Вперед в Ссср

Логачева Ивана Семеновича, бывшего главстаршину с "Воронежа", я знала отлично. Те из экипажа, кто после Победы законно решили демобилизоваться, но не рвались взлететь высоко, как мой Михаил Петрович, или товарищ Сирый - в подавляющем большинстве остались здесь, на Севмаше. Место, хорошо знакомое еще с войны (единственное в СССР, приспособленное для базирования и техобслуживания атомной подлодки), их тоже тут знают и ценят, "с той самой Моржихи, все гвардейцы, орденоносцы" - и работа по специальности, с зарплатой и жилищными условиями, заметно лучшими чем в среднем по СССР. И нам удобно - ведь не отпустишь в вольную жизнь носителей высшего уровня тайны, но и держать их под замком и надзором было бы черной неблагодарностью. Если, вот кино я смотрела про "зори тихие", и слова оттуда, что за иную секунду в бою тебе положено до гроба водкой поить того, кто тебе ее обеспечил - а эти люди всему Советскому Союзу лишний год мира подарили, Победу не в сорок пятом, а в сорок четвертом! А тут, закрытый город, где иностранцев нет, и вообще чужие люди редкость.

Так и ушел на гражданку гвардии мичман Логачев Иван Семенович, кавалер трех орденов (Отечественная война, обе степени, и Красная звезда) и пяти медалей (Заполярье, Нахимов, Ушаков, "боевые заслуги" и за Рим). Желая, как кто-то великий сказал, "посадить дерево, построить дом, вырастить детей". Работал мастером в цеху на Севмаше, женился на Танечке Авдеевой, из моей команды "стерв", слышала уже, что дочка у них родилась. И еще Иван Семенович был фанатом русбоя (карате и айкидо, из того мира) - конечно, по мастерству уступая Смоленцеву, но по таланту тренерскому даже его превосходя. Но на предложение пойти в кадры МГБ натаскивать рукопашников ответил отказом - как мой отец когда-то, мастер Балтийского завода в Питере, не захотел идти в НКВД, куда его звал дядя Саша, старый друг нашей семьи (сегодня, комиссар госбезопасности Кириллов Александр Михайлович) - зато и сейчас три раза в неделю по вечерам тренирует группы на стадионе "Север". Как и во время войны заводских учил - это ведь он прием ставил, который мне жизнь спас, когда меня Федька Троль хотел зарезать. Серьезный уже мужик в сорок лет, женатый и работящий, никогда прежде в хулиганстве не замеченный - не восемнадцатилетний балбес, у которого молодецкая удаль из ушей прет, кулаки почесать и перед дружками покрасоваться. Однако же, прилюдно избил товарища Нелина О.А., пребывающего в должности парторга цеха! Качественно избил - с переломом носа и сотрясением мозга!

Что, по закону, дело не просто уголовное. И не надо смеяться, "битая морда партийного секретаря, политическое преступление". Наслышана я, и от отца, и от других, как было в двадцатые - и в городе, а особенно на селе, когда контрреволюционная мразота, нэпманы и кулаки, подговаривали шпану, "вы хорошенько избейте вот этого активиста, вот вам червонец на водку и червонец на штраф". До 1926 года это считалось "мелким хулиганством", за которое не то что тюрьмы не предусматривалось, но и штраф был смехотворный - чем недобитая контра пользовалась вовсю. А после уже начали принимать в расчет личность пострадавшего, так что битая физиономия соседа дяди Вани, и она же, партийного или комсомольского секретаря, стало очень большой разницей касаемо последствий для обвиняемых!

Будь Иван Семенович не носителем Тайны... Но по отношению к таковым, по секретной инструкции (лица, состоящие в Особом Списке, категория "А") любые действия вроде ареста могут предприниматься лишь с ведома и разрешения нас, "инквизиции", и никак иначе! Были уже прецеденты, с большими неприятностями для виновных, кто на отметку в личном деле внимания не обратил - так что местные товарищи порядок хорошо усвоили. Вот и прислал Пономаренко меня, разобраться. И я - несправедливости совершиться не дам!

