Возвращено на доработку

– Заказывал – забирай. АКСУ 1 – Костя гордо ухмылялся, толкая ко мне ногой распахнутую спортивную сумку. – Верный друг десантника! Ну, ты в десантуре не служил – тебе не понять. Но, по крайней мере, в учебке должны были показать, как обращаться. Есть шанс, что хоть себя не подстрелишь. – Он опять ухмыльнулся, сверкнув в тусклом свете прихожей стеклами своих очков без диоптрий. – Да не ссы, никто не знает про ствол этот. А про то, что служил – где и как – знаем, конечно. Много чего о тебе известно, Максим Валерьич – так уж срослось – взад не развернешь. Я молчал. Тайн в моей судьбе никаких не содержалось, но откровения, подобные этому, приятными не назовёшь. Но вспомнил я тогда почему-то именно учебку и стрельбы. Я-то призывался после военной кафедры в чине лейтенанта, а учили нас чуть ли не вместе со срочниками – рядовыми. Те к нам не очень ровно относились. Но и то верно – служить срочную на полные два года тогда попадали, кто не смог ни откосить, ни откупиться – то есть, отборные лузеры. Ну а после ВУЗа исполнять долг отправлялись тоже, будем откровенны, лузеры, но уже чуть поуспешнее – в офицерском звании и с верхним образованием. Оба эти отличия, тем не менее, обладателям казались полными анахронизмами, поскольку в стремительно обесценивающиеся денежные знаки отчаянно не хотели конвертироваться. Любви между лузерами – одними и другими, понятно, не наблюдалось. С любовью в те годы вообще обстояло скудновато. Ну да бог с ней, к стрельбам, значит. Стреляли мы тоже вместе – пятерками уходили на рубеж. Помню, к стрельбам все-таки особое отношение сложилось, хотя ничего от них не зависело. Но, наверное, из детства ещё первые побеги мужественности – меткость, рукопашные приёмы, постоять за себя – не давало покоя.

1

Автомат Калашникова складной укороченный

Сейчас уже и не помню, как сам отстрелялся. А музыкант не идёт из головы. Попал со мной в одну пятерку. Реальный музыкант, призвался после какого-то своего высшего училища. Кафедры там, само собой, не было – стало быть, рядовым. Но прибился к нашей «офицерской» группке. Отбили мы его пару раз у своих – типа, взяли под защиту.

Лежим, значит, мы на соседних позициях. Команду дали. Я рожок свой пульнул – лежу дальше, ушами шевелю – пытаюсь слух вернуть. Вдруг команда:

– Рядовой Катумкин, открыть огонь!

Ого, музыкант не отстрелялся. Смотрю вбок, может, заело что. Лежит, вроде целится, но не стреляет. Повернулся, крикнул:

– Музыка, пали давай!

– Отставить! – Это мне, значит. И снова:

– Рядовой Катумкин, открыть огонь!

И он тогда открыл. Только я успел выдохнуть при первых выстрелах… Короче, охренел не только я и вся наша пятерка. Услышали все. Услышали Музыку! Раньше его толком никто и не слышал, он и говорил-то почти шепотом. А тут стало понятно, на каком инструменте он учился в своём музучилище. Музыка орал! Но, сука, орал точно в унисон с автоматной очередью. Пули взрывали холм вокруг щита мишени, поднимая целое облако песка и пыли. Может какая и поразила, но вряд ли.

– Ты чего орал-то? – Уже потом спросил потихоньку.

– Испугался.

– Чего испугался?

– Грохота.

Помню, я ещё подумал: «А что его бояться – от первых двух глохнешь и уже ничего не слышишь. Он, наверное, даже крика своего не слышал» Может он и испугался этой глухоты? Это для меня голос и слух – какие-то утилитарные понятия, как есть и спать, а у него вся жизнь. Думал, после этого случая Музыку совсем заклюют. Но вышло ровно наоборот. Ещё до конца учебки получил назначение то ли в хор, то ли в ансамбль какой-то – судьба, выходит, взяла своё. Докричался до Всевышнего, может? Ну а нам что – служить дальше.

Глава 11. Будни биржевого спекулянта

Время: от минус двадцать до минус пять лет.

Я сидел перед своим огромным монитором и тупил вот уже… На часы смотреть я не мог.

На экране из края в край висел один единственный график. Хороший такой график с приличными ходами внутри дня. Сейчас уже точно не помню, что это было. Может Сургут обычка, может ещё что. Помню только, что был полностью парализован. Надо было делать первый шаг. Что-то уже открыть, хоть какую-то чахлую позу. Нет, стоп! Таких слов не употребл..ть! Как вы яхту назовёте… Кошмар! Неужели теперь это и мой кошмар?! На годы! Мне уже чудился телефон, разрывающийся от марджин колов 2 . По внутреннему экрану бежали лица клиентов. Поразительно! Эти люди, деньги которых чуть было не ухнули вместе с отдавшим богу душу банком. Да какой он бог? А то! Лет на десять бог точняком! Так вот эти люди с такой готовностью вручили мне свои кровные теперь. Безо всякой гарантии. Доверие? Это что, то же самое доверие, о котором постоянно твердил Валера? И где теперь Валера? Я чувствовал теперь, что это и мои кровные отчасти. На них точно кровь, если и не моя, то моей семьи, которой так просто и буднично не стало.

2

Маржин-колл (англ. margin call) – это требование брокера о внесении на счет дополнительных денежных средств при снижении стоимости активов трейдера до определенной суммы.

