Вперед в СССР! Том 2

— Пусть товарищ Громов сам расскажет, — ответил Козлов. — Оставляю вас знакомиться. Всего доброго, Андрей Павлович.

— Ага, удачи, — равнодушно кивнул вслед ему старик и снова вперился в меня глазами, будто дырку вознамерился прожечь.

— Здравствуйте, товарищ Виноградов, — сказал я, не отводя взгляда. — Очень рад знакомству. Как и работать под вашим началом.

На это старик усмехнулся.

— Началом? Как бы не так! Тебя, парень, не помогать нам прислали. А на замену. Думают, ты справишься. Хм… Может, так и будет. Мешать тебе не собираюсь. Одно дело делаем, во благо Родины трудимся. Если сможешь эту мразь расколоть — первый тебе в ножки брошусь. Обливаясь слезами благодарности. Вот только чудище-то непростое. Его нахрапом не возьмёшь. Это с виду оно всё равно что тварь неразумная. А на деле очень даже соображает. И какие у неё ментальные возможности имеются — загадка, которую разгадывать нужно осторожно, — он сделал паузу, выжидающе глядя на меня, будто я должен был что-то ответить на эту тираду.

— Надеюсь, вы поделитесь полученным от взаимодействия с образцом опытом, — сказал я смиренно. — Признаться, не представляю даже, с чего и начинать.

Ответ старику явно понравился. Я ощутил, как его эмоциональный фон потеплел.

— Ну да, — кивнул он с лёгкой усмешкой. — Бросили тебя, парень, на амбразуру, чтобы поглядеть, что будет. Ладно, рассказывай — как там у вас с монстром этим проклятым знакомство состоялось.

Он небрежно указал на кресло. Я сел, а он устроился напротив, положив ногу на ногу. Машинально поправил манжеты. Казалось, что меня позвали на собеседование к какому-то престарелому миллионеру, который подыскивает дворецкого. Вот только место я уже получил, и мнение Виноградова на этот счёт не имело никакого значения.

— Я попытался просканировать образец на предмет возможных ментальных блоков, — ответил я. — И они обнаружились.

— Ну, это не новость, — равнодушно кивнул мой собеседник. — Блоки у него такие, что тараном не пробить. Расскажи что-нибудь обнадёживающее.

— Хотел бы ответить, что снял хоть один, но это не так. Едва я попытался, как тварь взбесилась и начала кидаться на стекло, пытаясь выбраться из камеры. Думаю, она хотела на меня напасть.

Брови Виноградова удивлённо приподнялись.

— Серьёзно? А вот это любопытно! Жаль, я не присутствовал. Но никто не ожидал…

Понятно: что от меня будет хоть какая-то польза.

— В общем, с этого места рассказывай всё максимально подробно, Владлен, — старик подался вперёд, тон у него утратил равнодушие и стал очень серьёзным. — Что именно и как ты делал, чтобы вывести образец из себя.

Я развёл руками.

— Да ничего особенного. Просто хотел влезть ему в душу, так сказать, посмотреть, о чём думает, чего хочет, боится — и так далее. Думаю, тварь почувствовала это и испугалась. Потому и закатила истерику.

— Скорее всего, ты прав, — кивнул ментор. — Вот только мы и раньше пытались это сделать, и не раз — уж поверь. Образец никогда так не реагировал. Словно был уверен, что ничего у нас не выйдет. А в тебе, значит, почувствовал угрозу.

— Видимо, так, — осторожно заметил я.

Интересно, а что увидели во мне менторы из отдела товарища Виноградова? Уверен, они незримо присутствовали на моей встрече с эмиссаром и мониторили, как я буду взаимодействовать с тварью. И мои барьеры должны были направить их по ложному следу, но что, если менталисты здешнего отдела сильнее, чем я предполагал? Мне ведь толком не известно, на что способны одарённые высших уровней. По большому счёту, я с ними ещё и не сталкивался. Да и те, с кем дело иметь приходилось, меня всерьёз не воспринимали. Здесь же меня будут изучать так же тщательно, как я — эмиссара. Неприятное сравнение, но точное. И сидевший напротив меня человек совершенно точно не преминул бы просканировать нового сотрудника, которого ему прочили в качестве уникума. На которого вся надежда, ага.

