Возвращение немого

— Жди здесь! — прозвучал голос стражника, и Лейр остался один.

Прислушавшись и убедившись, что рядом никого, он торопливо сорвал с головы мешок и огляделся по сторонам. Увиденное ему совершенно не понравилось.

Это было просторное полуподвальное — если судить по тому, что виднелось в окошках, помещение, совершенно пустое, если не считать лавки у стены. Каменный пол, каменные стены. Тяжелая дверь.

На цыпочках метнувшись к ней, Лейр прижался щекой к толстому дереву, напряжённо прислушался. Сначала ему показалось, что с той стороны никого нет, но потом он различил слабый шорох. Шаги? Часовые или…

Не теряя времени, он бросился к окошкам, пытаясь проверить, нельзя ли воспользоваться ими для побега. В том, что отсюда надо выбираться, сомнений не возникало. Из-за его отсутствия сейчас будет сорвано представление. Он подведёт зрителей, как уже подвел своих товарищей — ведь из-за него все они попали под удар. И Соэль… Его маленькая Соэль. Что с нею будет?

Лейр сразу понял, что его затащили сюда потому, что хотят убить. Но зачем такие сложности? Куда как проще было прирезать артиста, пока он был совершенно беспомощен, с мешком на голове и заломленными руками? Или ему уготована участь тяжелее, чем смерть?

Внезапно его словно что-то ударило по голове. «Опасность!» Не рассуждая, юноша отпрыгнул к стене, прижавшись к ней спиной и сжимая кулаки. К нему пришли. Интересно, сколько их будет на одного артиста? Двое или…

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы чья-то рука швырнула внутрь небольшой темно-синий шарик. Он ударился об пол. Послышался хруст, словно треснуло стекло, слившийся с хлопком запираемой двери.

Первым порывом Лейра было кинуться к дверям и попытаться вырваться на свободу, но чувство опасности завопило в полный голос. Он уставился на темно-синий, кажущийся в полумраке черным шарик размером с детский кулак, но видел не матовую сферу, валяющуюся на полу. Он видел странное существо, которое прилагало отчаянные усилия, чтобы выбраться на свободу. И чувствовал, что за ним наблюдают. Но кто и откуда?

Запрокинув голову, юноша уставился в потолок, бросил взгляд по сторонам, уже зная — чувствуя — что в стенах нет тайных глазков. Кто-то затаился за дверью, и этот «кто-то» каким-то образом следит за происходящим, чтобы вмешаться в нужный момент.

Послышался тихий хруст. Лейр не поверил своим глазам, когда заметил тонкую линию трещинки, пробежавшей по поверхности «шарика» и зеленоватый дымок, который заклубился над нею. Существо, заключённое в матовой сфере, спешило выбраться на свободу. И оно было голодно. Очень голодно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы не догадаться, кто должен стать его пищей.

Подумав об этом, юноша действовал, не раздумывая. Быстро смерив глазом расстояние, он примерился и ударил по стеклянному «шарику» ногой, пинком отбрасывая его в сторону окна. Глазомер не подвёл — «шарик» вылетел в окно, разбив стекло.

Но ощущение чужого присутствия никуда не делось. Тот, кто подбросил ему странную сферу с заключенным внутри существом, ждал своего часа. Он непременно захочет проверить, как все прошло. А звон разбитого стекла заставит его поторопиться.

…Охтайр зажмурился до зеленых пятен под веками, стиснул кулаки, прижал подбородок у груди, уперев лоб в дверь. Со стороны поза выглядела подозрительно, но так полукровке было легче сосредоточиться. Он нарочно отослал подальше гвардейцев — рядовых легионеров, набранных в расквартированном поблизости полку. Воины привыкли не задавать лишних вопросов, тем более, когда приказы исходили от Преданного. Достаточно было шепнуть сотнику: «Приказ Наместника!» — и все вопросы были улажены.

Конечно, проще было просто прирезать чересчур живучего актёришку, но этот тип никогда не оставался один. А Охтайру было крайне важно сохранить всё дело в тайне. Ибо, когда всё начнётся, он должен остаться в стороне.

Найденное у Дехтирель яйцо здорово ему помогло. Одним махом он решал две проблемы — избавлялся от своего врага и делал последний шаг к своей цели. Впереди еще ждут жертвы, но полукровка был к ним готов.

