Возвращение Завгара

— Не бзди, — отмахнулся от него тот, — не осерчает. Тут, как не крути, по старому снять не получится, новое надо. Зато потом эти фото с надписью — «снято Иваном Фадеевым», в каждом учебнике истории будут.

— Ну как знаешь, — недовольство в голосе распорядителя так и сквозило, но за полчаса до этого он сам на Фадеева ответственность переложил и теперь что-то возражать было уже глупо.

А фотограф меж тем начал импровизировать. Мы поворачивались и так и этак, один раз я даже вытянулся на диване на боку, опираясь на локоть. А затем он распоясался окончательно.

— Так, дамы, а теперь давайте-ка взглянем все вместе на жениха с вожделением! Так, я сказал с вожделением, а не так, словно вы год не ели. Да-да, и побольше страсти. А вы Пётр Алексеевич, попробуйте улыбнуться. Нет, на невест смотреть не надо, в камеру пожалуйста, всё в камеру. И по невинней, пожалуйста, улыбку. Ваш статус великого князя в качестве жениха предполагает, что вы девственник, вот и улыбайтесь соответствующе. У любого взглянувшего на фото, должно сложиться впечатление, что восемь жаждущих первой брачной ночи львиц буквально через секунду набросятся на невинного барашка…

— Кхе-кхе, — негромко, но предостерегающе выдал я. Вот уж что, что, а бараном меня тут ещё не называли, да ещё и в уменьшительно-ласкательном ключе. Но тот, казалось не обратил внимания, подбежал, в поры вдохновения воскликнул, — А теперь наоборот! Дамы, на диван, Пётр Алексеевич за спинку!

Теперь уже я смотрел на дам с вожделением, а они с невинными улыбками скромно смотрели в камеру. Как я косоглазие не заработал, пытаясь смотреть на всех сразу, даже не знаю.

В общем, часа через три этот дурдом закончился и я вяло поплёлся к себе, переодеваться. А вечером же ещё репетиция банкета. Я застонал. Чёртова свадьба.

Глава 24

— Не толкайся, не толкайся, кому говорю, — сурово одернул я любопытно напирающего сзади Александра. Они с братом сегодня выступали этакими сватами и согласно ритуала, как только специальная фрейлина подаст сигнал, должны были вести меня из Золотой палаты в Грановитую, где и должна была состояться сама свадьба.

Свадьба в Кремле, я даже похихикал. В той жизни кто бы поверил, да ещё и на восьмерых дамах сразу.

Да-да, несмотря на столицу в Питере, свадьбы членов императорской семьи традиционно проводили в Московском Кремле, мол так бабки-пробабки завещали и негоже нам этот порядок менять. И так канон свадебный по одному месту пошел. Фотографу, кстати, своё императорское неудовольствие всё-таки высказали. Фадеев сидел с нами в палате с фотоаппаратом в обнимку и наливающимся синевой фингалом под правым глазом. Тяжеловата царская рука. Впрочем он не возмущался, понимал, что малость перегнул, в порыве творческого азарта. К официально публикации допустили едва процентов двадцать отснятого материала. Впрочем, Царица-матушка быстро сменила гнев на милость и даже похвалила за инициативу. Краем уха я услышал, что остальные фотографии не уничтожили, а сделали отдельный альбом лично для Её Императорского Высочества. Не знаю только, примирила награда Фадеева с фингалом или нет, на собственном примере ощутившем, что искусство требует жертв.

Да, с восемью кольцами я что придумал, мне их превратили в браслет, соединив между собой. Ну а что, было обручальное кольцо, стал обручальный браслет. И на левой руке и никому не обидно.

Ожидание было донельзя томительным, тем более, что мы были при полном параде и старались ничего не замять и не запачкать, поэтому нам даже присесть не разрешалось, вот мы и стояли у двери, в приоткрытую щелку наблюдая, идут фрейлины или не идут.

— Тихо, идут вроде! — произнёс Павел и мы действительно услышали звонкие щелчки каблуков по каменному полу.

