Возвращение к себе

— Коль, ну что ты её достаёшь. Устаёт она.

— Наташ, ты бы хоть словечко вставила.

— А что говорить, вы у меня сами всё придумаете. Мне на работу пора.

— Вот и весь родителям сказ. Если и сегодня задерживаться будешь, то лучше этого героя домой приводи, чтобы матери лекарства горстями не глотать.

Прежде за отцом с матерью занудства не замечала. Стареют, наверное, потому и ворчат. Дочка у них какая-то не такая. У других семьи, дети, а у неё одна работа, а мужчины не то чтобы на втором, на сто десятом месте. Правы, во всём правы. Значит, одна проживу. Ну не хочет складываться, что тут поделаешь, а выходить замуж из-за того, что возраст или так положено, чтобы штамп в паспорте…

С утра всё не заладилось: сначала дома с этими разговорами, потом на работе. Никогда прежде меня не раздражало то, чем я занимаюсь. А тут… Что со мной? Ты ведь этого добивалась, училась, а тут словно подменили или порчу навели. Думаешь о чём угодно, но не о работе. Или надо смириться, что твоя жизнь вот такая и принцев на белых конях на свете не бывает, или бывает, но не в твоём случае, или… Что за этим «или»? Ничего!

Рабочий день тянулся как жвачка, что прилипла к пятой точке и никак не отдирается или я прилипла к этой работе… Стану, например, начальником отдела и буду до конца своих дней повествовать о чужой жизни, чужих задумках и достижениях.

– Николавна, ты что же мимо проходишь?

За своими размышлениями я совсем забыла о Сергее. Вот он стоит передо мной с букетом, а я всё о своём, о девичьем. Он же не побоялся уехать из Москвы, жить в глухомани ради любимого дела.

— Забыла про должок?

— Что? Да. Спасибо за цветы.

— Неужели любопытство так на тебя действует?

— При чём здесь любопытство?

— А как же? Ночью кошмары не мучили? Вдруг я такое желание загадал, что вся твоя жизнь кувырком полетит?

— И пусть.

— Что с тобой? Никогда за мной такого не водилось, чтобы я очаровательную девушку в ступор вгонял. Да и ты молчаливостью не отличалась. Есть предложение, пошли в исповедальню!

— Не поняла?

— Что тут непонятного? Посидим в кафешке и ты выговоришься.

— Исповедальня при чём?

— Будешь исповедоваться, что тебя беспокоит, а лучше кафе ничего в голову не приходит.

— А желание? — вдруг вспомнила я.

— Придётся с ним обождать, — вздохнул Сергей, — Ничего время есть пока. Хватит хандрить. Помнишь Катарину из «Укрощение строптивой»? Всё не так и не те, а что нужно на самом деле не ясно. Будем приводить тебя в чувства!

Короткая фраза, но схвачена суть. Как это удаётся Сергею?

Мы сидели в малюсеньком кафе, где всего-то несколько столиков, и разговаривали, точнее это был мой монолог. Как тогда, когда мы поехали ставить фотоловушки, Сергей вновь удивил меня терпением и тактом. Ты же считала его неуклюжим медведём, откуда такт-то… Он не перебивал, просто держал мою руку в своей, словно, делясь силой…

Я забыла о времени, забыла позвонить домой. Всё говорила, говорила, наверное, повторялась и ходила по кругу, но не замечала этого. Как моему слушателю это не надоедало?

— Поехали, ещё успеем! — неожиданно встал Сергей.

— Куда?

— Узнаешь! Но нам следует поторопиться!

Сергей вёл меня как маленькую за ручку. Боялся, что убегу? Куда бежать-то?

— Глаза закрой и смело шагай.

Мама дорогая! Это что за новости. Спорить не стала, хуже уже не будет.

— Открывай!

Мы в каком-то государственном учреждении, но не понятно в каком и что мы здесь делаем.

— Проходите, проходите, молодые люди, — хорошо поставленный голос женщины прозвучал почти над моим ухом. — Заполняйте заявление и анкеты.

— Серёж, ты куда меня привёл?

— В ЗАГС. Так, давай паспорт и не вздумай сказать, что ты его забыла.

— Что мы здесь делаем?

— Николавна, очнись! Что люди в ЗАГСе делают, если пока не женаты, заявление подают.

— Подожди. Как так?

— Считай, что это моё желание! Потом под венец тебя никто насильно не тянет, а за два месяца успеешь принять решение, хотя два месяца слишком долго. Попробую решить.

Как во сне мы заполнили какие-то бумаги. Дальше вообще всё как в тумане. Сергей о чём-то спорил, и кажется, уговорил женщину, что нас встретила на пороге.

Потом Сергей потащил меня по магазинам, заставляя примерять то одно, то другое. С кучей пакетов мы поехали ко мне домой. И с порога Сергей огорошил бедных родителей новостью, что в пятницу состоится бракосочетание их дочери Натальи и его, Сергея.

Я тихо сползла на вовремя подставленный мне стул. Словно под гипнозом я отвечала на многочисленные вопросы отца с матерью, хотя не помню, что я говорила. Сергей между тем развил бурную деятельность, накрыл на стол и пригласил всех, чтобы отметить такое важное событие.

— Командировка у меня скоро заканчивается, поэтому сегодня совместим знакомство с родителями, сватовство, обручение и всё, что там положено.

От такого натиска опешила не только я. Отец с матерью потеряли дар речи. Сергей был первый раз в нашей квартире, но создавалось впечатление, что он лучше хозяев в ней ориентируется, и уж на все сто процентов разбирается в тонкостях наших взаимоотношений. Наблюдая его общение с родителями, я невольно поддалась его оптимизму относительно будущего нашей семьи, что неважно сколько мы знакомы, важно как долго мы сможем выдержать друг друга после свадебной церемонии. Родители постепенно оттаивали, и первый лёд был сломан усилиями Сергея неожиданно быстро. Мой жених нашёл общий язык и с будущим тестем и будущей тёщей легко, я бы даже сказала изящно, определив единый объект волнений и любви — доченьку Наташу.

Сидя в партере, я наблюдала за развитием действа, где в главной роли и в роли главного режиссёра выступал один человек — Сергей. Теперь понятно, как ему удаётся решать любые конфликтные ситуации в центре и высоким начальством в Москве, понятно, почему дикие животные в этой его тайге признают Сергея за вожака и слушают беспрекословно, как будто так и надо

Глава 40

Глава 40

Родители тактично удалились и настал момент, чтобы задать тот единственный вопрос, что тяготил меня весь вечер, но задать я могла только оставшись с Сергеем один на один.

— Пожалел?

— Других вариантов на ум не приходит?

— Нет.

— Жаль, я думал, что у журналистов более богатое воображение.

— Ты не ответил.

— Как же ты можешь понять другого человека, если все мысли у тебя заняты одним — жалостью к себе. Ты вместо того, чтобы жить, радоваться каждому дню, перевариваешь прошлое и саму себя за компанию. Хочешь изменить своё настоящее и будущее, но никому не доверяешь и боишься сделать шаг, а вдруг опять пойдёт что-то не так и принц на белом коне не появится. Так ты его не увидишь, потому что выработала для себя стереотип и если конь под седлом вороной, то на всадника ты внимания не обратишь.