Возвращение в Тооредаан (новый вариант)

…Осталось только мелочь — пробиться в высший свет глубоко сословного общества! Ну, правда, мне для этого не обязательно изображать из себя графа или прынца. Достаточно, умело изобразить лакея или охранника. Правда, нам намекали, что дескать, в этих краях, даже лакейские должности, подчас передаются по наследству, и без хорошей родословной, тебя даже в посудомойщики в приличный дом не возьмут — феодализьм, знаете ли, ети его мать! Тут — «…дедушка мой барину тарелки мыл, потом папаша его сменил, а теперь и мой черед настал. Учись сынок — подрастешь, и ты будешь в этом доме тарелки мыть». Ну да — этот вопрос решаемый.

С географией, мне относительно повезло. — Я уже в Сатрапии! Так что от этой печки, выплясывать и начну.

А что я знаю об этой Сатрапии? — Само название «Сатрапия», это перевод умников из Спецкоплекса, специально для нас — курсантов, с труднопроизносимого местного на русский, для большей понятности. Сатрапиями, как пояснили нам на занятиях, раньше называли административную единицу деления у древних персов. Вот и местная сатрапия, тоже когда-то была здоровущей частью некой Империи… Вот–вот, с большой буквы, потому что Империя тут была только одна, и никаких определений, типа «Римская», «Российская», «Британская» не требуется. Когда Империя развалилась, Мооскаавская сатрапия, вроде как решила персональной клички для образовавшегося государства не брать, подчеркивая тем самым, свое право преемственности. Потому как, этот самый город Мооскаа, и был столицей, и вроде как даже ядром, вокруг которого Империя образовалась.

…Мы помнится, долго прохаживались насчет совпадений названий в нашем и том мире. Тут-то, подполковник Говоров, нас и ошарашил, заявив, что все это не случайно, и что все Мооскаа, коих на Земле-2, аж три штуки, названы так в честь нашей, российской Москвы. И что есть весьма убедительные факты, говорящие о том, что в более ранние времена, на Землю-2, уже попадал человек примерно из наших времен, который, собственно говоря, там, в свое время, и напрогрессорствовал на целую Империю, поставив на уши нормальный ход истории мира, придав местной науке пинок, который «подбросил» прогресс, на пару тысячелетий вперед.

— …Оттого-то, ребятушки, и местный алфавит там так удивительно похож на кириллицу, и цифры — чисто арабские, и в названиях многих предметов и наук, можно уловить знакомые корни. Хотя и сильно искаженные особенностями местной фонетики, обожающей удваивать гласные, щелкать языком, и произносить согласные звуки, совершенно неподобающим для того образом… Увы — кто этот доисторический попаданец, совершивший столь грандиозный переворот — до сих пор загадка. Местные знали его под кличкой «Манаун'дак», что в переводе означает — «Взрослый ребенок». А вот настоящего «нашенского» имени, история до наших времен не донесла, даже несмотря на то, что некоторые записи, сделанные рукой этого человека, я видел собственными глазами… Может быть, это даже будет один из вас, коли, по прихоти судьбы, при переходе на Землю-2, время сыграет очередную шутку. Хотя есть версия, что в «нашей» Москве, Манаун'дак, жил лет, этак пятнадцать–двадцать назад, так что никак с разработками Спецкомплекса, не связан. Но на всякий случай, — коли это и впрямь окажетесь вы, — имейте совесть, оставьте подсказку! Хотя бы на котле… Каком котле? — Потом узнаете… А вообще, имейте еще ввиду ребята, что есть вероятность того, что по каким-то, неизвестным нам причинам, Земля-2 способна притягивать людей не только с Земли-1, но и из других миров. Были, знаете ли, прецеденты! …Нет, не сейчас — в прошлом. Но кто знает — как поведет себя представитель конкурирующей организации столкнувшись с соперником. Кстати, именно благодаря подобному феномену — местные про попаданцев знают. Большинство, конечно, относится к этому как у нас к ловле НЛО, и инопланетянам. Но… — хм… — говорят в нашем Спецкомплексе есть особый подвал, где в специальной клетке сидит парочка зеленомордых рогатых братьев по разуму… Хм… версии, почему Земля-2 притягивает попаданцев? — Версии есть, и в свое время, вы о них узнаете. Наверное. Но пока, это — большой–большой секрет!

