Возвращение клана

— Круговорот «Колобков» в природе! Мать его… — пробормотал я качая головой. — А в учебнике написано, что «Буканаи» собирают головы как украшения…

— Собирают. Но только те, которые не ожили и не укатились, покуда он остальным телом лакомился. Собственно, ты прав, что когда они маленькие их жрут все кому не лень. Даже лилипы, и следующие поколения самих анчуток, — вновь вступил в разговор Василий Антонович. — Именно поэтому в обычных условиях их популяция постоянно сдерживается. В Новгороде вон, в своё время случайно не уследили, так и получилось, что твари возле нескольких дальних посадов, которые не желали знаться с Полисом, анчутки начали размножаться совершенно бесконтрольно. А потом из леса вышли свежевыросшие по осени буканаи, ростом под три метра. А теперь по всей области куча шептунов катается.

— Но начинается всё как всегда с духа, который куда-то взял, да и случайно вселился, — тяжело вздохнув, подытожил я и кивнул. — Понял. Так, чем эти «Полземные шептуны» так опасны. Я же вижу, что вы разнервничались осматривая тело. Это же всё-таки просто тупая человеческая бошка! Не то, чтобы она сама по себе была приспособлена для боя или той же охоты?

— Понимаешь ли, Антон, — слегка замялась тётка Марфа. — Колобка… покуда он молодой, победить не так уж и сложно. Всё же это действительно просто чья-то мёртвая голова. Она глуха и практически слепа, а ориентируется, опираясь на вибрации, распространяющиеся по земле. Однако с возрастом, увеличиваясь в размерах колобок становится намного опасным, подвижным и практически не восприимчивым к человеческой живице. И при этом — он всё ещё нежить! У которой нет ни критических точек, ни органов, поразив которые можно было бы её убить. Так что, победить колобка можно либо уничтожить, либо повредить настолько, чтобы он не мог больше нормально двигаться…

— И наше «эго» на него практически не работает, — завершил за Марфу Александровну Василий Антонович. — Даже без учёта того, что огонь в неисследованных пещерах мы не используем!

— Кстати на счёт этого, — нахмурился я. — Я конечно всё понимаю, правила написанные кровью и всё такое — но в том же бункере, когда на змея охотились, никто не стеснялся жечь его, наплевав на любую потенциальную опасность?

— В бункере? На змея? — вопросительно приподнял бровь командир поисковиков.

— Я тебе потом расскажу, если интересно будет, — ответила ему моя наставница. — Антон, там была другая ситуация и другие условия. Естественные пещеры, особенно такие старые как эта сеть, действительно могут быть очень опасны если не относиться к ним с полной серьёзностью.

Я только кивнул, хотя на самом деле был всё же не согласен со старшими. Я конечно понимал опасность связанную с пещерами ибо Дуня мне очень хорошо объяснила, что и как. Однако на мой взгляд, подобное отношение к вопросу выглядело немного догматично и похоже, что было завязано на каком-то клановом табу, которое с детства вбивалось в голову всем юным Бажовым.

Ведь… на самом деле. Не только мы по пещерам лазаем. Но и другие чародеи, а так же в случае крайней необходимости даже простецы. А у них — нет наших глаз! При этом — они в любом случае вынуждены пользоваться факелами и другими источниками света, а на привале, разводить костры. И как-то особо не переживают по этому поводу. В то время как вроде бы «специалисты» по исследованию подземелий, сами связали себя некими ограничениями.

Разговор между взрослыми, длился ещё какое-то время, но далее я в нём практически не участвовал. Отправляясь же спать, я всё ещё чувствовал некоторую нереальность происходящего, потому как до сегодняшнего дня, я никогда бы не поверил что действительно когда-нибудь буду участвовать в планировании действий на случай случайного столкновения с «Колобком».

Собственно, как на зло, эта тварь мне и приснилась. Только не та, которая мёртвая голова, а сказочное наглое булочное изделие, сбежавшее от бабушки и дедушки живших в каком-то посаде. Румяный кусок хлеба с перепачканного в грязи карикатурно щекастой мордой, требовал от меня, чтобы я отдал ему свои глаза, потому как он теперь не просто Колобок, а Кулебяка с уткой, а потому к нему следует относиться соответственно. Когда же я отказался и попытался его пнуть, он увернулся и предложил мне обменять хотя бы один глаз на шкурку недавно убитой ниппонской девятихвостой «Китсуне» и альбом с развратными фотографями обнажённой Алисы Уткиной.