Да, интересно, во что ещё можно конвертировать полученное доверие.

***

У настоящего трейдера должен быть большой монитор. Откуда я это взял? Ну не из кино в самом деле. Любой же график открывается меньше чем за секунду. Чем днями быть прикованным к этому монстру, не лучше ли в кафе за ноутбуком? Ага, скажешь еще может в телефоне? На телефонах тогда были кнопки вообще-то. Телефоны, ноутбуки – я в принципе не об этом. У трейдера должно быть что-то большое. Что-то, сука, очень большое, постоянно напоминающее ему о размере его ответственности. Пусть это будет монитор. Его к тому же есть чем занять – графиков побольше на него вытащить – всё при деле. Да, ответственность. У меня сейчас, т.е. на тот момент ответственности набиралось на несколько миллионов долларов. Если быть точным, то на три с половиной. Ну ладно, без малого. Округлил для солидности. Это при почти нулевом практическом опыте. С теорией у меня всегда было всё в порядке. Только я ничего не умел, но распоряжался вполне приличным капиталом. Любой начинающий вместе со мной трейдер индивидуал располагал в разы меньшими деньгами, а о том, чтобы управлять деньгами клиентов даже и не мечтал. И я в тот момент дорого бы заплатил, чтобы с ним поменяться.

Я твердо помнил инструкции пацанов в Макдачной. «В ближний бой не лезь, работай в корпус. Помни, что коронный твой прямой.» 3 Эта песня у меня в колонках тогда надолго прописалась. Синдром самозванца, этакого «ненастоящего сварщика» мной овладел полностью. Как я вообще ухитрился что-то заработать в таком стрессе?! «Эх спасибо заводскому другу – научил, как ходят, как сдают. Выяснилось позже: я с испугу разыграл классический дебют.» 4

3

В. Высоцкий. «Честь шахматной короны»

4

В. Высоцкий. «Честь шахматной короны»

В инструкции в частности значилось:

– Макс, умоляю, не лезь ты в шорты, хотя бы в первые дни. Помни, нормальное состояние для рынка – рост. Понятно, в какой стране живём, привыкли, что можем в раз всё потерять, но эта психология деструктивна. Если очень невмоготу – ну отмечай в табличке – «как будто открыл позицию». Но не открывай – наблюдай. Это тебе уйму бабок сбережёт. И клиентам.

Да, клиентам. Строго говоря, я не управлял их деньгами. То есть не всеми. С кем-то я банально договорился о займе и процент по нему был повыше банковского. Риски, понятно, все мои. Я не выбирал. С кем-то, кто поотчаянней, договорились о доверительном управлении. Но убытки никто не хотел на баланс брать. Кое-как договорились весь пиэндэль пополам. И прибыля, стало быть, и убытки.

– И всё считай, Макс! Это же всё-таки не казино. Хотя конечно казино. Это плохая новость. Хорошая новость: в этом казино считать не западло! Любой шорт – это кредит. Ты же из банка. Мы с тобой же из банка. А процент, кстати, по этому кредиту совсем не банковский. Сколько придется просидеть в этом шорте, если тренд отскочит – не известно. Брокер в шоколаде, понятно, пока проценты тебя совсем без штанов не оставили. Потом начинают. Позванивать. Типа, довнести обеспечение. Козлы!

Я еще раз взглянул на график, мысленно перекрестился и открыл ту самую короткую позицию, от которой меня долго отговаривали. И застыл. Она и в самом деле оказалась очень короткой. Буквально через двадцать минут вылетела по тейкпрофиту 5 , принеся мне фантастические десять процентов. Целых, сука, десять за двадцать минут! Я поверить не мог, но почему-то бросился мерить пульс. Как сейчас помню. Казалось, сердце выпрыгнет – типа около двухсот, не меньше. Но намерил всего по нижней границе аэробной зоны. «Теперь что, можно и не бегать? А жаль, только ведь начал.»

5

Тейк-профит (take profit, tp, «зафиксировать прибыль») – это отложенная заявка, которая выставляется заранее, чтобы в случае роста рынка зафиксировать прибыль по бумаге.

А в следующие два часа успел уразуметь, что если бы не тот трусливый тейк 6 , я смог бы с этого Сургута (или не Сургута?) снять все двадцать. Ещё через полчаса от воображаемой прибыли не осталось и следа, и я снова засомневался. Может не такой уж он был и трусливый. О себе и своей трусости у меня не столь лестные представления были. Непомерно вытянувшееся вниз красное тело сегодняшней свечи между тем стремительно теряло объем, оставляя длинный хвост внизу, у отметки 2,97. Вложи я тогда в этой нижней какую никакую заначку (если бы она тогда у меня ещё была), сегодня их было бы как раз 12 – таких заначек. Это если не докупать на просадках в процессе. За двадцать лет это не такой уж сказочный результат. Не самая сказочная бумажка.

6

Зд. тейк-профит

***

Теперь, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что много лет я питался какими-то цифрами. Я натурально их жрал и срал тоже ими. Зелёные и красные столбики. Лидеры роста и падения. Индекс широкого рынка, индекс рынка труда, Доуджонс, его мать, Наждак.

– Макс, почему ты не покупаешь индексы? S’n’P же нормально везёт. Сел, ножки свесил и костяшки на счётах перекидываешь. – Кто-то из первой волны прочухавших, что на фонде менее запарно, чем в реальном секторе, в котором тогда еще постреливали.