Возвращение надежды

– Можешь не стараться, она всё равно не возьмёт, - Миша тяжело вздохнул.

– Почему? – я немного напрягся. Давно я не видел друга таким серьёзным. Лицо у Мишки было измученное, и тут я понял, что что-то произошло. – Что случилось?

– Вань, Ника…. – начал он тихо. – Она не возьмёт трубку….

– Это ещё почему?

– Её больше нет.…

От этой фразы меня передёрнуло. Я выпил виски залпом и вскочил с кресла.

– Что ты несёшь?! – заорал я. – Что значит, нет!?

– Сегодня, в около четырёх утра….

– Что?!

– Они… Ника и Дима… Они разбились…

– Не смешная шутка,- я ухмыльнулся, но лицо Мигеля не изменилось, он был серьёзен. – Мы поругалась… ну да, я вспылил. Накричал, но это не повод, чтобы так шутить! – я был уверен, что друг шутит и разозлился не на шутку.

– Пусть только вернётся, я ей устрою! – выпив залпом ещё один стакан, я начал набирать номер жены, но девушка – оператор повторяла одно и тоже «Абонент временно не доступен».

Миша молча подошёл ко мне и забрал у меня телефон.

– Вань, она не возьмёт,- повторил Миша спокойно.

– Я сказал, не шути так!
– закричал я, и плюхнулся на кресло.

– Маркелов, - тихим спокойным голосом обратился он ко мне. – Такими вещами не шутят. И ты сам прекрасно знаешь свою жену, она не такая. Мысль так жестоко соврать тебе, чтобы проверить твои чувства, Ника бы так не смогла, - Миша вытащил из кармана пиджака кольцо моей жены и положил его на стол.

– Тело сильно обгорело, узнать её невозможно. Вот всё что осталось…- Мигель тяжело вздохнул.

– Пошёл вон! – процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки.

– Я заберу детей к себе, на время…- ни сказав больше не слова, Миша поднялся на второй этаж и по очереди вынес детей на руках и уехал.

Выпив очередной стакан виски, я уставился в одну точку ничего не понимая. Как? Почему? И за что? За что бог забрал у меня самое дорогое в моей жизни. Мою маленькую девочку, которую я так люблю всем сердцем. Почему?! Почему?! Я почувствовал, как ком подкатывает к горлу, а по щекам стекают слёзы. За что?! Господи, за что?!

Впервые за несколько лет, я сейчас плакал, как ребёнок. Вот теперь, почувствовал настоящую боль… Невыносимую боль…. Теперь я понимал насколько это больно потерять родного, самого любимого человека в твоей жизни.

Это был удар… Сильный удар… Удар, которого я не забуду никогда! Эта боль навсегда останется со мной.

Взвыв, как одинокий волк, я одним махом разнёс журнальный столик к чёртовой матери и рухнул на колени. Стуча кулаками об деревянный пол. Осколки разбитого столика и бутылки испод виски вбивались мне в кожу, нанося мне раны, но эту боль я не чувствовал. Боль была лишь одна – в сердце.

Бросив взгляд на рамку, в которой была наша с Никой фотография, я увидел, как мелкие осколки испод рамы искажают немного наши лица. Выбросив рамку подальше, я провёл пальцами по её образу на фотографии.

– Моя девочка…- прошептал я еле слышно охрипшим голосом. – Я люблю тебя… Я люблю тебя, ты слышишь!? – закричал я во всё горло, задыхаясь от боли и слёз. – Я люблю тебя!

Моя девочка смотрела на меня своими счастливыми глазами и мило улыбалась.

До конца осознав всю суть происходящего, я встал на колени, крепло сжимая в одной руке обручальное кольцо, а в другой нашу совместную фотографию, я закричал, так, что меня, наверное, было слышно даже там…

– Неееет! Нет! Нет! – я продолжал бить кулаками по разбившемуся стеклу. – Неееет!

Укрыв меня тёплым пледом, Ваня всё расспрашивал меня о том, что же такого мне прислали, что теперь я нахожусь в таком состоянии. Но я ничего не могла ему сказать. Сейчас я сама мало чего соображала. Уставившись в одну точку, я слушала, как на стенке тикают часы. По не многу это начинало раздражать. Действовало на нервы, и я вновь психанула. Издав истошный крик, я закрыла уши руками. Кто же это мог быть? И за что этот человек меня ненавидит? Эти вопросы теперь крутились у меня в голове. Кому я сделала плохого, что бы пойти на крайности и поступить со мной так жестоко прислав мне ммс-кой фотографию моего брата с пробитой головой? Кому в голову вообще пришло разыгрывать меня так? Ведь мне и так было тяжело. Я считала себя виноватой. Вот, если бы я не позвонила Диме в ту ночь, а просто осталась бы сидеть на скамейке, ничего бы этого не было. И Дима сейчас был бы жив, а Ваня бы помнил меня, и не попал в эту чёртову аварию, в которой я тоже винила себя. Если бы я пришла домой, Ваня бы убедился, что я жива. И не пил бы, и не было бы ни какой аварии. Но нет же, я улетела в эту чёртову Америку! А зачем? Я собственными руками сломала все, и убила всех, кто мне был дорог. И с чем я осталась? С маленьким ребёнком на руках…. Я ненавидела себя за то, что теперь Руслан вырастит без отца, точно так же, как росла я. Я поломала жизнь всем, в том числе и самой себе.

Вероятность того, что Ваня меня вспомнит, была очень мала. Сейчас я уже не хотела ничего. Не бороться, не доказывать ничего ему. Сейчас мне хотелось уехать в эту чёртову Америку и жить спокойно. Я боялась, что одной угрозой эта тварь не обойдётся. Я боялась за Руслана. Что будет со мной, если я потеряю частичку Андрея, самого любимого, родного и желанного сына?

Быстро вскочив с дивана, я на ходу натянула туфли и, взяв сына в охапку, вызвала такси и уехала.

Всю дорогу до отеля, где в это время находились Артём и Юля, я ехала с оглядкой. Все машины с тонированными стёклами вызывали у меня дрожь. Я постоянно смотрела на таксиста и внимательно вглядывалась в черты его лица. Он, наверное, подумал, что я сумасшедшая. И он был прав, такое мнение обо мне сейчас было вполне оправданным. Мне только что, кто-то угрожал.

Мне не хотелось уходить от Вани, но пересилив себя, я все-таки ушла. Ушла, пообещав самой себе, никогда больше не возвращаться. Это было глупо с моей стороны пытаться начать всё заново. Значит, так угодно судьбе. И я не в силах сейчас, что-то сделать и изменить её. От всей души и всем сердцем, я желала Ване счастья с другой девушкой. Глупо? Возможно. Но ничего большего мне не оставалось….

В моей памяти навсегда запечалиться Маркелов Иван Сергеевич – милый, обонятельный, нежный, ласковый, немного сумасшедший, но заботливый муж и отец. Его зелёные глаза я не забуду никогда, я не смогу стереть из памяти прикосновения его нежных, сильных рук. Я никогда не забуду, то, как он поднял меня на руки и научил улыбаться. Мне никогда не забыть то счастье и ту любовь, которую я испытала рядом с ним. Я буду помнить его всегда… И сколько бы лет не прошло, я буду… Я буду любить Ваню всегда.

Я взглянула в окно и, посмотрев на небо, повторила ещё раз про себя «Я буду любить тебя….»

Глава 6

Я так и остался стоять на пороге у крыльца. Ну и почему я её не остановил? Идиот! При том, как я себя обозвал, я не мог скрыть улыбки. Весь вопрос состоял в том, что нам обоим теперь делать?