Возвращение Утренней Звезды
Шрифт:
— Удобно. Только я не уверен, что человек, возрождённый с помощью этой штуки, будет помнить свою прошлую жизнь.
— Не будет. Но все воспоминания — знания и навыки — перейдут в подсознание. И если возрождённому напомнить, кто он такой, он быстро вспомнит это.
— Занятно, — произнёс Ларратос, — у года четыре сезона, сменяющие друг друга — и, похоже, Перворождённые после старости возрождались и вновь становились детьми.
— Именно так. А потом Перворождённые открыли истинное бессмертие — доступное не только магам, а всем. Очевидно, они смогли изменить генетическую структуру своего народа. И тогда Поглотитель Сущности стал опасным оружием — безвредным для тела, но захватывающим душу. Именно такой
— А его отсутствия не хватятся?
— А мы и не будем прятать труп. Это будет и не совсем труп — это будет живое тело. Без сущности. Можем сказать, что он впал в длительный летаргический сон. На несколько веков. Не удивляйтесь, Корнелий! Шеддиты живут значительно дольше простых людей — но и могут очень долго лежать в летаргическом сне. Вы слыхали о Баале Нахшане?
— Это был ученик владыки Хаддада, не так ли?
— Именно он. Паладины рассказывают, что в восьмом веке владыка Нахшан пропал без вести. На самом деле его в бою оглушил какой-то паладин, после чего этот паладин был тут же убит шеддитом Харуфом Рейканом — который потом присвоил себе имя Баал Рейкан. Харуф увидел, что его учитель Баал Нахшан получил серьёзный ушиб мозга. Харуф применил к наставнику лечащие энергии, и тот не погиб — заснул летаргическим сном. Аж на четыре века! После того, как Баал Нахшан проснулся, он был убит в бою неизвестным паладином, а владыка Рейкан продолжил дело шеддитов. Рассказывают слухи, что именно Рейкан как-то повлиял на переход Арастиора на нашу сторону. Кстати говоря, Арастиор был гораздо сильнее Хаммона. Тому придал дополнительных сил Тарадаша, что и позволило задушить Арастиора. Задушить — но ещё не факт, что убить. Тупица Хаммон даже не удосужился отрубить своему учителю голову. Может, кто из последователей Арастиора сохранил в нём жизнь, и Арастиор спит до сих пор? Если так, я выберу сторону Арастиора, а не Хаммона! А вы, Корнелий?
— Я не знаю, господин учитель, — ответил Ларратос.
— Честный ответ. Ладно, засиделись мы тут с вами, Корнелий. А вам уже пора на тренировку по фехтованию.
Ларратос вбежал в фехтовальный зал — туда он опоздал, так же, как и на предыдущее занятие.
— А, опоздавший, — произнёс шеддитский учитель Рудольф Эгерт, тот самый, что присутствовал на инициации. — Что же, тебе и участвовать первому в бою. Выбирай себе соперника.
Ларратос шёл по залу, выбирая себе противника для боя на деревянных мечах. Тут его взгляд остановился на Гэдберте, «дедушке», с которым он уже имел честь драться. Демонстративно подняв высоко грудь со значком, Ларри подошёл к третьекурснику:
— Ну привет, красавчик!
Гэдберт теперь по настоящему испугался. После той драки он начал бояться Ларратоса — но он был уверен, что Абдель Рахман накажет его. А тот дал бесцеремонному первокурснику значок "помощник проректора по контролю над студентами".
— Принимаешь мой вызов? — спросил Ларратос, глядя прямо в глаза старшекурснику. Тот попятился, но одногруппники пинками вытолкали его на арену.
Ларратос очертил перед собой петлю в воздухе. Гэдберт неохотно поднял деревянный меч. Дальнейшее происходило слишком быстро: Герберт двигался с нечеловеческой быстротой. Но Ларратос — ещё быстрее. Если бы происходил настоящий бой, со стальными мечами, Ларратос четыре раза убил бы противника.
После этого поединка учитель вызвал на бой других шеддитов. Гэдберт и Вильтран смотрели на Ларратоса со страхом и восхищением. Похоже, они теперь станут его друзьями. Ларратос прекрасно знал психологию большинства агрессоров — пинают слабых, а перед сильными заискивают.
