Возвращение в летний домик

— Я не это имела в виду.

Тай ухмыльнулся.

— Я знаю. Твоя мать пыталась сделать из тебя сноба, но у неё не получилось. Также и у Эдди почти получилось сделать из тебя монашку. Когда я тебя вчера увидел, мне захотелось спалить этот дом. Я подумал, что он одержал над тобой вверх и сделал копию своей матери.

— Ничего подобного он не делал! — воскликнула Фэйт, но не смогла сдержать улыбку. — А что заставило решить тебя, что он потерпел неудачу?

— Я увидел тебя, когда ты впервые вернулась город, но ты не заметила меня. Ты стояла с Эдди и со своей матерью, вся такая чопорная и правильная, что я едва узнал тебя. В первую минуту я подумал, ты постриглась, но оказалось, что просто туго стянула волосы назад. В любом случае, ты стояла там с ними, и я приказал себе вернуться домой, потому что ты была для меня потеряна. Но тут небольшой жёлтый кабриолет промчался мимо, и мне показалось, что ты растаешь прямо на улице. Всего лишь на какую-то долю секунды я увидел в твоих глазах страстное желание.

— Вряд ли, — возразила она, вспоминания ту машину. За рулем сидела девушка, одетая в кофточку без рукавов и с волосами, свободно струившимися по спине. А на Фэйт было надето почти девять килограмм одежды, капельки пота стекали по её спине и груди. При виде этой девушки Фэйт охватила такая зависть, что ей нестерпимо захотелось побежать за машиной и запрыгнуть на пассажирское сиденье.

— Ну, хорошо. Это было страстное желание, — сдалась она, снова улыбаясь. — В тот день было жарко, а девушка выглядела превосходно. Но Тай, у меня ведь негласная помолвка с Эдди. Мы с ним говорим о свадьбе вот уже два года.

— Но он ведь ещё не рассказал своей матери, верно?

— Нет, — ответила она. — Но ты ведь знаешь, какая она.

— Она тиран, и людям приходиться противостоять ей. Вы с Эдди никогда не сможете заставить её уступить.

— Но полагаю, что ты смог бы.

— Я могу, и делаю это, — как-то буднично произнёс он.

Фэйт на мгновение отвернулась, но она знала, что он имеет в виду. Да, Тай много раз противостоял миссис Уэллман, когда они были детьми. Эдди и Фэйт боялись её, но Тай — никогда. Она вспомнила, как однажды он стоял на кухне и смотрел прямо в глаза матери Эдди, пока та говорила то же, что и много раз до этого: что он был никем и никогда никем не станет. Тай спокойно ответил, что легче верблюда провести через ушко иголки, чем богатому человеку попасть на небеса. Миссис Уэллман в буквальном смысле метлой выгнала его из дома. Позже, Эдди и Фэйт, сидя с ним у озера, удивлялись смелости Тая.

— А что метла? Волноваться надо, когда над тобой нависает человек с ножом.

Эдди и Фэйт удивлённо переглянулись, но не стали ничего спрашивать. Кроме того, Тай всё равно бы не ответил.

— Ну хорошо, я попалась, — сказала Фэйт. — Я боюсь мать Эдди, немного больше меня пугает моя собственная мать. И мне нравится ездить на кабриолетах. Какие ещё неблагоприятные черты характера у меня есть?

— Ого, неблагоприятные? — удивился Тай.

— Это значит…

— Я знаю, что это значит, — прервал он её. — Или могу предположить. Видишь ли, Фэйт, тебе не нужно высшее образование, чтобы быть достойной чего-то в жизни.

— Конечно, нет, — ответила она поспешно, но почувствовала, что покраснела.

— Будет жаль, если ты перестанешь быть сама собой, — произнёс он, спускаясь по ступенькам. — Готова пойти к озеру?

— На самом деле, я слишком долго отсутствую. Я не оставила записки для матери, так что, наверное, мне следует вернуться домой.

— Хорошо, — ответил он быстро. — Всё что ты хочешь.

