Возвращение в Эдем (Эдем - 4)

– Мы далеко от них и все время начеку.

– И все-таки страшно...

Он бережно обнял ее - Армун была беременна - и вдохнул сладкий запах длинных волос.

– Тебе сейчас нельзя путешествовать, - сказал он.
– Потом, когда родится ребенок, мы с Харлом пойдем на север. Он вырос, настоящий охотник, Ортнар хорошо выучил его. Он уже не ребенок, это его шестнадцатое лето. Он умеет управляться с копьем. Поищем на севере. Я знаю, там есть другие озера - Ортнар говорил мне.

– Я не хочу оставаться здесь. Если ты пойдешь, то и я с тобой.

– Мы поговорим об этом, когда придет время.

– Это решено. Мне бы хотелось перебраться к другому озеру... А если мы уйдем, мургу останутся здесь?

Не ответив, Керрик повернулся и, обняв ее за плечи, направился к шатру. Роды близились, может быть, даже запаздывали. Он знал, что Армун чувствовала себя неважно, хоть и не подавала виду. Не время было говорить о судьбе самцов мургу.

Полог шатра подняли кверху - было очень жарко, - и Керрик увидел спящего Арнхвита. Ему было уже шесть лет, веселый и беззаботный, мальчишка рос быстро. Даррас еще не спала - ведь она была гораздо старше - и молча лежала, поглядывая на взрослых.

Она была очень тихой девочкой и говорила только тогда, когда к ней обращались. Если она и вспоминала погибших родителей, то никому не рассказывала об этом. Армун и Керрику она стала как родная дочь.

Вечер был тих, и из охотничьего шатра доносился приглушенный шум голосов, один из говоривших рассмеялся - Керрик улыбнулся. В этом шатре жил хромой Ортнар. Теперь он учил охотничьему искусству двоих мальчишек и уже не говорил о том, что уйдет в лес и не вернется.

Где-то далеко заухала ночная птица; одинокий крик нарушил безмолвие. Здесь было спокойно, еды хватало и для семьи, и для всего саммада. И Керрику больше ничего не было нужно. Он молча улыбался в темноте, пока шепот Армун не отвлек его.

– Скорее бы родить, я так устала ждать.

– Уже скоро. Не беспокойся. Все будет хорошо.

– Нет! Не говори так. Нельзя быть заранее уверенным в том, что все сложится хорошо. Моя мама всегда говорила: река чиста, только течение всегда гонит вниз какую-то муть.

– Отдохни.

Он отыскал в темноте ее рот и нежно погладил щель в верхней губе. Она что-то пробормотала, засыпая, но Керрик не разобрал, что она хотела сказать...

Когда Керрик проснулся, все вокруг казалось серым от утреннего тумана. Скоро летнее солнце разгонит дымку. Он осторожно вытащил руку из-под головы Армун - она глубоко вздохнула во сне. Потом он встал, зевнул и, стараясь ступать как можно тише, вышел из шатра. Арнхвит, должно быть, встал, едва рассвело, и уже возвращался с озера, набив рот сырой рыбой.

– Надаске' и Имехеи сегодня пойдут на тот берег озера, - объявил он. Туда, где живет-растет-кишит-рыба.

Для вящей убедительности мальчик повел бедрами.

Как всегда, поговорив с самцами, он обращался к Керрику на иилане'. Отца с матерью не было почти год, и он весьма преуспел в изучении чужого языка. Прежде чем ответить, Керрик взглянул на безмолвный шатер. В присутствии Армун оба старались разговаривать на марбаке.

– Хорошая прогулка полезна для жирных самцов иилане'. Но сегодня молодой устузоу охотится со мною в лесу.

– Да, да!
– Арнхвит захлопал в ладоши и перешел на марбак: - И Харл тоже?

– И Ортнар. Они отыскали дерево с гнездом бансемниллы, и им нужна помощь, чтобы выгнать оттуда зверьков. Бери копье, Ортнар собирается выйти, пока не начало припекать.

Заслышав разговор, Армун вышла из шатра.

– Надолго?
– озабоченно спросила она, положив руку на круглый живот.

Керрик качнул головой.

– Это близко. До рождения ребенка я от тебя надолго не уйду. Не бойся.

Покачав головой, Армун тяжело села.

– Возвращайся скорее. Даррас будет со мной, - добавила она, когда девочка подошла к ней.
– Это может случиться сегодня.

– Тогда я останусь.

– Пока признаков нет. Так быстро это не бывает.

– Значит, вечером будем есть бансемнилл, запеченных в глине на углях.

– Я бы с удовольствием.

Прежде чем отправиться на охоту, Керрик пошел к заросшему лианами укрытию, которое самцы соорудили на берегу озера. Один из них вышел навстречу гостю.

– Имехеи.

Улыбнувшись про себя, тану подумал, что имя означает "мягкий-на-ощупь" и совершенно не подходит коренастому угрюмому самцу, в приветственном жесте расставившему руки. В его круглых глазах, устремленных на Керрика, не было никаких эмоций. В знак удовольствия Имехеи открыл огромный рот с белыми остроконечными зубами.

– Поешь с нами,

– Уже поел, сожалею-благодарю. Арнхвит сказал, что сегодня вы решили посмотреть мир.

– Для маленького влажного-из-моря скромное путешествие - великое событие. У берега есть глубокие места с ключами на дне. Там водятся большие рыбины...

Хотим ловить-есть. Мягкий-маленький пойдет с нами?

– В другой раз. Мы собираемся поохотиться в лесу на бансемнилл.

– Недостаток знаний. Название-животное неизвестно.

– Маленькое, мохнатое, с длинным хвостом и сумкой на животе. Вкусное.

– Удовольствие-есть, примите в долю. Взамен принесем отменной рыбы.

– Пусть сети ваши будут полны, пусть крючки опускаются глубже.

Тут появился Надаске' и, услыхав последние слова Керрика, сделал жест благодарности. Потом самцы взвалили на плечи сложенные сети, подобрали хесотсаны, вошли в воду и побрели вдоль заросшего берега.

Беспечная лень ханане осталась в прошлом. Теперь самцы знали свою силу и были уверены в себе.

Раздался громкий крик. Керрик обернулся и увидел Арнхвита, размахивавшего руками.

– Атта, мы здесь!
– закричал он.

Рядом с мальчиком стоял Ортнар. Левой рукой он опирался на костыль. Тяжелая болезнь не убила его, но былая сила так и не вернулась. Зажав под мышкой костыль и волоча левую ногу, Ортнар мог передвигаться. При этом он испытывал мучительную боль, но никогда не подавал виду. Лицо охотника избороздили глубокие морщины; Ортнар никогда не улыбался. Но правая рука не ослабела, и копье в ней оставалось по-прежнему смертоносным.

Увидев Керрика, Ортнар взмахнул копьем.

– Добрая будет охота?
– спросил Керрик.

– Да... и хорошая еда. Их там много. Нужно постараться добыть самого толстого. Я его видел.

– Показывай путь.

У мальчиков были луки и копья, а Керрик взял с собой хесотсан. Прохладное тело живого оружия пошевеливалось в руках. Шипы, которые оно выплевывало, были смертельны для всякого живого существа, какой бы величины оно ни было. Без этого оружия иилане' - стреляющей палки, как называли его тану, - выжить в лесу было бы невозможно. Копьями и стрелами не сразить огромных мургу, бродивших здесь повсюду. Только яд иилане' мог сделать это. У них осталось лишь три хесотсана, один случайно утопили.