Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора

В январе 1822 г. Николай Павлович, «желая вознаградить находящегося при нем доктора коллежского советника Крейтона, за оказанные им Их Высочествам особенные услуги в течение пяти лет, как здесь, так и в бывших вояжах за границею», просил Александра I пожаловать его в лейб-медики. [160] Однако тогда Крайтон эту должность не получил. В документе указывалось, что при Высочайшем дворе положено иметь по штату лейб-медиков 4 человек, а «ныне по списку состоит оных 15 и сверх того в должности лейб-медиков 2».

160

РГИА. Ф. 519. Оп. 5. Д. 377. Л. 1. О пожаловании доктора коллежского советника Крейтона в лейб-медики, и о награждении титулярного советника Маркова орденом Св. Анны III степени. 1822 г.

Вторым лечащим врачом Николая I был военный хирург Николай Федорович Арендт. Его впервые привлекли для лечения Николая I в ноябре 1829 г., когда Николай Павлович сильно простудился, получив, видимо, воспаление легких. [161] После успешного лечения Н. Ф. Арендт получил престижную должность лейб-медика. С его именем связано три эпизода лечения императора – в упомянутом 1829-м, в 1836-м и 1839 гг. Третьим домашним врачом Николая I стал М. М. Мандт. Эту позицию Мандт сохранял до смерти Николая I. С 1849 г. Николая Павловича в поездках начал сопровождать ученик Мандта Ф. Я. Карелль, который в 1850-х гг. следил за состоянием здоровья императрицы Александры Федоровны (супруги Николая I).

161

Романов М. П. Царствование императора Николая I. СПб., 1883. С. 83.

М. М. Мандт

Ф. Я. Карелль

В своем завещании, составленном в 1844 г., император отдельным пунктом перечислил своих врачей: «24. Благодарю также лейб-медиков Арендта, Маркуса, Мандта и Рейнгольда за их труды и попечение обо мне». Также он поблагодарил «всех меня любивших, всех мне служивших. Прощаю всех меня ненавидевших» и попросил прощения у «всех, кого мог неумышленно огорчить… Я был человек, со всеми слабостями, коим людям подвержены; старался исправить в том, что за собой худого знал. В ином успевал, в другом нет – прошу искренно меня простить. Царское Село 4 мая 1844 года». [162]

162

Николай I: личность и эпоха. Новые материалы / Духовное завещание в Бозе почившего Государя Императора Николая Павловича. СПб., 2007. С. 462.

Каково было состояние здоровья Николая I, и если он болел, то какие заболевания его беспокоили

Миф о «железном здоровье» Николая Павловича, сознательно им культивируемый, был настолько устойчив, что очень многие современники и потомки находились под его обаянием. На самом деле император был подвержен всем возрастным и сезонным заболеваниям. При этом следует иметь в виду, что за его здоровьем пристально следили домашние врачи, которые при малейшем недомогании появлялись с ним рядом. И Николай Павлович отнюдь не пренебрегал их помощью.

Говоря о заболеваниях императора, следует иметь в виду некоторые личностные особенности Николая Павловича, которые довольно четко разделяются на великокняжеский и императорский периоды. Так, будучи великим князем, Николай Павлович самым внимательным образом относился к лечению своих «болячек», безукоризненно выполняя все предписания врачей, не делая из своих недомоганий особой тайны.

Если перечислить недомогания Николая Павловича только за 1825 г., то картина будет следующей. В апреле был стандартный сезонный «набор» – простуда, [163] на которую наложились привычные проблемы с пищеварением. [164] В начале мая заболевание обостряется так, что врачи укладывают Николая Павловича в постель. [165] В июне 1825 г. у великого князя появляется такой нарыв на боку, что он требовал ежедневных неоднократных перевязок. [166] В сентябре 1825 г. у Николая Павловича – огромный нарыв на спине, который опять-таки требовал ежедневных перевязок. [167] С конца сентября 1825 г. великий князь начинает почти ежедневно принимать серные ванны. [168]

163

«Чувствую себя нехорошо… Разделся в туалетной комнате и ванна для ног, лег на отдельной кровати» (28 апреля 1825 г.).

164

«Крайтон, Хмелев ставят мне 4 пиявки за левым ухом… лег на отдельной кровати, принял слабительное» (29 апреля 1825 г.); «проснулся в 3… боли в сердце, рвало и пронесло, снова лег… лег на отдельной кровати» (30 апреля 1825 г.).

