Возвращение на Трэдд-стрит

Бесплотный звук плачущего ребенка витал вокруг нас, как струйка дыма, такой тихий, что я могла принять его за игру воображения, если бы не дрожащая рука моей матери, когда она ставила свою чашку на блюдце.

Голос моей матери прозвучал гораздо спокойнее, чем она выглядела.

– Вы сказали, что нашли с останками что-то еще. Вы можете описать нам, что это было?

Я поймала себя на том, что качаю головой, хотя у меня уже было ощущение, что все мои попытки спрятаться от потерянных духов пошли прахом в тот момент, когда я проснулась от плача ребенка.

– Что-то похожее на старое кружевное платьице и чепчик, вроде тех, что надевают на младенцев при крещении. Это на первый взгляд свидетельствует, что ребенка не просто выбросили. Тот факт, что ребенок похоронен в платьице, говорит нам о том, что он или она был либо крещен перед похоронами, либо его или ее было крайне важно похоронить в нем.

Плач сделался громче, и я подумала, что его могут услышать и другие. Но я давно уяснила: этот дар или это проклятие, или как там его называть, доступен весьма немногим.

Моя мать встала, и все остальные тоже.

– Что ж, тогда мы не хотим отнимать у вас время. – Она взяла детектива под руку и повела его в прихожую и к входной двери. – Пожалуйста, не стесняйтесь звонить, если у вас появятся дополнительные вопросы.

Я уже было открыла рот, чтобы спросить, к чему такая спешка, но внезапно ощутила затылком холодок, как будто на нем остановилась пара невидимых глаз. Мой отец и Джек выглядели в равной степени озабоченными, когда мать практически вытолкала детектива на переднее крыльцо, а затем, после короткого формального прощания, буквально захлопнула дверь перед его носом.

Ее грудь взволнованно вздымалась и опускалась, и прежде чем потянуться ко мне, она прижала руку к сердцу.

– Ты кого-нибудь видишь? – спросила она. Мой отец и Джек тотчас поняли, что ее вопрос предназначен не им. Чувствуя затылком холод, я не глядя покачала головой. Мать крепко сжала мою руку.

– Мелли, ты слышала этого ребенка до сегодняшнего дня?

– Нет, – прошептала я, понимая, куда она клонит.

– Есть причина, почему он до сих пор молчал. Скорее всего, это из-за того, что останки выкопаны из-под земли. – Она умолкла, и я попыталась отодвинуться. – Или же это также может быть связано с твоей беременностью.

Меня охватили паника и отрицание. Я судорожно подыскивала слова, чтобы ей возразить. Джек шагнул к моей матери.

– Неужели ребенок в опасности?

Гормоны, мое разбухшее тело, неудобная одежда, холодное дыхание на затылке и потусторонний плач – вместе взятые, они никак не содействовали моей решимости держать эмоции в кулаке. Я выплеснула их на Джека, как на ближайшую доступную мишень для моего накопившегося раздражения. Впрочем, несмотря на все то, что произошло между Джеком и мной, я все еще любила его, любила каждой частицей своего сердца, какая только была способна любить другого человека.

– И тебе вдруг стало не все равно? Я целый месяц не слышала от тебя ни слова – ни слова заботы обо мне или ребенке, – и вот теперь ты лезешь не в свое дело, притворяясь, будто этот ребенок тебе не безразличен. – Я с трудом сдержала слезы, ярость и бессилие.

Мой отец шумно прочистил горло.

– Вообще-то, Мелли…

Я оборвала его и повернулась к Джеку.

– Моя мать пытается сказать, что кто бы ни был найден в том ящике под домом, или кто бы это ни был, кто пропал без вести, так вот, этот некто думает, что нашел во мне родственную душу, потому что я беременна.

Мой отец вновь попытался вставить свое веское слово.

– Мелли, Джек, твоя мама и я…

Я подняла руку, не желая, чтобы меня отвлекали от моей тирады в адрес Джека.