…Какой из всего этого полезный для себя вывод могу сделать я? — Ища наших, надо ошиваться не только возле королевских особ, но и где-нибудь поблизости от тех, кто обладает знаниями о этом самом «Старом ребенке». То есть — ученых и жрецов, которые в этом мире, иногда бывают одними и теми же людьми. Потому что «наши» наверняка будут там копать. — Вот уже два пути для возвращения намечены.

Рааст Медведь. Стражник

…Хе! Шпиона поймали. Всамделишного!!! …Бандюков-то всяких, да контрабандистов, или еще жулье какое, я уже ловил. А тут — эвон как — удихский шпион!!! Нам, в казармах, про таких только рассказывали. Дескать — языком начнешь трепать в кабаке, а там шпион! …Придет шпион, вотрется в доверие к караульному, а потом колодцы отравит… Зачем ты дурила–Рааст, в увольнительную просишься? — Нельзя тебя в бордель. Сдуру начнешь там языком трепать, а под койкой-то шпион сидит! Наслушает страшных тайн, которые ты шлюхе завирать станешь, а потом тебя, наши же и повесят!

Я поначалу, как на службу попал, сильно шпионов этих опасался. За каждым углом они мне мерещились, лишний раз заговорить с незнакомым человеком боялся. Ну а как годик–другой отслужил, тут уж и понял, что шпионы эти, на манер горного бабайки — все про них говорят, да никто не видел… Ан вот — сподобился!

…И главное, как же ловко наш десятник, злыдня этого расколол! — «Фесткийцы» — говорит. — «Звука «В» не выговаривают… — а ты, мол — выговариваешь! «… Большого ума, видать, надо быть, чтоб такое вот углядеть, одно слово — ученый человек, в Училище учился! Не нам, лаптям диким чета… Я ить, даже и пригорюнился. — Куда, — думаю. — Тебе, дурила Рааст, в Бюро проситься, коли ты даже читать-то не обученный? Ну да командир обещался за меня похлопотать. А известное дело — наш оу Наугхо — кремень. Коли сказал — сделает обязательно!

…Только вот, чего-то невесел кремень этот наш. Я бы, на его месте, шпиона словив, искрил бы так, что у меня мушкет бы и без пороха стрелял, а он — так, тока щелкнул и дымок слабенький пошел... Это все потому, я думаю, что шпиона-то мы, конечно словили. А вот чужака того — выходит, упустили. И где его теперь ловить — даже и не знаю.

Ну да, не мое это дело — знать да думать. У меня на то начальник есть, разумения великого! Он быстро сообразил чего делать надо. Погнал меня по городу с поручениями. Там узнать, тут проведать, тому записку передать, от того принести. Когда Хееку пожаловал, его тоже быстренько впрягли, так что бегали мы до самой ночи, да еще и ночь чуток прихватили. Да и сам командир, тоже на заднице не сидел. — Когда доставили мы шпиона в Бюро, он там остался, и чего-то долго выяснял–пояснял–ругался даже с местными начальниками... Вышел еще более хмурый, чем ранее был. А может — не хмурый, а задумчивый. А потом и говорит, дескать — по всему видать, что вражина наш, ушел еще на пару дней раньше, чем мы в город пришли, с караваном некоего кредонского купца оу Моовига. И потому, предстоит нам ребятки, за тем караваном гнаться, лошадиных копыт не жалея… Вот–вот — лошадиных. Потому как, верблюды, это конечно хорошо, и попривычней вам будет, но лошадки куда быстрее. Потому, завтра с утра избавляемся от верблюдов, покупаем лошадей и вперед!