Услышав звон разбитого стекла, Охтайр понял, что самое главное свершилось. Дыхание перехватило от волнения и любопытства. Вот сейчас демон пожирает актёра. Нет, не в физическом смысле — ему же нужно тело для того, чтобы существовать в этом мире. Но душу Лейра, его «Я» — через несколько минут от главного врага останется только пустая оболочка. И план Охтайра начнёт претворяться в жизнь.

Пора было убираться подобру-поздорову. Любопытство пожирало денщика изнутри не хуже того самого демона, и он поддался искушению — осторожно, мысленно проговорив формулу защиты, приоткрыл дверь.

Тело артиста лежало на полу. Нелепо раскинутые руки и ноги, пустой взгляд остановившихся глаз. На лице изумление и мука. Видимо, он сам не понял, что его убило.

Охтайр тихо переступил порог. Крадучись, приблизился, сверху вниз взглянув в лицо врага. Тот не моргал, не шевелился, не дышал… почти. Нужно было дотронуться до запястья, чтобы проверить пульс, но полукровка не мог заставить себя прикоснуться к телу. И вовсе не от страха — видал он мертвецов! — а из соображений безопасности. Если демон внутри этой оболочки, не возжелает ли он через прикосновение переместиться в новое тело, живое и здоровое? Сколько времени нужно демону, чтобы исчерпать до дна чужую душу и кинуться на поиски нового источника «питания»? Может быть, он уже облизывается, предвкушая новую жертву… Нет уж, такой возможности полукровка не собирается ему предоставлять!

— Ну, вот и всё, — пробормотал он.

Рука сама потянулась к мечу на поясе. Один удар в грудь, чтоб наверняка — и конец. Но как же демон? Охтайр знал об этих сущностях слишком мало, чтобы сказать точно, что он сделает. Может быть, как раз и кинется на новую жертву?

Умирать не входило в планы денщика. И, скрепя сердце, он покинул полуподвальную комнату. Дверь запирать не стал. Демона должны обнаружить. А он в это время будет далеко.

Когда шаги стихли в коридоре, Лейр позволил себе вздох. Он дышал и раньше, но тихо-тихо, медленно втягивая воздух через приоткрытый как бы в последнем крике рот, а потом также тихо выдыхая. Представление было сыграно прекрасно — зритель обманулся. А теперь пора домой. Через несколько минут начнётся представление, а ему еще надо нанести на лицо грим. Он не имеет права опаздывать к началу. Он — артист.

Юноша тихо поднялся на ноги, двигаясь плавно и практически бесшумно. Многодневные тренировки пригодились. Не зря на привалах с ним усердно занимались по очереди то мастер Боар, то его сыновья. Он словно перетёк из лежачего в стоячее положение, действуя столь бесшумно, что не заглушал ни малейшего звука снаружи.

Тихое шипение — не рассерженное змеи, а дырявого бурдюка, из которого потихоньку выходит воздух. Какая-то тень колыхнулась за кустами. Шаги…Судя по их размеренному ритму — какие-то стражники, совершавшие обход.

Лейр, уже сделавший пару шагов к двери, застыл, затаив дыхание, и обратившись в слух.

— Ого! — послышался молодой голос. — А это что такое?

— Где? — откликнулся второй, постарше.

— Шар! Темно-синий… и внутри какие-то искорки… Интересно, кто мог выбросить такую вещицу? Или её потеряли?

— Вечно ты что-то находишь, — не без зависти откликнулся второй. — Дай-ка глянуть… Э, да он с трещиной! Вот почему его и вы…кх-х-х-х-х…

Демон был голоден. Он просто умирал с голоду и атаковал стремительно, разя наповал. Добыча не успела даже удивиться. Не окрашенная эмоциями, душа не обладала «вкусом», но для первого раза сойдет.

— Ты чего? — обладатель молодого голоса встревожился. — Всё в порядке?

— Да.

Нет! Лейр прикусил губу. Он чувствовал, как изменился тот, второй, голос. А вот то голодное существо исчезло, словно его и не было. И юноша тихо выскользнул за дверь. Там начинался длинный коридор, узкий, и мрачный. Источников света не было, да они и ни к чему — шагах в тридцати-сорока справа виднелась лестница, ведущая вверх. Оттуда лился слабый свет. Стараясь ступать как можно тише, Лейр направился в ту сторону.