Возврату и/или обмену не подлежит
Шрифт:
Димка собирается ехать в аэропорт, встречать. Я тоже хочу, но чувствую сегодня себя не очень, поэтому соглашаюсь остаться дома.
— Я позвоню, как только встречу ребят, и сразу передам трубку Ляле… — обещает муж.
Почему-то мне тревожно на душе с самого раннего утра, но я не хочу расстраивать Диму…
Глава 27
Плазменных панелей в доме пруд пруди, но мы как-то редко смотрим программы, изредка фильмы, чаще дети свои мультики, детские программы или подборки, что мы для них сделали… Сегодня же я жду новости, которые прежде никогда не волновали. Устраиваюсь
… Сегодня при заходе на посадку потерпел крушение… Перед глазами только безжалостные, но абсолютно бесстрастно фиксирующие событие кадры… Я с ужасом понимаю, что это тот самый самолёт, на котором должны прилететь Володя с Лялей. Кажется я кричала… Не помню… Горло саднит, даже дышать тяжело, хотя, наверное, не поэтому… Грудь сдавило, а сердце превратилось в одну болевую точку, которая не бьётся, пульсирует, захлёбываясь… Кто-то пытается выключить телевизор, отбирая у меня пульт, но я не даю, активно сопротивляясь, потому что надеюсь на чудо — они должны выжить… Должны! Ляля мне обещала!
Кто-то пытается меня обнимать, но я не понимаю, кто… Только эти кадры… Судорожно пытаюсь переключать с программы на программу… Какого чёрта весёленькие песенки, придурошные кривляния, когда произошло такое…
— Лана, отдай пульт, Ланочка, успокойся… Тебе нельзя волноваться… Сейчас позвоним Диме и всё узнаем, может, всё не так плохо, — голос пытается пробиться к моему сознанию, но оно заблокировано этим жутким известием и никого не желает воспринимать. Я хочу одного, чтоб сейчас меня никто-никто не трогал… И ещё… Пусть они выживут!.. Пусть покажут кадры, как их везут на «скорой», но они живы…
— Мама!..
Дети… Я их испугала… Неосознанно прижимаю их обеими руками, словно, пытаясь закрыть, защитить от этого мира… По щекам текут слёзы, мешая видеть новые экстренные сообщения…
…Некоторым пассажирам удалось выжить… Список выживших уточняется… Это почти нереально, но несколько пассажиров получили лишь лёгкие царапины…
Горящий самолёт… «Скорые», «пожарные» машины…И только одна сводящая с ума мысль бьётся, стучит, надрываясь в голове — живы или…
— Лана, попей водички… Вызвать врача? Дима звонит Диме…
Я послушно пью воду из чашки, что кто-то заботливо поднёс к моему рту… Странно… Я словно цепенею, погружаясь в беспросветную апатию, прячась от окружающего мира, но что-то цепко меня держит, не давая уйти… Руслан, Оля и он, мой малыш… Это они сражаются сейчас за меня с тем чёрным мраком, что кружит надо мной, пытаясь утащить в самую глубину, где нет ничего и никого…Там только тишина… мёртвая тишина…
Царапаюсь, пытаясь удержаться на самом краюшке, ведь дети…
— Лана, возьми трубку, Дима звонит…
На автомате беру протянутый мне мобильник, но не могу произнести ни звука…
— Лана, послушай меня, пожалуйста, — пробивается голос мужа, — Выключи телевизор, не смотри… С ребятами всё нормально… Я везу их в больницу… Просто, чтоб осмотрели… У них ни царапины, только шок… Лана…
— Лана, — врывается голос Ляли, — Ланочка, всё хорошо… Мы скоро приедем… Дима, разворачивай немедленно, к чёрту больницу!.. Володя, «скорую» вызывай… Идиоты… Ланке помощь нужна… Да ерунда всё, я говорю, что мы срочно едем к вам… Ланочка, послушай меня, мы живы, всё обошлось… Только успокойся…
До меня медленно начинает доходить, что
со мной разговаривает Ляля, что она ругается с Димой и Володей… Живы!!!— Не надо «скорою»… — выдавливаю я, и у меня начинается самая настоящая истерика, когда я и смеюсь, радуясь, и плачу из-за пережитого страха… Телефон выскальзывает из моих рук…
Живы…
Я слышу, что Екатерина Игоревна продолжает прерванный мной разговор, но её голос звучит где-то далеко…
Глава 28
Ляля!.. Живая… Держит мою руку и почему-то плачет…
— Что?..
— Как ты нас напугала, Руся… Мы приехали, а ты… Димка с врачом ругается!
— Как ты? Как Володя?..
— Нормально, всё обошлось, если так можно сказать… Володе сейчас ожоги обработают и тоже нормально…
— Ожоги?.. Он всё-таки пострадал? — заволновалась я, представляя страшную картину. — Его надо в больницу…
— Он меня вытащил, а потом полез другим помогать… Там всё горело, вот и ожоги, но, слава Богу, ничего особо страшного… Знаешь, я его, с одной стороны, убить готова, а с другой — горжусь, что у меня такой муж… Но получить он у меня всё равно получит… Хорошо, что сюда «скорую» вызвал, а Екатерина Игоревна уже ему вызвала, — сбивчиво объясняла Ляля, — Ты как?
— Нормально, главное, что вы живы… Дети как? Я их сильно напугала?
— Дети прекрасно всё понимают, ими сейчас дед с бабушкой занимаются, поэтому не волнуйся. Лежи, отдыхай… Может поспишь?
— Нет, со мной всё хорошо, — я спустила ноги с дивана, намереваясь встать.
— Лана, доктор сказал, что тебе лучше, — подлетел ко мне Дима, который к этому моменту успел войти в комнату.
— Димка, прекрати меня так опекать. Не хочу я лежать, я лучше знаю, что мне надо…
— И что же?
— Есть хочу! Мы проголодались…
Кажется, все облегчённо выдохнули, раз у меня нормальное здоровое желание беременной женщины, даже заулыбались.
— Я сейчас…
Дима приготовился бежать на кухню, чтоб как современный истинный глава семейства добыть мамонта из холодильника.
— Дииим, я пиццу хочу, мороженое и селёдку под шубой, — виновато произнесла я, зная, что ничего из этого в доме нет.
— Сейчас закажу!
Бедный… Знаю, что пока доставят, я опустошу холодильник, довольствуясь тем, что в нём, и расхочу то, что сейчас вызывает у меня повышенное слюноотделение. Но ему хочется заботиться, мне его забота нравится, а пицца, мороженое и селёдка будут уничтожены кем-то другим, я даже знаю, как это будет поделено между детьми и родителями Димы…
— Дима, а что ты с врачом выяснял? — вдруг вспомнила фразу Ляли.
— Так, мелочи, — сконфуженно буркнул муж, запуская пятерню себе в шевелюру.
Это верный признак того, что что-то Димка сделал неправильно и теперь раскаивается, но либо исправить невозможно, либо попытка исправить, хоть и была, но не удалась…
— Диим?..
— А что он… Я ему… А он… Тебе же…
Понятно! Дима решил, что я чуть ли не при смерти, а врач рискнул ему возражать… Дима, Дима!..
— Врач жив? Обошлось без членовредительства?