…Ох и мчались же мы! Насколько сил хватало… — у лошадок. Потому как на наши силы, оу Наугхо, было глубоко наплевать. Он и себя-то не жалел ни сколечко, а уж о нас-то и говорить нечего… Да мне и самому, лошадок жальчеее было чем себя. Ох ведь на каких раскрасавиц десятник наш расщедрился. Я таких раньше, только у офицеров заезжих, да у очень богатых купцов видал. Высокие, тонконогие, шеи стройные, гривы будто шелк, глаза с этакой поволокой, над степью несутся — что твой ветер, и так почти весь день. Особая порода, с Южной Земли завезенная. Не чета нашим мохнатым низкорослым степнячкам. И было у нас тех лошадок, счетом ровно девять. — Каждому две под седло, и три вьючных. Оу Наугхо наш, обмолвился мельком, что дескать — пришлось городскую казну, изрядно растрясти, чтобы лошадок тех выкупить… Правда, лошадке, даже такой дорогущей, по части грузов, с верблюдом не тягаться. Весь тот вес, что наши лошади на спинах своих едва тащили, один верблюд бы без особых проблем уволок. Потому, пришлось нам, в погоню уезжая, немалую часть багажа в Лоорииге оставить. Хееку–жадюга, едва не удавился с горя. Да и мне, признаться, жалко было с барахлом расставаться. Те же три мушкета, что мы конфисковали! Да ить, за них же в степи, столько всего хорошего выменять можно, а пришлось оставить. И лишний бочонок пороха, и харчей немалый груз, и палатку, и… — да много всего полезного, оставлять пришлось. Оно вроде, имущество-то не мое, а казенное, а все равно — жалко.

Но худо–бедно, а спустя две недели такой дурной гонки, настигли мы наконец караван… Ну как настигли? — Следы свежие узрели. Хееку наш, так прямо и сказал — дескать, следам этим, не более чем три дня сроку.

…В тот вечер, у бивачного костра, наш оу Наугхо, долго молча сидел, да думки свои думал. А когда уж пожрамши, мы было на боковую отправляться решили, голос-то у него и прорезался.

— Значит так. — Говорит он. Вроде бы и нам, а глаза такие, будто сам с собой, либо с духами разговаривает. — Из Мооскаа отписали, чтоб чужака, коли найдем, за шкирман хватать да в кутузку тащить, не следует. Надо следить за ним втихаря, а коли не выйдет делать это, оставаясь незамеченным, то постараться подружиться и в доверие войти. Караван мы отыскали. А вот чужака, (его теперь, кстати, из Мооскаа, велено «Стрелком» звать), так пока и не вычислили… Можно конечно, караван тот догнать, и вроде как к нему присоединиться. Но — опасно это — засветимся. Что этот Стрелок из себя представляет, я не знаю. Но будем исходить из того, что птица это ушлая да стрелянная, и интерес к себе, почуять сможет… Я, честно говоря, даже в себе-то не больно уверен, что обмануть смогу, хоть нас и учили представляться да прикидываться, ровно площадные актеры. А уж вы-то ребята, точно лицедейством никогда не занимались — проколитесь на раз.

…Тут он, надо сказать, ошибся. Оно конечно, на площадях мы разные представления не представляли, и рожи корчить всякие не умеем. Однако — попробовал бы наш оу Наугхо, сам на базаре выжить, притворяться не научившись. Перед кем бедолажку изобразить надо. Перед другими — задиру и костолома. А третьих — в своей честности убедить. — Это та еще наука! Так что народ дурить, я умею. Да и Хееку — тот ведь еще жук! С виду-то вроде простак–простаком. Ан, давно уж я заметил, как частенько денежки из чужих карманов в его перекочевывают, причем, чаще всего, по доброй воле. Я и то, так не умею.

— В общем — места тут пустынные, — тем временем, продолжал наш десятник. — И дорога только одна. Так что — никуда-то Стрелок от нас не денется. Потому, пока будем двигаться вслед за караваном, отставая так, примерно на дневное поприще, да присматриваться… Особенно ты Хееку гляди во все глаза, — следы это твоя епархия.

А через два дня, глядим — стервятники над степью кружатся, да радостно так курлыкают. Подъехали поближе, ага — вон место боя. А вон — трупы сложены. Трое — солидно так лежат, в ритуальных позах, с украшениями и клинками в руках. По–всему видать — победители! Свои хоронили, за кем поле боя осталось. А еще с десяток по степи валялись — ободранные. Ну, это ясное дело — побежденные… Побежденные, по всему видать — степняки–нищеброды, с голодухи решившие себе на людских тропках добычу промыслить. Оно — дело обычное, не станешь же молча глядеть, как твои собственные дети с голодухи дохнут, коли есть силы чужое забрать. Кто, хе–хе, в Дааре этим не промышляет, время от времени? …Ну да на этот раз «охотникам» не повезло. — Добыча зубастая оказалась. Выходит — победили караванщики.