Я осторожно потянулся псионической энергией к сознанию начальника. Уловил лёгкую ауру небольшого раздражения, ущемлённого самолюбия, любопытства и лёгкой растерянности. Похоже, реакция эмиссара на мою попытку добраться до его мыслей вызвала у Виноградова озадаченность: ничего подобного он не ожидал и не мог понять, как мне удалось сделать то, чего не сумел ни он сам, ни его сотрудники.

Хм… Если уж у руководителя я вызвал неприязнь (его можно понять: неизвестный сопляк приезжает и немедленно делает какой-никакой, но прорыв!), то что меня ждёт со стороны остальных коллег-менталистов?

— Что ж, — проговорил Виноградов, слегка поморщившись, словно то, что он собирался сказать дальше, не доставляло ему удовольствия. — Неплохо для начала. Продолжишь, когда тварь очнётся. И на этот раз ты будешь не один, Владлен. Давай познакомлю тебя с коллегами. Уверен, им не терпится тебя увидеть.

Он поднялся, так что мне тоже пришлось. Мы направились к выходу.

— Андрей Павлович, — обратился я к Виноградову, когда мы оказались в коридоре. — Разрешите спросить: как образец был пойман? И кем был до обращения?

Мой спутник покосился на меня, поджав губы.

— А тебе это знать для чего?

— Вдруг сознание твари не полностью замещает разум носителя? — импровизировал я на ходу, шагая рядом с Виноградовым. — Если получается синтез, такие сведения могли бы мне помочь.

— Хм… — задумчиво произнёс начальник. — В этом что-то есть… Обратиться к тому человеческому, что могло остаться в образце… Есть смысл попытаться, да. Но я очень сомневаюсь, что от носителя действительно осталось хоть что-то.

Я тоже, но виду не подал.

— Ладно, — решил Виноградов. — Попытка не пытка. В конце концов, ты здесь, чтобы пробовать новое. Получится, так получится. Образец был простым работягой, шахтёром. Получил травму ноги, долго лежал в больнице, ему вживили протез, но работы лишился. Покатился по наклонной, впал в депрессию. Жена забрала двоих детей и уехала в другой город. Полагаю, твари выбирают психологически уязвимых людей в качестве реципиентов.

То же самое, что думал и я. А Алайская лишь подтверждала, что мы с Виноградовым пришли к одинаковым выводам.

— Вероятно, сущности легче подчинить человека с уязвлённой психикой, замкнувшегося в себе и не желающего обращаться за помощью.

— Сколько времени заняла трансформация? — спросил я.

— Предположительно четыре-пять дней.

Хм… Это меньше, чем нужно эмиссарам для полного захвата тела в моём мире, но больше, чем потребовалось для превращения Алайской. Кажется, тот, кто проник в блондинку, очень спешил даже по здешним меркам. Не хотелось бы думать, что из-за меня, но никакой иной причины в голову не приходит.

— Вот мы и пришли, — распахнув одну из дверей, объявил Виноградов. — Товарищи, прошу любить и жаловать — наш новый коллега и юное дарование, Владлен Громов.

Перешагнув вслед за ментором порог, я оказался в просторной комнате, где за компьютерами сидели три человека — две девушки и мужчина. Похоже, это и был весь штат отдела по изучению сознания эмиссара. Оно, конечно, главное качество, а не количество, но я почему-то ожидал, что увижу человек десять-пятнадцать. А то и больше.

— Знакомьтесь, — заговорил Виноградов, проходя на середину комнаты. — Нина Вилкова, — он указал на брюнетку с забавными короткими кудряшками, делавшими её миловидное треугольное личико похожим на кукольное. — Эля Капельникова, — взгляд начальника устремился на невысокую и очень серьёзную, даже хмурую пепельную блондинку с огромными зелёными глазами и плотно сжатыми пухлыми губками. Ей словно очень хотелось выглядеть старше, чем она есть. — Ну, и Ренат Камалов, — закончил представление Виноградов.