Возвышение Борна (Идентификация Борна - 2)

– Калека или нет, но своего щегольства он не потерял, - сказал посол.

– Но это все так неожиданно, - продолжил Мак-Алистер, потирая правый висок.
– Мы не готовы к таким визитам.

– Кажется, у нас действительно нет выбора. Эта дорога принадлежит местным властям, а поскольку окружающие немедленно отреагируют на огонь, то встреча с пожарными неминуема.

– Но вы думаете, что он действительно...

– Да, он действительно это сделает, - прервал Мак-Алистера дипломат.
– Пусть он войдет. Это не только неожиданно, но это еще и необычно. У него не было времени для анализа всех фактов, чтобы хорошо подготовиться к атаке. Хотя, с другой стороны, в этом есть своя опасность. Ведь он один из тех, кто сам работал "вне закона", и он не остановится ни перед чем.

– Но если он встречался с "женщиной"! Ведь тогда он смог получить все необходимые факты!
– продолжал сопротивляться помощник Госсекретаря, направляясь к телефону, стоявшему на столе посла.

– Нет, такого явно не было. Она не связалась с нами.

– А вы?
– продолжил Мак-Алистер, положив руку на телефон.
– Как он узнал про вас?

Хэвиленд мрачно улыбнулся.
– Все, что ему необходимо было услышать, это то, что я прилетел в Гонконг.

– Но этот дом?

– Он все равно никогда не скажет нам об этом. У Конклина очень длинные руки на Дальнем Востоке, и о многих связях мы не можем даже догадываться. И, прежде всего, мы не знаем, что привело его сюда.

– Да, не знаем, - согласился Мак-Алистер, поднимая трубку.
– Офицер охраны?.. Пожалуйста, пропустите мистера Конклина через ворота, проверьте его оружие и лично сопроводите его в кабинет. Он? Что он?.. Быстро впускайте его!

– Что случилось?
– спросил Хэвиленд, когда Мак-Алистер положил трубку.

– Он зажег огонь на противоположной стороне дороги.

Александр Конклин, хромая, вошел в витиевато украшенную комнату викторианского стиля, как только офицер открыл перед ним дверь. Хэвиленд поднялся ему навстречу с протянутой рукой.

– Мистер Конклин?

– Уберите руку, господин посол, я боюсь подхватить инфекцию.

– Я понимаю. Гнев плохо сочетается с хорошими манерами.

– Нет, я действительно не хочу что-нибудь подхватить здесь. Как говорят в этой части света, здесь дурно пахнет. Вы все что-то подхватили, и я думаю, что это болезнь.

– И как бы вы ее назвали?

– Смерть.

– Так мелодраматично? Но, мистер Конклин, вы должны были бы придумать что-нибудь получше.

– Нет, я имею ввиду именно это. Меньше, чем двадцать минут назад, я видел как некто был убит, буквально разрезан на куски автоматными очередями. Ее убили на пороге ее дома, прямо в стеклянных дверях, всадив в нее сорок или пятьдесят пуль. Ее шофер был убит прямо в машине. Я должен сказать, что это место выглядит очень впечатляюще, осколки стекла и кровь покрывают весь тротуар...

Глаза Хэвиленда стали круглыми и были готовы выскочить из орбит, и только истеричный вопль помощника Госсекретаря прервал рассказ офицера. Ее? Она? Так это была женщина?

– Женщина, - подтвердил Конклин, поворачиваясь к Мак-Алистеру, чье присутствие он до сих пор старался не замечать.
– А вы, видимо, Мак-Алистер?

– Да.

– Ну, вашу руку я тем более не хочу пожимать. Она была связана с вами обоими.

– Жена Вебба мертва?
– завопил помощник Госсекретаря, его тело было буквально парализовано.

– Нет, и одновременно спасибо за подтверждение.

– Господи!
– воскликнул вытянувшийся во весь рост дипломат.

– Это была Степлс. Кэтрин Степлс!

– Я еще раз должен поблагодарить вас за информацию, господин посол.

– Она сотрудничала с нами против своего желания, ей просто ничего не оставалось делать. И я опечален этой потерей и тем, как она погибла, больше, чем вы можете себе представить.

– Вас печалит ее смерть сэр, или то обстоятельство, что ваша операция уже не представляет тайны для кого-то?

– Да как вы смеете?
– Хэвиленд понизил голос почти до шипения, но присутствие льда в нем только возросло. Он поднялся со стула и уставился на человека из ЦРУ.
– Слишком поздно вы заговорили о морали, мистер Конклин. В свое время именно вы планировали операцию по уничтожению Вебба.

– Я заплатил за эту ошибку, и только один Бог знает, какова была цена!

– А я подозреваю, что вы все еще платите за нее, иначе вас не было бы в Гонконге, - сказал дипломат, но лед в его голосе постепенно таял. Поэтому, если у вас есть какое-то мнение на счет этого покушения, то давайте обсудим его.

– Пока у меня нет определенных идей, от которых можно было бы оттолкнуться в поисках.

– Вы получите ту информацию, которой обладала Степлс...

– Мне кажется, господин посол, что вы плохо слушали меня. Ваша операция и все вы находитесь под колпаком! Степлс была убита потому, что получила информацию, которую она не должна была получать! Короче говоря, крот, который роет здесь подземные ходы, увидел ее в компании с кем-то из вас. Связь с Канадой была установлена, приказ отдан, а вы при этом отпустили ее одну, без охраны!

– Вы что, боитесь за собственную жизнь?
– спросил посол.

– Постоянно, - воскликнул офицер.
– Особенно сейчас, когда я беспокоюсь о ком-то еще.

– Вебб?

Конклин сделал паузу, изучая лицо старика.
– Если то, о чем я догадываюсь, действительно правда, - тихо заговорил он, - то я ничего не смогу сделать для Дельты, кроме того, что он может сделать сам. Но если он не справится с этим, то я знаю, о чем он попросил бы меня. Защищать Мари. И я сделаю это, даже если мне придется вступить в драку с вами.

– И как вы себе это представляете?

– Так, как могу сделать только я один. Низким и очень грязным способом. Во всех темных уголках Вашингтона я распространю слухи, что вы зашли очень далеко и потеряли былую хватку, и что слабоумие вполне характерно для вашего возраста. Я могу украсить их несколькими фактами, включая и смерть Кэтрин Степлс, что будет весьма интересным и захватывающим для многих, кто постарается сделать надлежащие выводы из этого.

– Но поступая таким образом, вы ставите под удар всю операцию.

– Это будет уже вашей проблемой.

– Да, кажется, что опять я не имею выбора, - проговорил посол, и лед в его голосе соединился со льдом в его глазах.
– Вы вынуждаете меня поступать аналогичным образом. Вы не выйдите отсюда живым.

– О, господи!
– прошептал Мак-Алистер в углу комнаты.

– Это будет самая дурацкая вещь, которую вы можете сделать, - сказал Конклин, замыкая свой взгляд на Хэвиленде.
– Вы не знаете, где и что я оставил. Вы не знаете, с кем я связался перед тем, как прийти сюда. Вы должны понимать все это.