Возвращение
Шрифт:
И все-таки Земля не отвечала.
А что если на Земле не осталось людей? Одни машины… Что если Земля повторила судьбу тех мертвых планет? По раз заведенному порядку добывают машины сырье, строят новые автоматы, бессмысленно проделывают тысячи никому не нужных теперь действий.
Может быть, именно поэтому и не отвечает Земля?..
— Ступай готовить планер.
Голос его был сух й отрывист. Вольт вышел. Человек подождал, пока шаги сына стихнут, подошел к стене и открыл тяжелый люк грузового отсека.
В помещении вспыхнул свет. Спустившись по металлическим ступеням, он подошел к длинному, герметически закрытому контейнеру, покрытому
— Мы почти дома, Марта. Вольт, я и ты…
Над дверью зажглась зеленая сигнальная лампа. Сын ждал его в кабине планера.
В носовой части корабля в специальных гнездах плотно сидел «планер приземления» — маленький реактивный самолет, приспособленный к полетам в условиях атмосферы. Оборудованный автономным управлением, планер не раз служил экипажу «Кассиопеи» для вылазок.
Последним на нем вылетал Летруа… Это было на четырнадцатой планете в странной системе двух зеленых солнц. Через два часа после его вылета у них оборвалась связь. А еще восемь часов спустя, переключенный на автоматический привод, планер вернулся…
В нем были пробы воздуха из атмосферы планеты, образцы почв и… записка от Летруа. Он просил не искать его, писал об усталости, о том, что больше он не может…
Марта спрятала записку в своих вещах. И лишь совсем недавно он нашел ее там. Нашел и приложил к бортовому журналу. Хотя и не был уверен в необходимости этого шага.
— Мы возьмем большой контейнер с собой, слышишь?
— Слышу, только зачем?
— Так надо!
— Хорошо.
Двадцать минут спустя «планер приземления» покинул борт «Кассиопеи», впервые унося на себе весь ее экипаж.
Нет, он не хотел верить тому, что на Земле не осталось людей. Пока планер пробивал облачность, человек сидел в кресле, откинувшись, почти отвернувшись от иллюминаторов.
Но вот до поверхности осталось десять тысяч метров. Теперь он весь превратился во внимание.
Нет, люди не смогли изменить лицо планеты до неузнаваемости. Пусть они окружили ее сверкающей короной. Пусть в океанах поднялись новые континенты, а старые раздробились созданными морями и реками. Но это была его планета, его Земля — колыбель человечества.
Люди могли вырасти из нее, освоить новые миры, но не покинуть ее навсегда.
— Ты выбрал площадку?
Человек вздрогнул. Надо садиться. Но куда? Неожиданно он рассердился:
— Мы сядем на место нашего старта. Сядем, если даже придется проломить при этом крышу какого-нибудь завода.
Резкий свист заглушил его слова. Это свистел за бортом плотный, рассекаемый планером воздух. Первый звук, которым встретила планета возвращающихся.
— Приготовься!
Сжав зубы, человек с усилием отжал ручку от себя. Клюнув носом, планер круто пошел на посадку.
Земля!
Ему не пришлось ломать крыши. Повсюду, куда хватал глаз, простиралось ровное зеленое поле.
Они сидели в кабине, ожидая, когда автомат уравняет давление внутри планера с атмосферным. Человек оглянулся на сына. Широко раскрытые глаза мальчика были устремлены вдаль. В них отражалось небо с редкими звездами и край большого сверкающего кольца. Свет от него был настолько ярок, что хотя часы показывали час ночи — самое темное время
суток, небо было синим и возле иллюминатора можно было читать, не напрягая зрение. И вдруг человек вспомнил: именно тогда, незадолго перед их стартом, в печати обсуждался чей-то фантастический . проект создания вокруг Земли пылевого кольца — ловушки для солнечных лучей. Свет, а следовательно и тепло за счет отражения от кольца, по расчетам автора, должен был коренным образом изменить климат планеты, растопить арктические льды…Человек посмотрел вниз. Черная жирная колея лоснилась на яркой граве.
А ведь здесь была тундра… Ему впервые отчетливо вспомнился день отлета, серый туман над бетонированным полем ракетодрома, провожающие, уставшие от ожидания члены экипажа…
Вольт сдвинул колпак и первым спрыгнул на землю. Не удержавшись на ногах, он упал лицом в траву. Хотел подняться, вскочить. Но мягкие зеленые стрелки ласково забрались в ноздри и уши, защекотали, вызывая странное, незнакомое мальчику чувство.
Следовало встать. В растительном покрове планет гнездятся тысячи опасностей. Но вместо этого, он еще плотнее прижимается к земле, загребает руками, точно пытаясь обнять эту странную голубую планету… Одну из многих и такую не похожую на другие.
Еще сидя в кабине, человек услыхал судорожный кашель. Он повернул голову и увидел сына. Вольт смеялся, смеялся неумело, захлебываясь, набрав полные руки терпко пахнущей обыкновенной земной травы. Смеялся, сидя на «опасном растительном покрове планеты»…
Да, здесь право первооткрывателя с самого начала принадлежало Вольту. Он протянул руку и тихо произнес:
— Смотри, папа…
Впереди на невысоком холме темнело сооружение. Они подошли ближе и остановились.
Внутри большого прозрачного куба, на оплавленном куске метеорита, взявшись за руки, стояли пять фигур. Четверо мужчин и одна женщина. Пятеро в одинаковых легких комбинезонах. Женщина стояла в центре группы. Откинув голову назад, она крепко прижалась к плечу высокого человека, устремившего взгляд в небо.
Вольт поднял глаза, чтобы спросить отца, что означает эта группа, но промолчал. Он все понял без слов. Отец стоял неподвижно, глядя куда-то вдаль, и из его глаз текли слезы. Впервые он не стремился скрыть их перед сыном.
Сколько они так стояли?.. Если бы кто-нибудь сказал им, что они стояли молча, оба удивились бы. Разве они молчали? Нет, пожалуй, впервые за все эти годы они вели самый откровенный и нужный им обоим разговор…
Оба не слыхали приближения странного аппарата, напоминающего формой старомодный Дирижабль без гондолы.
Человек обнял сына за плечи и привлек к себе. Сердце его часто билось. Он понимал, что сейчас произойдет то, чего он так ждал и так боялся последние годы одиночества, — встреча с людьми, с землянами.
Часть белой обшивки откинулась, открывая вход в аппарат, и по ступенькам трапа на землю сбежал высокий темноволосый человек в светлом комбинезоне… Обыкновенный человек… Широко улыбаясь смуглым скуластым лицом, землянин смело подошел к пришельцам и, протянув обе руки вперед, молча остановился. Он ждал, что заговорят прилетевшие.