Возвращение в Эдем. Книга 1 (др. изд.)

А в этом захолустье ночь была нежна, наполнена тысячами сладчайших запахов и легких шумов. Грег и Тара гуляли в розовом саду, вместе, но порознь. Грег внимательно наблюдал за ней, ожидая от нее первого шага. Вернувшись с верховой прогулки, он обнаружил, что Тара прошла прямо к себе в комнату принять душ и отдохнуть и просила ее не беспокоить. Ему ничего не оставалось делать, как ждать долгие часы до обеда, часть из которых он провел, тщательно готовясь выйти к столу: он не мог припомнить того случая, когда ему хотелось одеться или заботиться о своей наружности ради женщины. В свои звездные часы теннисного игрока, казалось, чем более растрепанным и потным он был, тем более казался привлекательным. Он улыбнулся, вспомнив те дни, пока он брился, принимал душ и одевался с особым тщанием. Но Тара была так не похожа на других. Он чувствовал, что невозможно перестараться, стремясь понравиться ей. Когда он спустился к обеду, он все еще не был уверен, что она собирается делать и проведет ли вообще этот вечер с ним. Он вздохнул с облегчением, когда она вскоре появилась, отдохнувшая, посвежевшая. Она выглядела изумительно в блестящем вечернем платье, и он был в восторге, что она все же взяла платье с собой, хотя он настаивал, что в Эдеме все будет непринужденно. Все прошло превосходно: обед был отличным — Кэти, очевидно, постаралась особо. Но беседа ограничивалась ни к чему не обязывающими темами, и он явно чувствовал ее позицию «руки прочь». Поэтому он был очень рад, когда вечером она приняла его предложение прогуляться по саду, поскольку это давало ему возможность снова приблизиться к ней.

Они вышли из столовой на веранду и пошли к бассейну. Обойдя бассейн и фонтан, слабо освещенные сейчас скрытыми огнями, они пошли в розовый сад и присели там на одну из скамеечек. Ночь была тихой и безмятежной, и дурманящий запах многочисленных цветов висел в воздухе.

Тара первой нарушила молчание.

— Эдем, — сказала она мечтательно. — Это место по праву так названо.

— Итак, что бы ты хотела сейчас делать? — Грег боялся испугать ее своим напором после сегодняшних откровений; он хотел, чтобы она почувствовала — ее желания все для него. — Выбор вечерних развлечений очень ограничен в этих пустынных местах, думаю, у Адама и Евы были такие же проблемы.

— Грег… — Она прервала его попытку пошутить. — Спасибо, что ты был со мной так откровенен сегодня.

— Ты единственная женщина, которой — я знаю — я не могу лгать. «И это правда, а потому помоги же мне», — подумал он беспомощно. — Мне бы хотелось, чтобы ты знала, каков я на самом деле. Даже рискуя при этом потерять тебя.

— Ты не потерял меня. — Голос Тары был тверд. — Я уважаю честность. Даже если правду иногда бывает очень тяжело слушать.

Ее слова придали Грегу уверенность. Он рискнул и сделал правильно, когда сказал ей о своем отношении к Стефани. Все будет хорошо.

Позади них на веранде дома появилась Кэти и крикнула из темноты:

— Будут еще какие-то указания?

— Нет, все, спасибо, Кэти.

Голос Тары прозвучал вслед.

— Спасибо за прекрасный обед.

Кэти ушла спать.

— Знаешь, она все еще готовит для Стефани, — сказал Грег, когда она ушла.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодняшний обед состоял из любимых блюд Стефани.

— Да?

— Да. — Грег засмеялся. — Ей нужно отдать должное. Она упрямая старушенция. Ничто не может убедить ее, что Стефани погибла.

— Очевидно, что ей очень не хватает Стефани. И она очень одинока, не так ли?

— Да-а. И слишком стара, чтобы управляться со всеми делами здесь. Пора ее отправить на пенсию. Ей будет лучше в домике где-нибудь в Дарвине.

— Грег! Но Эдем сорок лет был ее единственным домом.

— Что ж, мне жаль, но время не щадит никого из нас, — сказал Грег беззаботно.

