать. Нет, магистр Гоннери не хотел тревожить брата и напоминать ему о том ужасе. Лучше немного подождать. Время лечит.

Натянув поглубже капюшон, Филгус подошел к женщине, которая сидела за круглым столом и ярко отличалась от всех тех девушек, что сновали по дому. Ей было уже явно за пятьдесят лет, но несмотря на возраст, ее лицо еще хранило остатки былой красоты. В отличие от других работниц борделя, она надела закрытое темно-синее платье со стойким воротником, ее черные с проседью волосы были строго заколоты в пучок, а узловатые сухие пальцы крепко держали перо, которым она в толстой тетрадке отмечала всех посетителей. У нее были умные темные глаза, женщина оценивающе смотрела на нового гостя дома утех, а тонкая бровь, изогнулась в немом вопросе - она ждала, пока Фил назовет причину своего прибытия. От нее так и веяло строгостью, словно она работала настоятельницей в гимназии для благородных девиц, а не престарелой шлюхой, присматривающей за молодыми девицами и посетителями.