Он подошел к входной двери, и подождал, пропуская её вперёд. Она постояла на веранде с минуту, пока Тай с силой закрывал дверь, и сделала глубокий вдох. В течение четырёх лет она сидела взаперти, уткнувшись носом в книгу. Казалось, всё это время она ни разу не покидала пределы бетонных стен. Когда же она вернулась домой, то нашла огромный список дел, который приготовила для неё мать. Последние два года, в летние каникулы, Фэйт вместе с матерью ходила оказывать косметические услуги. Она ненавидела каждую минуту… особенно педикюр.

— Может… — начала она.

— Да? — спросил Тай, его прекрасное лицо ничего не выражало.

— Ну, поскольку мы так близко от озера, наступило время ленча, а я умираю от голода…

— Продолжай, — произнёс Тай.

— Временами ты становишься настоящим идиотом. Ты об этом знаешь? Так, что у нас на ленч? Если жареные свиные рубцы, то я ухожу прямо сейчас, даже если придется возвращаться пешком.

— Кукурузная лепешка, — ответил он серьёзно. — Поссум [5] . Всё, на чём я вырос.

5

Поссум — животное из семейства сумчатых млекопитающих.

— Потом это станет Макдональдсом, — ответила она, отворачиваясь от него.

— Ну же, давай. Я обгоню тебя до автомобиля, — Тай побежал, а позади него не отставала Фэйт.

Когда они достигли машины, одежда на Фэйт насквозь промокла от пота, а Тай выглядел таким же свежим, словно только что вышел из душа.

— Не было практики, так?

— Совершенно верно. Я не обгоняла парня до машины с тех пор как мне было… Сколько? Десять лет?

— Я знал, что ты скучала по мне! — воскликнул он, поворачивая ключ зажигания в машине. Немного отъехав, Тай остановил машину, чтобы она смогла посмотреть на силуэт дома под ярким голубым небом. Немного труда, и дом мог быть стать прекрасным. Когда она взглянула на Тая, то заметила, что он улыбается, словно знает о её согласии. Когда он сворачивал на дорогу, ей пришла в голову мысль, что необходимо настоятельно объяснить, что она собирается замуж за Эдди и ничто не может это решение изменить.

Тай поехал к озеру, и Фэйт уже заранее знала, к какому именно месту они поедут. Это было «их» место. Это было местечко, куда они с Эдди ходили ловить рыбу, а позже стало местечком, где они с Тайем занимались любовью.

Она стояла у озера и глядела на воду, пока Тай вытаскивал вещи из машины. Она не предложила свою помощь. В некотором роде она чувствовала, что и не уезжала из маленького городка. Как если бы и не было тех лет, что она провела в колледже. Если бы её голова не была набита содержанием кучи книжек, и не тысячи долларов, что она осталась должна за обучение, можно было бы подумать, что Фэйт и не уезжала никогда.

Повернувшись, она смотрела, как Тай расстелил старое одеяло на траве под огромным ивовым деревом, которое они считали своим. Так же, как и они, дерево выросло и повзрослело. На нём всё ещё можно было увидеть то место, где они пытались вырезать свои инициалы небольшим перочинным ножиком, который Тай всегда носил с собой… Одеяло, что он постелил, было тем же самым, на котором они впервые занимались любовью.

Он посмотрел на неё, и как часто случалось, прочитал её мысли.

— Не волнуйся, оно постирано.

Улыбнувшись, она села на край одеяла, пока он опустошал холодильник и расставлял еду. Тут были сэндвичи из салата и тунца, порезанные фрукты и выпечка домашнего приготовления.

— Ты ведь это не готовил. Тогда кто?

— Мама.

Фэйт взглянула на него удивлёнными глазами.

— А! Ты редко упоминал о матери. Знаешь, я думаю, что видела твою мать не более, чем дюжину раз в своей жизни, — она поддразнивала его, но в то же время была серьёзна.

— Она была там, — ответил Тай с серьёзным лицом. — Мы с ней всегда были друзьями. Она говорила, что мы с ней выжили, потому что я похож на неё, а не на отца.