После тренировки Ларратос подошёл к учителю Абделю Рахману:
— Я готов идти исследовать руины Перворождённых, учитель.
Я уже могу отправляться?— Конечно! Чем раньше, тем лучше.
Ларратос заскочил обратно в академию и сказал Зарине и Апиону, чтобы шли за ним. Апион, дабы его не заметили, надел пояс невидимости. Эрана осталась в башне.
Подойдя к выходу из академии, Ларратос услышал знакомые слова охранника:
— Ну чего вам не сидится в академии, первокурсник? Я же сказал вам, что выход для вас закрыт.
— Ошибаетесь, — ответил Ларратос. — Выход открыт, ибо у меня есть разрешение проректора, — он небрежно протянул соответствующую бумагу прямо в нос охранника.
— Ого! — удивился страж, — Что же, удачи вам, Корнелий, — чёрный пехотинец открыл врата. — Только удовлетворите моё любопытство: зачем вам идти в эти безжизненные скалы?
— Я буду их исследовать. По приказу проректора Рахмана. Если вас интересует, зачем — спросите у него.
Сначала во врата пролез незримый Апион. А после него — и Зарина с Ларратосом. И они пошли по горной тропе далее, наверх. Вскоре дорога раздвоилась — слева был проход в скалы, а справа уже виднелась Чёрная Цитадель — дворец лорда Хаммона. После того, как мини-отряд прошёл метров пятьдесят, Апион снял пояс невидимости.
— Мне этот пояс понадобится больше, чем тебе, — сказала Зарина Апиону. — Ибо я иду в место, охраняемое гораздо сильнее, чем руины Перворождённых.
— А куда же?! — хором выкрикнули Апион и Ларратос.
— Так и не догадались? Во дворец Хаммона! У меня давние счёты с этим мерзавцем, и я не хочу упускать свой шанс!
— Зарина, ты подвергаешь свою жизнь опасности! — сказал Ларратос.
— Однако с отрядом почти ничего не станет, если я погибну. Если же погибнешь ты — миссия провалится.
— Ладно, Зарина, — ответил Ларратос. — Это твоя жизнь. Хотя я к тебе в последнее время и слегка привязался.
И отряд разделился. Зарина, надевшая пояс невидимости, пошла ко дворцу Хаммона, а Ларратос с Апионом — по горным тропам в поисках руин Перворождённых.
Долго искать не пришлось. Через полчаса Ларратос с Апионом нашли ту самую пещеру, что Ларри видел во сне про Арастиора.
— Похоже, Ларри, тебе не понадобится здесь моя помощь, — сказал Апион. — я чувствую, что дверь закрыта не Абсолютными энергиями, а простым замком. Я уверен, что ты и так можешь её выбить.
Ларратос сосредоточил на двери энергию Абсолюта, и та просто слетела с петель. Паладин и бывший вор зашли внутрь. Пещера встретила их тем же, чем и остальные руины Перворождённых — рельефами с изображением представителей этой расы. Тут они снова были изображены с магомётами и мечами.
— Смотри, Апион, — сказал Ларри. — Похоже, это не просто мечи. Это мечи из Небесной Стали! Ну не могут обычные мечи так светиться голубым пламенем.
— Возможно, среди расы Перворождённых, так же как и среди людей, встречались паладины, — ответил Апион.
Проходя дальше, Ларратос с Апионом не видели экзотических существ или сторожевых големов. Тишина. Ни одного живого существа, кроме непосредственно вторженцев. Только рельефы. На этих рельефах были изображены Перворождённые, ведущие на верёвке рабов-гномов.
— Что же, пойдём на верхний этаж, — сказал Ларратос, и эхо гулко разнесло его слова по всему коридору.
На верхнем этаже они обнаружили руины правительственного здания. А вот и комната связи! Кристалл располагался на месте, как и его охрана — големы-скорпионы. Вот только последние, отключённые ещё Арастиором, не подавали более признаков жизни. Ларри аккуратно сжал мерцающий камень, начиная очередную медитацию. Он ощущал сильные возмущения высших энергий: Масхон окутывала плотная пелена Хаоса, а рядом располагался дворец самого Тёмного Лорда. Однако на этот раз Ларри не ощущал шлема Тарадаша.