Надо ли говорить, что когда меня разбудили ибо пришла моя очередь вместе с Дуней сторожить наш импровизированный лагерь, проснулся я не выспавшимся, да ещё и с головной болью. Впрочем, чашка травяного сбора, заваленного молодой женщиной при помощи каких-то неизвестных мне водных чар быстро поправила моё состояние, после чего, у нас завязался тихий, непринуждённый разговор.

К своему удивлению, я узнал, что как чаровница, воду в котелке она вскипятила при помощи простенького защитного проклятия, которое обычно, будучи наложенным на человека, ненадолго вводит его в горячечный жар. А так как воды организме в среднем шестьдесят процентов, что в объёме значительно больше двухлитрового котелка, то воздействуя с чуть большим вложением живицы в проклятие напрямую на его содержимое, чуть ли не мгновенно получается кипяток.

Правда как я понял из объяснений, это всё-рано намного труднее чем обычно, из-за менее плотного агрегатного состояния жидкой воды. А потому, требуется значительная концентрация, чтобы проклятие успело правильно сработать прежде чем развеется. Но для чаровника подобная сосредоточенность в порядке вещей. Ведь лечить людей всегда намного тяжелее нежели просто разбрасываться в разные стороны огненными шарами, котоыре лично я уже давно создаю просто на автомате, не думая о самом процессе.

На этот раз из пещеры уходили мы все вместе, тщательно свернув походный лагерь. Из-за этого шептуна, который как оказалось катается по местным пещерам, разделяться, а тем более оставлять без защиты чаровника со студентом Академии, взрослые посчитали неправильным.

Продвигались мы медленно, причём, шли по потолку, благо тоннели и залы созданные за века природой, были довольно высокими. Постоянно прислушиваясь и осматривая каждую подозрительную тень, сами мы старались особо не шуметь, потому как Колобок-колобком, но кто сказал, что в этих пещерах более никто не живёт.

Сказать по правде, мне все эти подземные красоты довольно быстро перестали казаться каким-то прямо-таки новым опытом. Да и вообще, все эти сталагмиты, сталактиты и прочая дребедень приелись своим явным однообразием. Нет, попадались конечно и очень красивые места, особенно мне понравилась пещера в которой имелся выход каких-то тускло светящихся кристаллов, но в основной своей массе, скопления камней и природные наросты выглядели одинаково и лишь порой цепляли своими причудливыми формами.

Да и по правде сказать, в пещерах под Тайным Посадом Бажовых, было куда как красивее и увлекательнее. Там чувствовалась загадка, дыхание истории и какая-то тайна окружавщая те подземные залы. То же самое можно сказать и о бункере «Полоза» или о катакомбах под Москвой. Да даже о её канализации, где постоянно приходилось гадать о том, что же собственно творилось в голове у её строителей, когда они прокладывали очередной тупиковый тоннель. Или о том, кто же собственно и главное зачем жил и умер в вот этом вот закутке и какие тайны он унёс с собой в Бездну.

Здесь же была просто вымытая и отшлифованная водой и временем каверна в каменной породе. На которую было любопытно взглянуть в первый раз, но уже в следующем природном зале новизна пропадала, уступая место серой обыденности.

Подземный шептун не прятался не скрывался и даже не сидел… если можно так выразиться, в засаде. Чудовище, словно бы чувствуя себя здесь полноправным хозяином, медленно катилось по полу одной из пещер и действительно что-то непрерывно и довольно громко шептало. Это явно была человеческая речь, но вот сами слова, непонятным образом словно бы теряли своё значение стоило им только коснуться моего уха. Так что как бы сильно я не старался прислушиваться, я так и не понял о чём «оно» говорит, разве что из-за плаксивых интонаций создавалось впечатление что Колобок постоянно жалуется и причитает.

Сверху, как собственно и с других сторон, монстр был похож на почти полутораметровый мясной шар, на котором с трудом угадывалось искажённое растянутое человеческое лицо. С изуродованными лоскутьями бывших ушей, дырками на месте глаз, в которых светились огоньки а так же широкой трещиной рта, который периодически он широко разевал, челюстью отталкивая себя от земли и демонстрируя гипертрофированные крепкие зубы. Вся же остальная его поверхность, за исключением мерзко коросты на месте шеи, была неравномерно покрыта свалявшимися в грязные колтуны пучками волос.