Тара замолчала. Бездушное отношение Грега к Кэти вызвало в ней воспоминание о его обычном полном безразличии к страданиям и чувствам других людей. Его занимала только собственная жизнь. Ее внезапно охватила глубокая усталость, ей хотелось остаться одной.

— Прости меня, Грег, я, пожалуй, пойду домой. Я вдруг почувствовала, что устала. Возможно, от конной прогулки или этого чудного свежего воздуха.

На секунду выражение гнева появилось на его лице. Еще одна отговорка! Сколько же она собирается держать его на расстоянии вытянутой руки? Она прочитала его мысли.

— Ты не возражаешь?

— Возражаю, — сказал он честно. — И… не возражаю.

Попытавшись обратить все в шутку, он напомнил себе, что должен быть терпелив. Ведь это всего лишь первый вечер в Эдеме. И на Тару давить не следует. «Все же, — думал он, пока галантно провожал ее в комнату и прощался у двери, — это должно случиться, и когда случится, будет прекрасно, не может не быть после такого долгого ожидания».

В своей комнате Тара наконец расслабилась. Этот обед был огромным напряжением для нее. Смотреть на человека, сидящего напротив, такого внимательного, такого обходительного, так преданного ей, и пытаться сопоставить его с тем, кто разрушил в ней веру, сделал все, чтобы убить ее, — ее сердце разрывалось от противоречивых чувств. «Может быть, есть два Грега Марсдена, — подумала она, — как оказалось, что существуют две Стефани Харпер. Может быть, с Тарой Уэллс в нем реализовывались все его лучшие качества, он становился тем, кем хотел бы быть. Он был со мной более искренен, чем, я думала, он может быть: он признался в своих корыстных мотивах в женитьбе на Стефани. Но, если он и стал теперь добродетелен, этого слишком мало и слишком поздно. Это уже не сможет компенсировать то зло, которое он мне причинил».

Нет, она не проявит слабости, невзирая на то, как лучезарно он улыбается, как светятся любовью его глаза, когда он смотрит на нее, как он красив при свете свечи на обеденном столе или в расслабленной позе на скамейке под усыпанным звездами небом. Он прекрасен, но он обречен.

Она знала, что не должна слишком долго выжидать. Ей не удастся слишком долго притворяться, что она не бывала раньше в Эдеме. Ей не удастся долго выказывать расположение к человеку, которого она ненавидела всем своим израненным сердцем. Не хватает лишь одного кусочка в мозаике, подумала она. Завтра приедет Джилли. Тогда действующие лица будут в сборе, и пьеса сможет начаться.

Оставалось сделать лишь одно, прежде чем она пойдет спать. Выйдя из комнаты через балконную дверь, она прокралась по веранде вокруг дома до комнат прислуги. Она быстро подошла к комнате Кэти и постучала.

— Войдите.

По озадаченному тону можно было понять, что у Кэти редко бывали посетители.

Кэти сидела за столом посреди комнаты, перед ней стояла старая металлическая коробка. В ней лежала пачка старых фотографий, две или три из которых Кэти держала в руке. В комнате повисла напряженная пауза, обе женщины смотрели друг на друга.

— Я… а-а… Я тут смотрела фотографии. Пожилая женщина была явно смущена внезапным появлением Тары. Она вдруг бросила на стол фотографии, которые протягивала Таре. Тара взяла их и увидела на одной из них себя верхом на Кинге, еще на одной была она же вместе с Кэти после смерти Макса. Неужели Кэти знает? И что она знает?

— Вы были в моей комнате, пока я каталась на лошади. — Она положила фотографии на стол и посмотрела на Кэти.

— Нет, я не была там, — вспыхнула Кэти. — Я таких вещей себе не позволяю.

— Вы оставили бокал с хересом у меня на тумбочке. Кэти покраснела.

— А, да, правда, — сказала она неловко, как будто только что вспомнила. — Да, я заглядывала туда. Хотела посмотреть, повесила ли чистые полотенца, вот в чем дело. — Она посмотрела на Тару. — Я бы не хотела, чтобы меня принимали за лгунью.

— Ну, конечно, нет. — Тара улыбнулась. — Ну что ж, я пойду, смотрите свои фотографии.

Она направилась к двери. Ни одна из женщин не заговорила, никто из них не осмеливался сорвать тонкую завесу тайны, что повисла между ними.