– И похоже, моя мать считает своим долгом вывести все заблудшие души к свету, и, вероятно, для этого ей требуется моя помощь, хотя я в данный момент не в состоянии положить на свою тарелку даже кусочек. Но мы с ней справимся в одиночку, без твоей помощи. Прямо как этот ребенок.

Из всех выражений, какие я раньше видела на лице Джека – сарказм, юмор, гнев, желание, – я ни разу не видел этого, и оно меня напугало. Его глаза, темнее, чем обычно, слегка расширились, как будто его неожиданно ударили в живот. Столь же быстро выражение его лица изменилось, как будто фокусник распахнул плащ и под ним оказался – нет, не меч, а спрятанный в его складках букет цветов. Его лицо осветила фирменная улыбка, украшавшая задние обложки его бестселлеров и, с тех пор, как он вырос из подгузников, сразившая наповал бесчисленное количество женщин. Я напряглась.

– Если мне не изменяет память, Мелли, ты сделала этого ребенка не одна.

Он дал мне пару секунд на то, чтобы осознать сказанное. Я же остро ощущала присутствие родителей и то, как они оба смотрели куда угодно, только не на меня и Джека. Возможно, я даже поежилась. Я также чувствовала, что каждый волосок на моей голове встал дыбом, и как холодок, начавшийся с моего затылка, теперь охватил все мое тело.

Мой мозг тщетно пытался придумать ответ, когда Джек внезапно поднял взгляд на люстру из венецианского стекла, освещавшую небольшой вестибюль перед входной дверью.

– Мелли! – крикнул он, и прежде чем я успела сказать ему, чтобы он не смел называть меня Мелли, подскочил ко мне и повалил меня на пол. Он смог смягчить падение, приземлившись на спину, так что я упала на него сверху, растянувшись на полпути к главному холлу и довольно далеко от того места, где я только что стояла и куда с потолка обрушилась люстра. Я была настолько потрясена, что на мгновение застыла в неподвижности, лежа на Джеке. Наши тела были прижаты друг к другу от груди и до пальцев ног.

Он тяжело дышал, но его глаза, глядя в мои, светились старым светом, заставив меня осознать, как тесно соприкасаются наши тела.

– Совсем как в старые добрые времена, а, Мелли?

С пылающими щеками я слезла с него. Ох, как жаль, что у меня на пиджаке не осталось пуговицы, чтобы выстрелить и в него тоже. Осторожно, избегая разбитого стекла, я шагнула к матери и отцу, чье внимание было поделено между мной и разбитой люстрой.

– Что это было? – спросил мой отец. Его военная карьера оставила его совершенно неподготовленным к объяснению необъяснимого. Это была одна из причин, почему моя мать бросила его много лет назад.

Мать пытливо посмотрела на меня, затем мы вместе повернулись к отцу и Джеку, и на меня снизошло усталое чувство смирения. Я глубоко вздохнула, вспомнив на короткий миг момент, когда моя жизнь была лишь моей собственной и я могла спокойно позволить назойливым мертвецам незаметно порхать по периферии.

– Они вернулись, – сказала я, и порыв холодного ветра хлестнул меня по лицу моими же словами.

Глава 3

Я вышла на тротуар. Дверь пекарни Рут со звоном захлопнулась за мной, но я чувствовала себя не лучше, чем за пять минут до этого. Раньше у Рут меня ждал мой пакет с пончиками и латте с добавлением сливок. Все это я могла взять и направиться в офис. Однако моя мать и, вероятно, бывшая лучшая подруга Софи нанесли Рут визит не иначе как в попытке разрушить мою жизнь. Я сжимала в руках пакет с двумя булочками из органических отрубей и брокколи и высокий стакан зеленого чая без сахара. Я не могла сказать наверняка, но, судя по первому и единственному кусочку, на который я осмелилась, двумя главными ингредиентами в рецепте булочек были картон и земля, это точно.