Интересно, а трудовой коллектив выступил в защиту Логачева! А вот фамилия партийного мне незнакома - по документам, он на Севмаше недавно, года еще не прошло. Читаю его послужной список - нет, не тыловая крыса, как я подумала сначала! Из крестьян, воевал, "политрук сорок третьего года" - когда по уставу, стали на самую низшую должность ротного политрука, идейно выдержанных сержантов ставить, две недели обучения, и офицерские кубари в петлицы. С одной стороны, это низовой политсостав резко оздоровило, а кому везло, то и выше поднимались. С другой же, и потери среди таких политруков были выше, чем у строевых офицеров - кому в атаку первым бежать, бойцов поднимая, и для немецких снайперов цель, и конечно, в плен их фрицы не брали. Но если мужик честно отвоевал, аж две "славы" (была у политруков привилегия, право на этот солдатский орден) и две медали (не юбилейные), так какого черта он на своих наезжает? И еще настораживает - демобилизовался он в сорок шестом, и дальше, за семь лет, девять мест работы, это отчего такой кадр все старались от себя спихнуть поскорее? Без позора, но и без наград - то есть, и обвинить не в чем, но лучше иди ты от нас подальше?

Ладно, сначала выслушаем обе стороны, затем решим. Первым, как должно, товарища Логачева приглашаю (пребывающего сейчас под подпиской, а не в камере с хулиганьем - поскольку человек уважаемый). После взаимных приветствий, предлагаю ему изложить суть дела.

– Это еще в прошлом году началось, сразу как этот Нелин пришел. Ладно, двадцать процентов зарплаты облигациями выдают, привыкли мы уже, тем более что и оставшегося на жизнь хватает. Так этот, как пообвыкся, сразу с почином выступил на собрании, мобилизуем внутренние резервы - пусть каждый себе по минимуму оставляет, а все остальное, стране на восстановление. И чтоб мы все подписали. А я встал и сказал, шиш! Двадцать процентов ладно, мы все понимаем - но остальное, честно заработанное. И мужики меня поддержали, и не только наши, с "моржихи". А Нелин запомнил. Татьяне моей пенсия была положена, за отца, офицера, погибшего на фронте. Так Нелин к ней - время сейчас нелегкое для страны, и подумай, не нужны ли эти деньги кому-то больше, чем тебе, откажись, будь сознательной. По-честному, прожили бы мы и без них - но в хозяйстве, как понимаете, Анна Петровна, и копейка лишней не бывает? А Нелин к Татьяне с угрозами - за несознательность, как бы тебе из комсомола не вылететь? Ну я после к нему, и в крик - но тогда без драки обошлось. Так последнее самое, мы в очереди на отдельную квартиру стояли, комната в коммуналке у нас большая, уютная, и соседи хорошие - но как Маришка родилась, лучше было бы, чтоб полностью свое, на кухне у плиты не толкаться. В этом году должны были заселиться - и тут выяснилось, что нашу квартиру другим отдали, Нелин сам якобы от меня заявление написал, подписался моей фамилией, и куда надо отнес. Что будто бы уступаю я свою очередь кому-то - у тех трое детей, а у нас с Таней пока одна лишь Маришка. Я к нему, а он лишь смеется и говорит - а вы бы сами товарищ Логачев, разве такое заявление бы не написали? Как настоящий советский человек. Вот я вас от такого, само собой подразумевающегося, и избавил. А вы подождите еще годик или два - получите тогда свою квартиру, если у вас сознательность будет. Ну я ему и влепил от души, не сдержался, виноват. Да вы мужиков поспрашивайте - Нелин и их достать успел, своими идиотскими инициативами! И не он один - тут партийные в большинстве нормальные, но есть еще парочка таких же болванов.