Рысью рванув от двери, я остановился посреди зала, чуть боком к двери, и указующим перстом ткнул в сторону большой картины на стене Золотой палаты. Оба братца тут же обступили меня с обеих сторон, проследив взглядом за моей рукой.

— Как вы видите, — без предисловий начал я, краем уха внимательно слушая, как скрипнула дверь, распахиваясь перед фрейлиной, — на этой картине художником Ильёй Репиным гениально была показана сцена, как Иоанна Грозная убивает свою дочь. Вы видите эти глаза, полные безумия и в то же время осознания совершенного поступка, эти руки, обнимающие истекающую кровью царевну…

— Ваше высочество, — прервала мои словоизлияния благородная дама в парадном гвардейском мундире, — пора вам прибыть в Грановитую палату.

— Что, уже? — с сожалением в голосе произнёс я, — а я только приступил к изучению этих чудесных произведений искусства.

Оба великих князя по бокам тут же глубокомысленно закивали головами.

Чуть растерявшись, фрейлина однако кивнула и добавила, — Да, Ваше высочество, уже пора, всё готово для церемонии.

— Ну пора, так пора, — глубокомысленно выдал я и протянул руки к Александру с Павлом, — ведите, — вверяя себя сватам.

Те снова серьёзно кивнули и схватив меня за руки потащили к выходу. Мне, мы напоминали каких-то актёров погорелого театра, такой безвкусной театральщиной от этого всего веяло, так как по задумке церемонии, я должен был изображать нежелание идти, а сваты насильно меня доставлять к месту бракосочетания. Понятное дело, что когда я периодически упирался ногами в пол, а они меня тянули словно репку из сказки, без идиотского хихиканья не обходилось.

Вот так, поминутно хихикая и дурачась мы и добрались до Грановитой палаты. Там, правда, пришлось делать серьёзные лица, потому как уже присутствовала вся старшая родня включая императрицу и мои «родители», тут же заулыбавшиеся при нашем появлении.

Меня подвели к специальному месту, а затем, в те же двери, практически сразу после меня, начали входить мои будущие жены.

«Одна, две, пять, восемь…» — я довольно кивнул, все на месте, никто не потерялся по дороге.

Тут слово взяла императрица, бухнув что-то о великом событии для Империи и императорского рода. Затем выступила моя маман, добавив о серьёзном выборе для меня лично, потом батёк добавил, расчувствовавшись, пару слов, о том как мне повезло, ведь столько сильных и женственных дам сегодня на мне мужатся. Тут правда, замолчал, напоровшись на погрозневший взгляд супруги и скомкано закончил, что дамам тоже повезло с мужем ибо я хозяйственный.

Захотелось скаламбурить про штаны с начёсом, чтобы хозяйство в тепле держать, но я сдержался.

Затем какая-то тётка разодетая в золотые одежды басом пробухтела что-то, но так как голос был словно из бочки, я ни слова не понял, тем более говорила она на какой-то старой форме русского языка, нараспев проговаривая гласные.

А затем, собственно, началось самое главное — снятие с меня маски, как бы открытие лица супруге. Ну не фата и ладно, лично я представлял что я Зорро.

Право первой снять с меня маску естественно досталось боярыне и Руслана, вся в предвкушении, широко улыбалась глядя на меня. Очередность они выстроили практически как я и думал, вот только Ольга, почему-то оказалась в самом конце. Подозрительно на неё уставившись, увидел, как она подмигнула мне левым глазом и с разочарованием понял, что она про мой тайный замысел как-то смогла узнать. Явно не обошлось без её умения маскироваться и тайно проникать в мою спальню.

Руслана, подойдя, аккуратно коснулась маски на моём лице, потянула на себя, легко снимая, но внезапно остановилась, удивлённо смотря на то на меня то на маску в руке.

Хе-хе. А всё потому, что на лице моём снова была маска — вторая.

— Следующая! — громко возвестил я, под недоумёнными взглядами окружающих.

Под второй маской оказалась третья, и Мирослава идущая следом за Златолесской отступила в сторону давая дорогу Марине. Та следующей и так, пока не осталась последняя восьмая маска и одна княжна, с победной улыбкой смотревшая на меня.