Возвращение настоящего

Бойцы разбежались по коридору влево и вправо выполнять задание.

Морев и оставшиеся вошли в помещение центра управления хроноретранслятором, который Марьяна назвала «шонксин».

Глаза Рената разбежались. Такого обилия панелей с индикаторами, пультов и экранов он ещё не видел. Тем более для него откровением показались слова Марьяны, произнесенные с явным презрением:

– Ну и рухлядь! Позапрошлый век!

Оба они отталкивались от знания современной мировой оргтехники, основанной на компьютерных чипах, трёхмерных видеоустройствах и сенсорной клавиатуре. Техника управления рентранслятором базировалась на кнопках, рычагах, плоских экранах и световых табло.

Причина этого выяснилась быстро. Дебил после вопроса Марьяны сообщил, что транслятор создавался ещё прошлыми поколениями воррихо и возраст его превышает семьдесят миллионов лет.

– Пройдёт Переход, – добавила Марьяна, – транслятор либо перебросят в другое время, либо законсервируют до момента перемещения теперь уже наших прямых потомков ещё глубже в прошлое.

– Сколько у нас времени в запасе? Не у потомков, а у нас здесь.

Короткий диалог.

– Совсем мало, то есть не миллионы лет, конечно. Тиан… сутки… если я его правильно поняла.

– Ладно, давайте разбираться, как работает эта машина и что мы можем сделать. Следите за руками этого парня, чтобы он ненароком не включил что-нибудь ненужное.

Ренат мысленно согласился с капитаном: пришедший в себя оператор мог врубить и систему самоуничтожения комплекса.

Пленника посадили в кресло перед самым большим пультом, всего их насчитывалось семь. И кресел тоже было семь. Сидеть в них было почти так же удобно, как и в обычных офисных креслах какой-либо московской компании.

Капитан сел справа от оператора, сержант Сомов и лейтенант Валёк встали за креслом Дебила. Марьяна устроилась в левом кресле. Ренат был вынужден следить за действиями пленника из-за их спин.

Начался долгий разговор с показом кнопок и рукояток, включавших и выключавших системы ретранслятора.

Загорались и гасли экраны.

Что-то мелькало на них непонятное, изредка всплывали ландшафты Земли, то изумительно красивые, то чудовищно загаженные, с лесами дымов и полями смога. Дважды самый большой экран показывал пейзажи родины воррихо – сплошные каменные джунгли с редкими островками растительности, а однажды показал пейзаж времени царствования на Земле гигантов Му, как их назвала Марьяна.

Гиганты практически ничем не отличались от людей, кроме роста, достигавшего десятиметровой высоты, и Ренат невольно вспомнил прочитанный в детстве роман Герберта Уэллса «Пища богов». Почему эти люди расы Му вырастали таких размеров, капитан Морев не поинтересовался. Да и вряд ли Дебил знал такие подробности жизни «сброшенной» в прошлое цивилизации.

Сначала Ренат следил за экранами с интересом, потом ему это надоело, да и усталость брала своё, и он оставил компанию разбираться с транслятором и ситуацией в целом. Если капитан Морев задавал вопросы для практического пользования комплексом, то лейтенанта интересовали больше проблемы, не связанные с нынешним положением дел, и спектр его любопытства был велик: от зарождения цивилизации воррихо до её космической экспансии и чем закончили «сброшенные» в бездны миллионолетий прежние земные цивилизации.

Ответа на этот вопрос Дебил не знал, но его можно было и не задавать, так как человеческая цивилизация к двадцать первому веку новой эры была единственной на Земле. Другие цивилизации исчезли, оставив лишь слабые следы своего присутствия. А теперь, после осознания процесса Перехода, вообще получалось, что следы эти оставили не аборигены – те же гиганты Му, а сами воррихо, переселявшиеся много раз на места «сброшенных» в прошлое братьев по разуму.

В конце концов и Морев, и лейтенант после часовой беседы, а вернее допроса, удовлетворились ответами оператора, и капитан объявил отбой.

К этому времени вернулись после обследования комплекса и бойцы отряда, сделавшие немало интересных и даже забавных открытий. К примеру, на каждом уровне пирамиды – всего их насчитывалось пять – в одном и том же месте – если смотреть по вертикали, располагались странные кабинки, имевшие кроме разных шкафчиков, поручней и зеркал сложные механизмы, оказавшиеся… туалетами! Это стало понятно, когда сержант Репин (Репа) сунул в этот механизм голову, чтобы детально рассмотреть внутренности, и рычаги механизма насильно усадили его на подобие стульчака, прилепив к промежности прозрачный колпак со шлангом.

Когда он рассказал о своём опыте капитану, хохоту с шутками пополам было на полчаса.

– Всем отдыхать! – велел Морев. – Синенко, Вольнов – в переходный тамбур, через два часа вас сменят Чумак и Турчинский. Я останусь здесь. Остальные – по местным каютам.

Капитан имел в виду найденные на двух этажах небольшие комнаты с лежаками. Очевидно, они предназначались для отдыха операторов. Вокруг кабины управления располагались четыре, самые большие, ещё четыре, поменьше – этажом ниже.

– Изучайте унитазы, – со смехом добавил лейтенант, провожая бойцов. Подошёл к капитану: – А этого куда?

Морев подумал, оценивающе разглядывая Дебила, по-детски прижавшего ладони к груди.

– Он может понадобиться в любой момент.

– Здесь рядом есть более комфортабельное место, – сказал остановившийся на пороге Дылда. – Диван есть, столик, несколько кресел.

– Кают-компания?

– Нечто вроде.

– Хорошо, ведите его туда.

Валёк взял пленника под руку.

– Идём, потомок.

– Можно с вами? – обратилась к нему Марьяна.

– Очень даже, – сказал лейтенант весело. – Я только что хотел предложить вам пойти с нами, хочу побеседовать с ним, а китайского я, увы, не учил. С грехом пополам английский вспоминаю.

– Пессимист, значит, – рассмеялся, выходя, сержант Синенко.

– Почему пессимист? – удивился Валёк.

– Оптимисты учат русский, пессимисты – английский, а реалисты – китайский, – донеслось с хохотом из-за двери.

– Языкастые у тебя бойцы, – усмехнулся капитан. – Палец в рот не клади. Распустил.

– Ничего, я ему наряд вне очереди, – мрачно пригрозил лейтенант, – поумнеет.

Центр управления почти опустел.

Капитан некоторое время смотрел на экран, показывающий панораму столицы воррихо – Сквам-о, как её называли жители, повернул голову к Ренату, вдруг вспомнив о нём:

– А вы почему не идёте отдыхать?

Ренат, терзаемый сомнениями и ревностью (Марьяна вообще перестала обращать на него внимание), понимая, что она ничем ему не обязана, мучаясь от неопределённости и шаткости своего положения, проговорил с кривой усмешкой: