Возвращение Титуса Кроу

— Титус Кроу — всего лишь человек. Неужели его возвращение может вызвать такой переполох среди БМК? Я конечно знаю, что мой друг время от времени доставлял им неприятности, но…

— Пожалуй, это зависит от того, где он был, что видел и чем занимался, — ответила Элеонор Квелли. — Кто знает, какие сведенья и знания он может принести людям?

После краткого раздумья я пожал плечами.

— Ну хорошо… Однако догадки ни к чему не приведут. Единственный способ что-то узнать, так это вернуть Титуса Кроу. Вы сказали, ему нужно, чтобы я… «освещал дорогу», или что-то в таком роде. Что вы имели в виду?

— Только то, что вы должны думать о нем, — немедленно ответила матушка Квелли. — Ни на секунду не выпускайте его из своих мыслей. Мы знаем, что вы не настоящий телепат, мистер де Марниьи, но очевидно… между вами и нашим другом существует связь, наподобие ментальной связи между сиамскими близнецами. Титус Кроу ищет путь домой, в безопасную гавань, и вы должны стать маяком, на свет которого он поведет свой корабль.

Я кивнул.

— Когда я думаю о нем, он приходит и в мои сны…

— Да, — ответила она. — Именно тогда ваша психическая связь наиболее сильна.

Я повернулся к ней в испуге.

— Но в этих снах часто появляется и сам Ктулху. Я не раз видел чудовище, устремлявшееся к «часам» Кроу. Лицевые щупальца этой твари вытянулись на многие парсеки, протянулись сквозь тысячелетия, чтобы схватить утлый корабль моего друга и подтянуть его к раздувшемуся телу чудовища… Значит это Титус Кроу посылает мне такие сны?

— Нет, вряд ли, но не забывайте, что в ваши сны может вмешиваться не только он! Ктулху способен накладывать свои ментальные передачи на те, что посылает Титус. Кстати, в этом кроется одна из причин создания экрана вокруг Земли. Ментальные волны БМК порождают помехи и искажают призывы Кроу о помощи!

Секунду или две я обдумывал ответ матушки Квелли, затем кивнул.

— Я сделаю все, как вы предлагаете. Попробую не выпускать Титуса Кроу из моих мыслей ни на мгновение. Если он хочет, чтобы мой разум был маяком, то я постараюсь так и сделать. Я буду вспоминать наши приключения, умышленно останавливаясь на ужасах и опасностях, с которыми мы встречались, будучи членами фонда Уилмарта. Если этим способом можно вернуть моего друга, значит я верну его. — Я посмотрел на матушку Квелли. — Предположим, я добьюсь своего… Тогда мне нужно будет связаться с вами?

Она покачала головой.

— Нет, в этом нет необходимости. Я итак все узнаю. А до возвращения Титуса Кроу мои люди будут охранять вас, и ваш дом. — Она покачала головой. — Раз уж БМК пытаются не допустить возвращения нашего друга, то нельзя сказать…

— …что они от ментальных методов не перейдут к физическому воздействию? — закончил я за свою гостью.

Она печально кивнула, затем улыбнулась.

— Не стоит видеть все в черном цвете. Я скорее оптимистка… Но в любом случае, действуйте, молодой человек, — с этими словами матушка Квелли встала с кресла и поправила платье. — А теперь покажите, где у вас кухня. Мы так много говорили, что у меня пересохло в горле! Что вы скажете о чашечке кофе?

Часа через три матушка Квелли сказала мне, что ей пора уходить: за ней должны заехать. Я проводил свою новую знакомую до двери — она настояла на том, чтобы пройти через сад в одиночестве. Как только моя гостья подошла к калитке, тут же подъехала машина. Матушка Квелли помахала мне, усаживаясь рядом с водителем, лица которого я так и не рассмотрел, и затем машина увезла ее. Я остался один, и теперь мог вволю поразмышлять над тем, что рассказала мне эта таинственная женщина.

Всего полчаса назад мы с матушкой Квелли сидели в моей уютной гостиной и пили кофе с пирожными — замечательными домашними сластями, изготовленными миссис Адамс. Мы беседовали о различных аспектах работы фонда, и разговор наш напоминал памятную лекцию Писли. Мысль о нелепости ситуации не приходила никому из нас в голову, но теперь, вспоминая, я едва сдерживаюсь от саркастической улыбки. Темы нашего разговора совершенно не соответствовали рациональной атмосфере «Старого Мира». Мы сидели за прекрасным столом XVIII века, пользовались ирландским серебром и чашками костяного фарфора, и беседовали о доисторических чудовищах, последних научных открытиях, современных технологиях.

Естественно, больше всего я хотел узнать, о чем Титус Кроу «разговаривал» с матушкой Квелли. Весточку от моего друга она впервые получила во время одной из регулярных медитаций. Вначале она не была уверена, что обращается к ней именно Титус Кроу, хотя какие-то подозрения у нее появились сразу. Мой друг телепатировал ей следующее: «Найдите де Мариньи… Скажите ему, что я возвращаюсь… Мне нужна его помощь… Сам я справиться не могу… Скажите ему, что я возвращаюсь и…» На этом передача прервалась. Ментальные сигналы Титуса Кроу заглушили помехи.

Через несколько дней матушка Квелли получила второе сообщение, лишь незначительно отличающееся от первого. И тогда, по ее словам, она наконец узнала ментальную ауру Титуса Кроу и поняла, что оба послания исходили от него. Как ни загадочно звучали эти сообщения, они показались Элеонор Квелли очень важными. И тогда она не стала тратить время даром, решила немедленно встретиться со мной.

Она уже знала об обстоятельствах моего довольно эффектного возвращения. Этот случай широко освещали газеты, а подробности матушка Квелли узнала через фонд Уилмарта. И вот, зная, что я нахожусь здесь и смогу принять ее, она послала мне короткую записку и затем приехала сами…

Я принял душ, одел халат, затем вернулся в свой кабинет и взял документы, фотоснимки и рукописи, уместные для использования при попытках (связи?) с Титусом Кроу. Уже наступил вечер, когда я, расположившись поудобнее в кресле и попыхивая ароматной сигарой, отправился в путешествие по тусклым и неясным, а временами и совершенно темным закоулкам памяти.

Поначалу у меня ничего не получалось. А все дело в том, что использовал физические усилия для решения чисто ментальной задачи, и меньше чем через час заработал страшнейшую головную боль. Когда-то мальчишкой, очень заинтересовавшись парапсихологическими экспериментами отца, я силой взгляда попытался сдвинуть с места легкое перышко. Телекинез — так мой отец называл эту чисто гипотетическую способность. В конце концов, доигравшись до страшной головной боли, я случайно смахнул перо со стола…. Теперь через много лет, я снова все делал неправильно, пытаясь найти физическое решение, напрягаясь там, где нужно было расслабиться.

Отодвинув в сторону фотографию Кроу, я аккуратно разложил его письма и остальные бумаги на одной стороне стола. Затем сделал глубокий вдох, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза…

…И моя душа немедленно нырнула в вихрь между мирами, и одно мгновение растянулось для меня в тысячу лет. Воющие ветры пустоты, которые бодрствующий человек никогда не услышит и не почувствует, донесли ко мне предсмертные крики гибнущих миров и вопли новорожденных туманностей. Звезды росли, как пузыри, пока я плыл в море пространства, а время ласкало меня, как мать дитя. Энергия Вселенной омывала меня, возбуждая чувство, которое раньше не испытывал ни один человек, исключая, пожалуй, Титуса Кроу!

Потом я вновь услышал хорошо знакомый голос, несущий успокоение, возвращающий меня к менее эфемерной действительности. В этом голосе звучало отчаяние.

— Де Мариньи, где вы?

— Я здесь, Титус Кроу! — закричал я в ответ, и болезненное вращение замедлилось, словно мой ответ помог мне сориентироваться в аду ментального хаоса. И моя сущность, мое «Я», вздрогнуло, прежде чем полностью остановиться.

Вокруг раскинулась панорама звезд, настолько ярких, что смотреть на них было больно. Мимо проносились сферы, разноцветные, словно драгоценные камни, разбросанные по бесконечной черной бархатной подушке Вселенной. Вначале они казались сияющими пузырями, затем быстро увеличивались в размерах и вскоре исчезали где-то позади. Я-то думал, что мое движение уже прекратилось! На самом деле, если Вселенная не сошла с ума, то значит это я несусь сквозь звездные просторы…