Возвращение
Шрифт:
Джон поставил свою довольно дорогую машину в гараж при гостинице. В свое время в этом здании помещалась платная конюшня. На стенах маленькой конторы, выходившей на улицу, висели изображения знаменитых беговых и скаковых лошадей. Старый Дэйв Грей держал тогда эту конюшню, и Джон иногда нанимал у него шарабан. Он нанимал шарабан, и они с Лилиан отправлялись на прогулку за город по освещенным лунным светом дорогам. Откуда-то с уединенной фермы нет-нет да и донесется собачки лай. Иногда они выезжали на узкую дорогу, обсаженную с обеих сторон кустами бузины, и останавливали лошадь. Какая тишина царила кругом! И какие странные чувства одолевали их тогда! Они не в силах были говорить. Порою они сидели долго-долго, безмолвно прильнув
В гостинице Джон молча съел свой обед. В столовой не было никого, даже неизбежных коммивояжеров. Вскоре явилась жена владельца гостиницы и подошла к столику Джона немного поболтать. В гостинице обычно останавливается немало туристов, но сегодня как раз выдался тихий денек. Когда держишь гостиницу, приходится мириться с тем, что бывают такие дни. Муж ее торговый агент и много разъезжает. Вот он и купил гостиницу, чтобы доставить жене развлечение, когда будет отсутствовать. Его так часто нет дома! Они приехали сюда, в Кекстон, из Питтсбурга.
Пообедав, Джон поднялся к себе, и сейчас же туда явилась хозяйка. Дверь, ведущая в холл, осталась открытой, и хозяйка стала в проходе. Она была очень недурна собой.
– Простите, я только хочу удостовериться, что все в порядке, полотенце и мыло на месте, и все прочее, что нужно.
Она некоторое время постояла у двери, рассказывая Джону о городе.
– Очень славный городок! Здесь похоронен генерал Херст. Вам следовало бы съездить на кладбище а посмотреть его памятник.
Джон попытался вспомнить, кто такой генерал Херст. В какой войне он сражался? Странно, что Джон его не помнит. В городе есть фабрика роялей, и говорят, что некая торговая компания из Цинциннати собирается построить здесь часовой завод. Они рассчитывают, что в таком городке у них будет меньше неприятностей с рабочими.
Женщина удалилась с явной неохотой. Идя по коридору, она остановилась и оглянулась. Это уж, знаете ли, действительно странно! Оба были застенчивы.
– Надеюсь, вам будет у нас удобно, - сказала она.
В сорок лет человек не возвращается в родной город, чтобы учинить... Жена часто отсутствующего мужа, вот оно что! Ну-ну!
Без четверти восемь Джон вышел прогуляться на Мейн-стрит и почти сразу же наткнулся на Тома Болларда, который мгновенно узнал его, - этому обстоятельству Том был особенно рад. Он без конца похвалялся этим.
– Стоит мне хоть раз увидеть лицо, и я помню его потом всю жизнь. Так-то, милый мой!
Когда Джону было двадцать два, Тому, вероятно, было около пятнадцати. Его отец был лучшим врачом в городе. Том немедленно взял Джона на буксир, и они вместе вернулись в гостиницу.
– Я же сразу узнал вас!
– без умолку восклицал Том.
– По правде сказать, вы не так уж и изменились!
Том, в свою очередь, стал доктором, и было в нем что-то... Джон без труда определил, что именно. Они пошли к Джону в номер. Там Джон извлек из чемодана бутылку виски и налил Тому стакан, за который тот схватился что-то уж слишком поспешно, так, по крайней мере, показалось Джону. Завязалась беседа. Опрокинув стаканчик, Том уселся на край кровати, никак не желая расстаться с бутылкой, придвинутой к нему Джоном. Герман занялся перевозкой грузов. Женился на Китти Смолл, и у него пятеро малышей. Джо работает в Международной компании по производству уборочных машин.
– Не знаю., в городе ли он сейчас. Он специалист по ремонту машин, механик дай боже и великолепный малый, - рассказывал Том.
Он снова налил себе и выпил. Что касается Лилиан, о которой Джон упомянул вскользь, как бы случайно, то он, Джон, слышал, конечно, что она вышла замуж, а после развелась. Там был замешан какой-то мужчина.
