Возвращение Завгара

Буквально через полчаса к ней за столик подсела одетая в гражданское девушка с цепким и острым взглядом матёрого оперативника.

— Майора Боширова, — представилась она, на что сразу услышала короткое, — без чинов, — и тут же кивнула.

— Рассказывайте, — произнесла Балуева, убедившись, что поблизости посторонних ушей не наблюдается.

Оперативница собралась с мыслями, а затем заговорила, — Наш отдел в Питере работает по «Кентавру» и Иванов первоначально попал в наше поле зрения после информации о его контакте с ним.

Захария Петровна легким кивком подтвердила, что понимает о ком говорит Боширова. В целях конспирации великого князя они называли только по этой, гаремной фамилии, сознательно избегая упоминания о его настоящей фамилии и текущем статусе.

Девушка продолжила, — Мы считали, что «Кентавр» попытается связаться с ним во время учёбы в Екатерининской академии. Также, как один из вариантов, рассматривался вопрос, что Иванов может быть уже завербованным агентом, с какой целью и попал в высшее военное учебное заведение.

— Хм, — прищурилась Балуева. С такой точки зрения она великого князя не рассматривала, а жаль. Информация давала много пищи для размышлений.

— Но, достаточно сильно мешал работе его статус вои боярского рода. К тому же его плотно опекала контрразведка.

— Ещё и эти здесь, — буркнула глава «МММ».

— Удалось узнать, что они планировали с Ивановым какой-то проект по армейскому подразделению состоящему только из мужчин.

— Так… — пробормотала задумчиво Балуева, подняла глаза на «фурию» — попытайтесь подробнее выяснить, что за проект. Нам только мужского полка не хватало. Походно-полевой бордель какой-то.

— После покушения, все работы в этом направлении, насколько мне известно, были свёрнуты.

— Ну и отлично, — повеселела Захария Петровна.

— Но до того момента Иванов успел организовать один проект, совместно с подельником, которым мы посчитали деятельностью «Кентавра».

— Это какой? — мигом посерьезнела Балуева.

Боширова криво ухмыльнулась, ответила, — Устраивал тайные сборища, привлекая туда мужчин, где пропагандировал моральную распущенность, половую раскрепощённость, а также подвергал сомнению доминирование женщин, особенно в сексуальной сфере. В последствии видеозаписи этих собраний также попадали в сеть ГИС где нелегально продавались.

— Не слишком похоже на «Кентавра», - слегка усомнилась Балуева, — он, насколько знаю, большой любитель громких террористических актов, подобная «тихая» деятельность не в его привычках.

— Мы посчитали, что это, в какой-то мере, была инициатива самого Иванова.

— А вот это может быть, — кивнула женщина.

— Поэтому, взяли его с подельником на одном из таких собраний. Правда расколоть его не успели, пришел приказ из тайной канцелярии, и пришлось Иванова отдать.

— А подельник? — уцепилась Балуева за сказанное майорой ранее, — с ним успели поработать?

— Тоже только частично, — с сожалением качнула головой девушка, — но можно сказать точно, что тот либо был низовым исполнителем, либо вовсе использовался Ивановым в тёмную. Однако, по каким-то причинам для Иванова он был важен и наблюдатели отметили установление весьма дружеских отношений между ними несмотря на большую разницу в возрасте.

— А вот это уже интересно, — задумалась Балуева, — как этого подельника звали?

— Рубенштейн, Хаим Иосифович…

* * *

Проведённая проверка показала, что Таисья и вправду от меня, поэтому Ольга, с гордым видом продефилировав мимо остальных семи дам, донельзя недовольных таким раскладом, поселилась в одних из ещё пустующих покоев дворца, а я принялся думать как жить дальше.

Негатив от остальных княжне был побоку, с неё всё было как с гуся вода, а другие гражданки мне дружно принялись проедать плешь, что княжна тут лишняя.

Нет, умом я был с ними согласен, одним своим появлением она тут же сплотила всех моих сожительниц, мигом забывших все разногласия между собой. А это что-то да значит. Но было одно «но». Стоило мне об Ольге подумать, как у меня тут же всё вставало. Словно та меня чем-то приворожила, какой-то своей женской магией.

Нет, у меня на остальных вставало тоже, моногамией головного мозга я не заразился, но именно на княжну это, почему-то, происходило ярче, сильнее, так, что пару раз приходилось вручную спускать пар.

При том что я прекрасно понимал, что она та ещё змея подколодная, стерва и сучка, но которую действительно хотелось трахнуть.

Озаботившись тем, что мне и вправду могли подсыпать чего, я даже обращался к целителям. Вот только настоящих приворотных зелий не существовало. Да и каких-то левых химических компонентов в крови и прочих жидкостях тела они не нашли. Поэтому просто стоило признать как факт, что после проведённой ночи, меня стали тянуть к княжне низменные животные чувства.

Я пробовал всё, я переспал со всеми дамами подряд, но даже это не смогло выкинуть её из головы.

Хотя, быть может, это сработал эффект новизны? Ведь, фактически, это был наш первый раз. Сама атмосфера нашего первого секса, это щекочущее чувство тайны и дух неизведанного, с легким привкусом авантюры. Может именно они на каком-то подсознательном уровне закрепили в моём мозгу особое к Еникеевой отношение?

А может, надо просто натрахаться так, чтобы этот эффект пропал? Чтобы новизна уже не чувствовалась?

Вот под эти размышления меня и нашла старшая фрейлина, сообщив, что у ворот поместья ждёт посетитель.

— Посетитель? — похмыкал я, — Что-то новенькое.

Вряд-ли это была очередная мать моего ребёнка, ну, по крайней мере, я на это надеялся. Мне с восемью-то справиться, куда больше ещё.

Посетителя на территорию поместья не пустили, виднелась только малюсенькая фигурка на дальнем конце подъездной аллеи с обеих сторон огороженной ровным рядом тополей, южных, стройных словно свечки, с плотно прижатой к стволу кроной, поэтому мы с старшей двинулись к ажурным металлическим воротам.

Стоило нам подойти ближе, как я тут же расплылся в улыбке, нет, это была явно не мать моего ребёнка, а скорее отец русской демократии, хитрый но слегка невезучий начинающий предприниматель и мой добрый друг Хаим Иосифович Рубенштейн собственной персоной.

Невысокого толстячка, судорожно сжимающего в руках шляпу, сложно было не узнать, слишком запоминающаяся была фигура.

Подойдя к воротам, я тут же дал знак, чтобы мужчину впустили.

— Ваше Императорское Высочество, — попытался тот согнуться в пояс, что с его пропорциями было совершеннейшим образом невозможно, но я не дал ему этого сделать, подойдя и по дружески обняв.

— Хаим Иосифович, давайте без долгих политесов, — я отстранился, ещё раз оглядывая мужчину.

— Но как же, вы ведь великий князь, а я…