Что ж, Иван Семенович, я тебя услышала! И постараюсь сделать все, что смогу. Не смею больше задерживать!

– И головой впредь думай!
– добавил Валька - зачем в морду, да еще при свидетелях? Наедине, по почкам, поддых, чтоб внешних следов не оставалось - а после его слово против твоего, не бил, не видел, не ведаю, и еще вопрос, кому бы поверили, он секретарь, но и ты ведь не из последних на заводе? А нам теперь - тебя вытаскивать. Иди!

Вызвала еще свидетелей. Из логачевской бригады - и тех, кто при инциденте присутствовал. И расспрашивала, как бы невзначай, про "иные случаи". Все подтвердилось - и даже сверх того. Что за вредительская практика, "отдых, это мера поощрения"? Когда любого могут в законный выходной, или вечер после смены, выдернуть на завод "по производственной необходимости" - а на деле, чтоб не расслаблялся. И не только из дома!

– Я в ДК на представлении сидел, с девушкой, тут прямо со сцены мою фамилию объявляют и требуют, срочно прибыть в цех. А после оказалось, что дело-то и не срочное, до завтра могло бы и потерпеть - а у меня к Даше серьезные намерения были, и наконец вышли вместе, культурно отдохнуть! А Нелин говорит - считай это проверкой твоей мобилизационной готовности, ну а девушка понять должна, если не мещанка.

– А мы всей семьей еще в тем летом, в августе, в отпуск хотели, к Черному морю. Путевки, билеты, в вагон уже сели, как посыльный прибегает. Делать нечего, вернулись - а оказалось, что вполне без меня могли обойтись! Начальник цеха сам удивлен был - оказалось, это Нелин настоял.

– Так и в нашем цеху - партийный, приятель Нелина, вылез с предложением. Чтоб зарплату на руки не выдавать, а в общем ящике держать, сразу за квартиру и столовую оплачивать, а остальное, "на нужды восстановления народного хозяйства СССР". И что каждый кому надо себе лично что-то купить, может взять из своей части - но только после того как заявление напишет, где свою потребность обоснует.

Кунцевич, в углу сидя, лишь головой качает. А после мне сказал, без свидетелей.

– Аня, вот если честно, там, откуда я... У нас в таком режиме лишь беспаспортные таджики работать соглашались. А наши, русские, называли это бессовестной эксплуатацией и вспоминали семнадцатый год.

Ну вот и главный фигурант дела. Входит - голова обвязана, пластырь на носу. И в военной форме со всеми регалиями, три кубаря в петлицах. А любопытно, что ж ты до "шпалы" (старший политрук, равен армейскому капитану) не дослужился? Если этом качестве с июня сорок третьего, с Днепра воевал. Причем играешь под окопника - в этой реальности, старые знаки в петлицах для полевой формы оставили, у фронтовиков это даже стало вроде отличия от тыловых, цепляли их и на форму повседневную (особенно в провинции), но у политработников отношение к погонам было куда более спокойным, чем у пехоты. И ордена надеть не забыл, а иконостас у тебя, однако - кроме уже названных "слав", еще Красная Звезда, и три медали, "за боевые заслуги", и еще Будапешт и Вена. Что ж, товарищ Нелин, что вы можете нам сообщить?

– Я могу простить гражданину Логачеву оскорбление действием в отношении меня лично. Но не прощу - в отношении линии Партии, в моем лице. И буду требовать наказать виновного по всей строгости закона. Пусть горбатого - могила исправит.

Минуту, товарищ Нелин. Вы будете отрицать, что причиной ссоры было то, что вы по существу, украли квартиру у семьи Логачевых, подделав заявление? Что тоже является противозаконным поступком.

– Попрошу выбирать выражения! Я не для себя старался, а помог Логачеву сделать правильный гражданский выбор! Надеясь, что он все же истинный советский человек. А не мещанское мурло, каким оказался. За это пусть и ответит. Не за мелочную ссору - а за то, что оказался "не наш".