Возвращение в долину

Мрачная мастерская на первом этаже преобразилась. Как будто стала меньше. И повсюду стояли свечи: большие и маленькие, толстые и тонкие, в воздухе пахло воском и травами. На языке сразу скопилась горечь от запахов полыни и зверобоя.

— Чем вы их напичкали?

— Полынь, зверобой, бузина, рута, — пожала плечами Хелена. — Базовый набор для защиты от темных сил. Самайн, как-никак.

— А кроме свечей что-то будет? Не знаю, там… шоу. Музыканты.

— Бекки хотела вывезти к нам группу из дома престарелых. Они прекрасно играют на струнных, Паркинсон им в помощь.

— Это провал, — констатировала Эва и, не говоря больше ни слова, вернулась на кухню, где Иви уже заваривала чай и нарезала привезенный Чарли шоколадный торт.

Молодой человек чувствовал себя, как дома. Он помогал доставать посуду и мыл тарелки. На секунду Эву даже охватила… ревность. Чарли с его легким характером смотрелся в этом доме куда уместнее, чем она сама.

— Торт — просто фантастика, — щебетала Иви. — Мне никогда не удавалась сладкая выпечка, а вот Хелене — да. Эва, кстати, унаследовала это от нее, они обе похожи на ведьму из сказки братьев Гримм, та, что жила в пряничном домике. Мне кажется, от скуки они могли бы такую вещь и соорудить.

— Я не против, — смеялся Чарли. — Я не знаю, есть ли что-то, с чем Эва не может справиться.

— Со своим упрямством, — хихикнула Иви. — Но это у нее тоже от матери. Поэтому им нужен кто-то вроде нас с тобой, чтобы мягко напоминать им, что не все в этой жизни нужно брать с наскока.

— Я, вообще-то, здесь, — подала голос Эва. Тетка развернулась и тут же звонко рассмеялась.

— А я тут тебя хвалю, моя радость. Хелена показывала тебе свечи? — спросила она и продемонстрировала свои руки. На пальцах было несколько свежих ожогов. — Воск очень капризен в работе. А может, у меня просто руки не из того места.

— Вы что, делаете все сами? — ужаснулся Чарли.

— Приходится, — пожала плечами Иви. — На самом деле, тут ничего сложного, мы уже почти выполнили план на этот месяц.

— А вы не думали пригласить кого-нибудь? Художников, музыкантов, артистов. Чтобы был прям праздник, а не распродажа свечей и шествие непойми куда, — поинтересовалась Эва, уперев руки в бока.

— Собирались, но единственная моя знакомая художница — это ты, — подала голос вернувшаяся на кухню Хелена. — Раз уж ты сама предложила, я буду рада принять тебя в качестве участницы на фестивале. Прости, денег нет, но ты можешь забрать свечу бесплатно.

— А может, ты просто откажешься от этой затеи? — простонала Эва. Чарли замотал головой, пытаясь остановить девушку, пока не стало слишком поздно, но не успел.

Хелена снова пришла в ярость.

— Я не остановлюсь, пока я — единственный человек, которому не плевать на дальнейшую судьбу Сторрса.

— С городом все будет хорошо, — процедила Эва. — О фестивале немного погудят в газетах, а потом опять забудут на всю оставшуюся жизнь, потому что он будет тухлым.

— И что ты мне предлагаешь?

— Ричард хочет…

— Ни слова больше, — взвилась мать. Кровь прилила к ее лицу, окрашивая кожу пунцовым. Казалось, еще секунда, и тонкие сосуды лопнут. Но этого не произошло. Хелена просто покачнулась и тяжело осела на стул. Эва тут же, позабыв о споре, подскочила к матери, но та отмахнулась. — Уходи.

Эва отшатнулась, слова, произнесенные сухо, безразлично, ударили больнее пощечины.

— Мам…

— Убирайся. Если ты не желаешь прислушиваться ко мне, то почему я должна делать то же самое? Уходи. И возвращайся, когда поумнеешь, — приказала она.

Эва выпрямилась. Напряжение, копившееся в теле с утра, смесь усталости, тревоги и страха — все это вдруг схлынуло и сменилось облегчением. Чувством собственной правоты. Она до последнего надеялась, что мать будет делать шаги ей навстречу, признает свой недуг, но в глубине души она знала — ничего подобного не случится. И сейчас ее пророчество сбылось. Хелена сидела, бледная, трясущаяся и выгоняла ее прочь. И Эва была рада исполнить ее просьбу.

Домой ехали молча. Чарли не спрашивал, не учил жизни. Даже старался лишний раз не поглядывать в ее сторону. Только на светофорах, когда машина останавливалась, он снимал руки с руля, чтобы нащупать ладонь Эвы и сжать ее в своей. Потом было несколько секунд сопения при подъеме по лестнице, контрастный душ. Легли спать тоже молча. Словно их прокляли.

Наутро Чарли сделал вид, что все нормально. Приготовил завтрак и целый час листал фотографии домов на побережье, рассказывая Эве, как здорово будет переехать куда-нибудь южнее, где зимы мягче, а лето похоже на лето.

* * *

— Объясни мне, старой грешной дуре, что произошло опять? — рыкнула Иви, когда Хелена осушила два кувшина воды и приобрела нормальный цвет кожи. Хелена перестала опираться о столешницу, а это значило, что она могла выдержать шквал сестринской ярости. — Неужели тебе обязательно все портить?

— Я ничего не портила, — сдавленно проговорила Хелена. — Я снимаю с себя ответственность за Эву. Если моя дочь не видит очевидных вещей…

— Это значит, что ты не справилась, — перебила ее Иви. Хелена удивленно уставилась на сестру. — Это твоя вина, Хель. Прости, но это так. Вместо того, чтобы быть ей матерью, ты была злой ведьмой из сказок. Каждый раз, когда она приходила к тебе за советом или утешением, ты делала ей расклад на картах или давала заговоренную свечу. Ты просто… не была рядом с ней.

— Я и тебя так растила.

— Да, поэтому в сорок лет мне пришлось пойти к психологу. Полезная, кстати, практика. Особенно в сочетании с медитациями.

— Ты просто разговариваешь с человеком за деньги, — возмутилась Хелена.

— А если я тебе заплачу, ты меня выслушаешь? — выпалила Иви. — К другим же ты проявляешь всю свою чуткость и внимательность, когда они приходят к тебе на сеанс.

— Вот что, — Хелена тяжело поднялась, опираясь на стол. — Я пойду, займусь свечами. А ты придумай, что еще мы можем продать на фестивале, чтобы у нас не отняли дом.

— Хель… — жалобно пискнула сестра, но женщина уже скрылась в своей мастерской. Точь-в-точь злая ведьма из сказки.

* * *

Ричард вернулся под конец следующей недели и сразу организовал «общую встречу». Так он называл небольшие собрания, которые проводил в своем номере отеля. Присутствовали, как обычно, он, Лиззи Викс, Чарли и Эва. Лиззи каким-то образом стала не просто куратором проекта со стороны городской администрации, но и пиар-менеджером лично Ричарда — знакомила его со всеми важными лицами города, которые еще пребывали в здравом уме и трезвой памяти. Обаятельный мужчина с деньгами вызывал всеобщее обожание и желание угодить. Особенно старалась Лиззи и, судя по тому, как рука Ричарда покоилась на ее колене, когда Эва с Чарли зашли в номер, она немало преуспела.