Возвращение колдуна

— Какого черта там происходит?

Рольф что-то ответил, но я, не разобрав его слов, однако же увидел, что гнев на лице Говарда сменился удивлением. Я жестом успокоил леди Одли, встал и с любопытством выглянул из кареты. Говард высунулся с другой стороны и задрал воротник, укрываясь от сильного порыва ветра. Я инстинктивно прикоснулся к молочному кристаллу на рукоятке моей шпаги, которую во время поездки небрежно держал зажатой между коленями.

— Что случилось? — спросил я, обращаясь к Рольфу.

Рыжеволосый великан пожал плечами и указал вперед.

Улица уже не была такой пустынной, как полчаса назад. Недалеко от нас, шагов за двадцать до нашей кареты, был виден чей-то силуэт. В слабом утреннем свете можно было различить только неясные очертания человеческой фигуры. Глядя на выпрямившегося и неподвижно застывшего посреди улицы человека, я понял, что он оказался здесь явно не из любопытства. Судя по его уверенной позе, он руководствовался вполне определенной целью, и эта цель каким-то образом касалась меня. Я это сразу почувствовал, а потому был уверен, что он ждал именно нас.

Когда силуэт сдвинулся с места, превратившись из серой тени с расплывшимися очертаниями в человека, я увидел рыжеволосого парня лет двадцати. В своей оборванной одежде и с лицом, которое наверняка не умывали уже целый месяц, он выглядел как какое-то порождение ночи.

Неприятное предчувствие, похоже, начинало оправдываться. Я внимательно осмотрелся вокруг: мы давно уже выехали из центральной части города и находились в менее спокойной части Лондона. На улице больше никого не было.

Я с тревогой наблюдал за рыжеволосым парнем, который вразвалочку приближался к нам. Он медленно подошел к карете и, ничуть не стесняясь, бросил оценивающий взгляд на Говарда. Потом он уставился на меня и наконец посмотрел на Рольфа.

— Простите? — сказал я.

Конечно, это было глупо с моей стороны, но, как мне показалось, именно такой реакции рыжеволосый парень и ждал. На его лице промелькнула нервная улыбка. Я почувствовал, что от него пахнет дешевым вином, и невольно отшатнулся.

— Это вы Крэйвен, да? — спросил он. — Рональд Крэйвен.

— Роберт, — поправил его я и, нахмурившись, спросил: — Мы знакомы?

Парень замотал головой и приблизился ко мне на один шаг. Я с трудом подавил в себе желание снова отступить в сторону, чтобы не дышать его перегаром.

— Нет, — сказал он. — Но у меня есть для вас письмо.

Он засунул руку в карман своей слишком большой, явно с чужого плеча, рабочей куртки, вытащил из него измятый конверт и протянул мне. Когда я хотел взять его, парень резко отдернул руку назад.

— Женщина, которая просила передать его, сказала, что вы заплатите мне за это один фунт, — заявил он.

— Один фунт?

Я наморщил лоб и смерил его долгим недоверчивым взглядом. Фунт — это целая куча денег, и при определенных обстоятельствах такая шутка могла оказаться весьма неуместной. Но кто мог пошутить со мной в городе, где я почти никого не знал?

— Дай ему фунт, — раздался спокойный голос.

Говард так тихо обошел карету, что я даже не услышал, когда он стал рядом со мной. Краем глаза я заметил, как напрягся Рольф. Казалось, он боялся, что рыжеволосый парень может напасть на нас.

Я немного подумал, кивнул головой и вытащил из кармана однофунтовую купюру — столько зарабатывал рабочий в порту за три дня.

Парень протянул мне письмо, вырвал у меня из руки банкноту и с торжествующей улыбкой запихнул ее в тот же карман, из которого достал письмо. Я с любопытством повертел письмо в руках.

С первого же взгляда на конверт я понял, что это действительно не шутка, как и не подлая выдумка грязного уличного бродяги, который таким способом решил заработать себе фунт. На конверте не был указан отправитель, но мелким корявым почерком было написано: «Для Роберта Крэйвена».

— Кто дал вам его? — спросил я. — И когда именно?

— Да пару минут назад, — ответил парень. — Какая-то странная женщина с темной кожей, почти как у арабки, знаете? Подозвала меня с другой стороны улицы. Мне показалось, что она хотела над вами подшутить.

Я бросил взгляд на другую сторону улицы. Но разумеется, женщины там уже не было. Можно было, конечно, пойти туда, чтобы поискать ее. Однако у меня было предчувствие, что я знаю, кто она такая.

— Спасибо… Спасибо вам большое, — сказал я.

Но парень и не собирался уходить.

— Что вам еще нужно? — спросил я. — Свои деньги вы уже получили.

— Она еще сказала, что я должен подождать, пока вы его вскроете. — Бродяга ухмыльнулся. — Я правда не знаю, почему эта женщина так сказала, но она очень настаивала.

Мы обменялись с Говардом недоуменными взглядами, и я вскрыл конверт. В нем был небольшой, аккуратно сложенный лист бумаги. На нем было написано всего лишь несколько слов: «В следующий раз это произойдет с тобой».

Несколько секунд я изумленно смотрел на лист бумаги, а затем, разозлившись, резко развернулся и рявкнул, обращаясь к рыжеволосому:

— Что это за бред? Если это шутка, то она весьма неудачная, молодой человек!

Парень злорадно ухмыльнулся, но остался на месте. Похоже, он и сейчас не собирался никуда уходить.

— А еще она сказала, — продолжил он, не спуская с меня глаз, — что вы должны подождать, пока я уйду. Она так и сказала. Якобы вы сами знаете почему. Честное слово, мистер.

Я не понимал, что происходит, как не понимал и того, почему эта таинственная отправительница не послала мне письмо по почте или не подсунула его под дверь. Несмотря на раздражение, я пожал плечами и, обойдя парня, зашел за карету и стал там. Ветер донес до меня писк крысы, но я старался не обращать на него внимания, так как одна мысль об этих тварях вызывала у меня неприятные ощущения. Но в таком месте, как это, крысы вполне органично вписывались в общую картину, точно так же, как белые карликовые пудели прекрасно смотрелись на ухоженном газоне респектабельного квартала, где жил я.

Еще более холодный порыв ветра подул мне в лицо. Я зябко повел плечами, поднял воротник пальто и засунул руки глубоко в карманы. Парень, несколько раз оглянувшись, пересек улицу, как бы проверяя, остался ли я на том же месте. При этом у него было такое выражение лица, как будто он насмехался надо мной, что, естественно, мне совсем не нравилось. Он улыбался, но в этой улыбке было столько ненависти, что я не мог вспомнить, чтобы ко мне когда-нибудь относились подобным образом. Однако после всей нервотрепки, пережитой сегодня ночью, я решил, что, наверное, будет лучше, если я сделаю все, что просит этот странный незнакомец.