Ее супруг потом женился вторично, а она сама сейчас, после смерти отца торговца обувью, живет с матерью. Том излагал все это с некоторой осторожностью, как бы боясь причинить боль другу.– Мне думается, ей теперь неплохо. Живет скромно, ничего за ней не водится. Хорошо, что у нее нет детей. Иной раз нервы пошаливают, бывают странности... Ну и порядком, надо сказать, подурнела.
Джон и его гость спустились вниз и, пройдя немного по Мейн-стрит, уселись в принадлежавшую доктору машину,
– Я вас немножко прокачу, - заявил Том, но в тот миг, как они уже готовы были тронуться с места, он вдруг обернулся и улыбнулся своему пассажиру:- Надо бы малость отметить ваше возвращение, - сказал он.
– Не возражаете насчет литровочки?
Джон вручил ему десятидолларовую бумажку, и Том исчез в недрах ближайшей аптеки, Явившись назад, он ухмыльнулся.
– Я воспользовался вашим именем, все в порядке. Они там не знали его. В рецепте я написал, что у вас общий упадок сил, что вам необходимо укрепляющее. Рекомендовал вам принимать по чайной ложке три раза в день. Бог ты мой, в моей книжечке для рецептов уже не хватает листков!
Владельца аптеки звали Уил Беннет.
– Вы, наверно, помните его. Это сын Эда Беннета, и женат он на Кэрри Уайет.
Эти имена Джон помнил очень смутно. "Он, видимо, собирается напиться. И меня попытается напоить", - подумал Джон.
Свернув с Мейн-стрит на Уолнет-стрит, они остановились посередине между двумя фонарями и снова выпили. Джон поднес бутылку к губам, но закрыл отверстие языком. Он вспомнил те вечера с Джо и Германом, когда втихомолку выливал свое пиво в плевательницу. На душе у него было холодно и уныло. Уолнет-стрит была та самая улица, по которой он, бывало, поздно ночью возвращался домой от Лилиан. Он стал вспоминать людей, живших тогда на этой улице, и перед ним замелькали знакомые имена. Много имен сохранилось в памяти, но за ними не вставали образы людей. Они оставались только именами. Он втайне надеялся, что доктор не вздумает свернуть на ту улицу, где некогда обитала семья Холденов: Лилиан жила в другой части города, называвшейся районом Красных домов. Джон и понятия не имел, откуда такое название.
III
Они молча ехали вверх по небольшому холму на юг и наконец оказались на окраине города. Остановив машину у дома, которого в свое время при Джоне еще не было, Том дал гудок.
– Здесь, кажется, была Ярмарочная площадь?
– спросил Джон.
Доктор обернулся и кивнул головой.
– Да, именно здесь,- сказал он.
Он продолжал нажимать гудок. Из дома вышли мужчина и женщина и остановились на дороге возле машины.
– Давайте захватим Мод и Элфа и все вместе махнем в Лайлс-пойнт,предложил Том.
Вот уж, действительно, Джона взяли на буксир! Он удивлялся, почему Том не знакомит его. Но Том сказал:
– Мы уже малость заложили за галстук. Познакомьтесь с Джоном Холденом. Жил здесь когда-то давно.
Когда Джон был еще мальчуганом, здесь, на Ярмарочной площади, Дэйв Грей, владелец конюшни, обычно по утрам делал разминку своим лошадям. Герман, который был превеликим любителем лошадей и мечтал стать жокеем, часто спозаранку заходил за Джоном, и оба мальчика отправлялись на площадь, даже не позавтракав. У Германа обычно были с собой бутерброды - ломтики хлеба с холодным мясом, похищенные из мамашиной кладовой. Приятели шли напрямик через чьи-то участки, перелезали через изгороди и на ходу жевали бутерброды. По пути на лугах трава сгибалась под тяжестью капель росы, и прямо перед мальчиками взлетали ввысь жаворонки. Герману, как-никак, удалось в известной мере претворить в жизнь мечту своей юности: он по-прежнему был около лошадей, у него было извозное дело. С какой-то затаенной болью Джон подумал, что скорее всего Герман просто ездит на грузовике.