Возвращение весны

— Но вы не мать Пьетро! — с неприкрытой злобой бросила Анджела. — Вы даже не итальянка! Вы для него никто!

— Нет, неправда! — заступился за Эми красный от возмущения Пьетро, вскакивая на ноги со сжатыми кулаками. — Неправда, она любит меня! — гневно воскликнул он.

— Возьми себя в руки, — процедила сквозь зубы Анджела, и в этот момент никто не назвал бы ее красивой.

— Не смей говорить гадости об Эми! Я этого не позволю, слышишь? Она… она…

— Да? Кто же она такая, твоя прекрасная Эми? — спросила итальянка с издевкой. Было ясно, что она с большим удовольствием применила бы физическую силу, чтобы подчинить брата, но не решалась заходить так далеко.

— Она моя вторая мать. — Пьетро произнес эти слова с видом человека, только что понявшего что-то важное. — И я люблю ее, — добавил он для пущего впечатления, увидев, как вспыхнуло лицо Анджелы.

Последовал поток итальянских слов, которые Эми не смогла бы понять, даже если бы сказанное Пьетро не ввергало ее в состояние глубокой тревоги. Она знала, что мальчик любит ее, как и она его, но сила этого чувства оказалась большей, чем она могла бы предположить.

— Что тут творится? — Фраза произвела эффект пистолетного выстрела: сердитый голос Луки заставил Пьетро и Анджелу замолчать. — Ну? Кто мне объяснит?

— Это все Пьетро, он такой гадкий, совершено не слушается, — почти мгновенно нашлась Анджела, и ее красивое лицо выразило такую обиду, что, если бы Эми не знала, в чем дело, смогло бы убедить даже ее. — Он сказал, что Эми для него как мать, а я ничего не значу!

— Неправда! — сквозь слезы воскликнул Пьетро.

Обняв его за плечи и сердито взглянув на Анджелу, Эми сказала:

— Он вовсе не говорил, что Анджела для него ничего не значит…

— Довольно! Мы обсудим это, когда все успокоятся, — решительно прервал ее Лука. — А что касается вас двоих… — он посмотрел на своих родственников, — ваши голоса были слышны с улицы. Вы позорите нашу семью, ругаясь, словно уличные мальчишки! Если бы со мной кто-нибудь был…

— Но ведь не было! — Намек на возможное поругание чести семьи Джерми вывел Эми из себя, и если бы не прижавшийся к ней Пьетро, она бы высказала ему все, что думает об их прекрасном, несравненном семействе! Неужели только это имеет для Луки значение, а все остальное безразлично?

— Нет, не было. — Он одарил ее уничтожающим взглядом, но Эми была слишком возмущена и озабочена судьбой Пьетро, чтобы обращать на это внимание. — А теперь мы пройдем в гостиную и обсудим все как нормальные люди, — ледяным тоном приказал Лука.

— О, Лука… — В глазах Анджелы сверкнули слезы, и, промокнув их платком, она взяла брата под руку. — Я не могу понять, почему он меня так ненавидит…

— Ты достаточно взрослая, чтобы самой разобраться в этом… — Голос Луки звучал сухо, но он не убрал руки Анджелы, и, обернувшись на ходу, та улыбнулась торжествующей улыбкой.

Эта женщина — воплощение зла! У Эми даже мурашки по спине пробежали. На мгновение ободряюще прижав к себе Пьетро, она повела его в гостиную, страшась предстоящего столкновения.

К счастью, Джаспера в комнате не было. Попугай, несомненно, ввязался бы в перепалку, и кто знает, чем бы все закончилось? Паула и Карла унесли клетку на кухню для ежедневной уборки как раз перед приходом Анджелы. Эта процедура доставляла Джасперу большое удовольствие, так как горничные, опасаясь его когтей и клюва, откупались от него любимыми лакомствами.

Эми ожидала немедленного и безжалостного допроса, но, дернув за шнурок, чтобы вызвать горничную, Лука только обернулся к Пьетро, устроившемуся на софе под защитой Эми, и сухо произнес:

— Теперь ты успокоился?

– Да.

Пьетро явно чувствовал себя обиженным, но, с другой стороны, будучи стопроцентным Джерми, понимал, что потеря самообладания достойна порицания.

— Тогда, я думаю, было бы неплохо, если бы ты извинился передо мной за подобное поведение, а потом принял ванну и выпил свой чай в постели. Еще недавно ты был совсем болен.

— И это все, что ты собираешься ему сказать?..

Прервав Анджелу суровым взглядом, Лука вновь повернулся к Пьетро.

— Ну? — спокойно потребовал он.

— Извини меня, Лука, за то, что я кричал, — проговорил Пьетро, подчеркивая, что больше извиняться ему не за что. — Это никогда не повторится, обещаю тебе.

— Отлично, — одобрительно кивнул Лука и обратился к вошедшей в комнату Пауле: — Не принесете ли вы через полчаса чай в комнату Пьетро? И предупредите Рикарду, что мы с синьорой сегодня ужинаем не дома.

— Да, синьор. — Взглянув на их мрачные лица, Паула поспешила уйти.

— Лука! — быстро сказал Пьетро, в то время как Эми безуспешно пыталась определить свое отношение к последним словам Луки. — Можно, я попрощаюсь с Джаспером? — умоляюще проговорил он. — Пожалуйста!

— Что за ужасное создание! Я не удивлюсь, если выяснится, что Пьетро подхватил болезнь от попугая, — сказала Анджела, театрально вздрагивая. — На этих птицах масса микробов!

— Джаспера, вероятно, можно обвинить во множестве грехов, но передача скарлатины в их число не входит, — остановил Лука собравшегося было протестовать Пьетро, а затем добавил: — Можешь провести с Джаспером пять минут. А потом в постель! Хорошо? Тебе нельзя переутомляться.

Бросив на Анджелу красноречивый взгляд, Пьетро без дальнейших пререканий покинул комнату. Если Лука и заметил это, то не подал виду.

— Послушай, Лука, ты слишком снисходителен к ребенку. Он становится просто несносным, — мстительно заявила Анджела. — Мне стыдно за него.

— Хватит, Анджела. — Если раньше тон Луки был просто холодным, то теперь в нем слышалось презрение. — Я веду себя с Пьетро так, как считаю нужным, и должен заметить, что, если бы ты по-прежнему жила в моем доме, я не потерпел бы подобного поведения.

— Но что мне было делать, если он начал кричать? — обиженно бросила Анджела.

— Пьетро всего десять лет, и недавно он перенес тяжелейшую душевную травму. Сказать, что в твоем отношении к нему не хватает чуткости, — значит не сказать ничего.