Возвращение на Землю

— Атомные реакторы. Раньше их готовили для лунной экспедиции. Да не успели запустить. Теперь они снабжают космодром всем необходимым — электричеством и теплом.

— Значит, людей на Луне вы оставили без реакторов? — гневно спросил Колько. — Неужели о них не подумали?

Дюгаев пожал плечами:

— Это не мое решение. Так приказал Центр. Ваши друзья из прежнего руководства пытались запустить две ракеты «Энергия» на Луну, но поплатились за это жизнью…

— Сволочи! — выругался Андрей.

— Прошу без лишних эмоций! — сверкнул глазами Дюгаев. — Я понимаю ваши чувства, однако Центр где-то прав. Например, для марсианской экспедиции была запущена космическая платформа с плутониевым горючим. И каков итог. Она до сих пор болтается на орбите Земли. Некому отправить ее на Марс — я вам сказал, что космонавтов для подобной операции у нас просто нет…

Нам оставалось только проскрежетать зубами.

— А вот и машина, — сказал Дюгаев.

К нам подъехал многоместный электрокар. Мы молча сели в кабину. Майор устроился рядом с водителем и сказал:

— В зону "Зэт"!

— Есть, — козырнул водитель и повез нас мимо зданий в подземный ангар. Там мы въехали в грузовой лифт, который быстро спустил нас на четвертый ярус. Затем уже продолжили путь по широкому коридору, освещаемому плафонами. Это место разительно отличалось от Президентского Дворца: там было всегда полутемно, сыро и не хватало воздуха.

Возле отсека, где стояла охрана, мы увидели большую латинскую букву «Z». Видимо, здесь намеревались проверить наши личности. Впрочем, я когда-то бывал здесь и поэтому знал процедуру идентификации.

В большом кабинете, полностью обставленном аппаратурой, двое бородатых специалистов в халате попросили нас каждого приложить правую руку на светочувствительный индикатор. За исключением Малики, мы трое выполнили это. В течение секунды компьютер считал дактилоскопию с пальцев, а также снял данные по температуре, биополю и провел биохимический анализ крови и ткани кожи. Потом мы просмотрели в специальный окуляр, где нам проверили радужку глаз и сравнили с имеющимся банком данных. Последним испытанием стал анализ нашего голоса.

Когда все закончилось, один из бородачей просмотрел итог на дисплее и произнес:

— Все верно, это они!

Удовлетворенный проверкой, Дюгаев кивнул и повел нас наверх. Мы шли долго по коридорам. На нас никто не обращал внимания. Может быть, принимали за таких же сотрудников, как и они сами.

В кабинете, куда нас завел майор, нас уже ждали три человека. Один из них — грузный, с ярко выраженной кавказской внешностью, имел звание полковника. Другой, который сидел слева от него, был, судя по чертам лица, казах. На нем была гражданская одежда. Третий — в звании капитана — казался моложе всех, зато его сивые усы и жесткие глаза делали его человеком, который прошел через многие испытания.

Когда мы вошли, они уже вели какую-то беседу. Но при виде нас прекратили разговаривать и стали нас разглядывать. Особенно пристально ощупывал капитан. Дюгаев стал представлять обе стороны:

— Это космонавты — Андрей Колько, Тимур Каримов и Тод Алленс. А это их спутница Малика Турсунова… Разрешите представить вам заместителя командующего Байконуром полковника Теймурада Кератишвилли. Рядом — заместитель директора программы космических пилотируемых полетов государств Содружества Жалил Еркезов. Евгений Бурков — капитан контрразведки.

— Как быстро время летит, — вздохнул Колько. — Никого не знал раньше из здесь находящихся. Или они получили такие должности при помощи Центра.

— Это неважно, Андрей Владимирович, — жестко произнес Бурков. — Главное, космодром продолжает действовать.

— Это как смотреть-то, — зло процедил Колько. — Если вы строите планетолет для избранных — это одно дело. Если думаете помочь колонистам на Марсе и Луне — это другое.

— Слушай, дарагой, — с заметным грузинским акцентом произнес полковник. — Зачем так говоришь, а? Как мы можем помочь Марсу, а? У нас нет больше пилотов!

— А для полета на Сатурн у вас, конечно, они найдутся?

— Вы хорошо знаете о наших планах, — заметил Еркезов. — Но даже для полета на спутник Сатурна у нас нет пилотов. Мы сейчас готовим несколько человек из числа авиалетчиков. Но занятия носят больше теоретический характер. Ведь никто из них раньше не был в космосе, и не знает специфику управления космического корабля.

— Вы знаете, почему вас силой доставили на Байконур? И в чем вас обвиняют? — вдруг спросил Бурков.

— Да, — кивнул я. — Ваш майор нам сообщил. Но могу заверить вас, это все бред Тиграна.

— Правительство Узбекистана в лице Совета Выживания обвинил вас в тяжких преступлениях, в том числе и убийствах. Такими заявлениями не бросаются!

Тут Малика не выдержала и произнесла:

— Все это ложные обвинения. Мой отец — профессор Турсунов был убит Тиграном Айрапетовым. Переворот совершил Муратхон Джураев. Мы получились как нежелательные свидетели этих махинаций!

— Уверяю вас, господа, мы космонавты, а не киллеры, — спокойно произнес Алленс. — Никакого захвата власти мы не совершали. Зачем нам власть в умирающем царстве?

— Я вынужден начать расследование, — заявил Бурков. — Так что все ваши доводы будут учтены. Кстати, сам Айрапетов хочет участвовать в разборе дел.

— Как это? — вскочили мы.

— Успокойтесь, успокойтесь, — нервно произнес Еркезов, заметив, как мы схватились за оружие. Впрочем, всех в кабинете смущало наличие автоматов у нас, ведь это не позволяло им оказывать на нас необходимое давление. — Никто не собирается огульно обвинять вас во всех смертных грехах. Наше расследование будет объективным.

— Канечно, — согласился Кератишвилли. — Если вы говорите правду, то мы снимем все обвинения.

— И что тогда с нами будет?

— Мы хотим предложить вам принять участие в подготовке полета на Сатурн. Нам нужны опытные пилоты!

— Полет состоится не раньше, чем через два года, — заметил Колько. — Если мы докажем свою невиновность, вы позволите нам воспользоваться вашим шаттлом и доставить платформу, которая сейчас в космосе, на Марс?

Кератишвилли и Еркезов переглянулись. Они никак не ожидали такого предложения.