165

«Встал в 8.30, боль в мошонке… ложусь, у меня жар, Крайтон… на вечер мне прописан клистир, иду к себе, не производит надо мной действия, потом второй, подействовал, разделся, лег у жены» (4 мая 1825 г.); «жар… Крайтон дает мне касторового масла, у себя, действует, рвота… сплю плохо, Крайтон, кровь носом» (5 мая); «не спал вовсе, много раз понос, изнурен, Крайтон, Рюль и Лейтен, вместо компрессов велят делать повязку из трав, чувствую облегчение… ничего не ем, сжигающий жар, мне велят сделать клистир, успокаивает» (6 мая); «спал два раза спокойно, чувствую себя лучше… доктора… немного поел, вечером клистир» (7 мая); «ел с аппетитом» (8 мая); «вечером сел в кресло» (9 мая); «сел в кресло, доктора» (11 мая); «доктора, клистир не подействовал, лег» (12 мая); «Крайтон разрешает мне вставать» (15 мая).

166

«Прикладывает пластырь к нарыву, что у меня на боку» (27 июня 1825 г.); «нарыв не становится лучше» (30 июня); «перевязка, перевязка, перевязка» (3 июля); «мой бок лучше, перевязка» (4 июля).

167

«Рюль перевязал мне огромный нарыв на спине» (21 сентября 1825 г.); «Рюль, перевязка, лучше… перевязка» (22 сентября); «Крайтон, лучше, перевязка» (23 сентября).

168

«Принял серную ванну» (29 сентября 1825 г.); «принял серную ванну» (9 октября); «принял серную ванну» (10 октября); «принял серную ванну» (30 октября); «днем небольшая лихорадка… принял серную ванну» (31 октября); «принял серную ванну» (1 ноября). Серные ванны с растворенным сероводородом, или сульфидом водорода, назначаются больным с ревматическими, гинекологическими, нервными и кожными заболеваниями, болезнями сердца и кровеносной системы, а также применяются при мышечных болях и нарушении обмена веществ.

О. А. Кипренский. Портрет великого князя Николая Павловича. 1814 г.

А. Поляков. Портрет великого князя Николая Павловича. 1820 г.

В. Д. Сверчков. Портрет императора Николая I. 1856 г.

После 1825 г. император Николай I совершенно сознательно скрывал от окружающих свои недомогания, стараясь переносить их на ногах. Собственно, это и положило начало формированию мифа о «железном» здоровье императора.

Впрочем, император, жестко замкнув на себя огромный бюрократический механизм Империи, был буквально погребен валом самых разных дел, что неизбежно сказывалось на его здоровье, в том числе на психическом состоянии. Например, в мае 1838 г. Николай I писал князю А. Н. Голицыну: «Любезный княже, здравствуй. Я замучился от глупцов, от маневров, визитов, чмоков, одеванья, ужинов, дураков, умных людей, скучных, любезных и проч. и проч.». [169]

В постель доктора могли уложить царя только тогда, когда ему было действительно очень плохо. Примечательно, что нежелание Николая I залеживаться в постели и «перемогаться» на ногах до последней возможности имело свое объяснение. Так, барон М. А. Корф упоминал, что в 1845 г. «государь говорил близким, что болезнь его непременно требовала бы лечь в постель. Но он не ложится единственно вследствие убеждения, что если ляжет раз, то, наверное, уже не встанет». [170] Надо сказать, что легенда о том, что никто из Романовых не умрет в своей постели, бытовала в императорских резиденциях до начала XX в. [171]

169

РГИА. Ф. 706. Оп. 1. Д. 73. Л. 4. Выписки из докладных записок кн. А. Н. Голицына императору Николаю I. 1826–1838.

170

Корф М. Записки. М., 2003. С. 377.

171

Об этом упоминает в воспоминаниях англичанка Маргарет Орчард – няня в семье Николая II.

Великая княгиня Ольга Николаевна свидетельствовала, что когда у императора начинались головные боли, то в его кабинет ставилась походная кровать, все шторы опускались, и он ложился, прикрытый только шинелью. При этом никто не смел войти в кабинет императора. Как правило, приступ длился «12 часов подряд». После того как приступ проходил, «он вновь появлялся, только по его бледности видно было, как он страдал, т. к. жаловаться было не в его характере». [172]

172

Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825–1846 // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 245.

Отмечу и то, что с юных лет и до самой смерти Николай Павлович, подражая Александру I, действительно спал на походной деревянной кровати-раскладушке, на которую укладывали матрас, набитый сеном. Например, в декабре 1822 г. он записал: «ужинал, лег, кровать ломается, смеялся, спал на полу». На деревянной раскладушке, укрытый шинелью, Николай I и умер в феврале 1855 г. Российские либералы относились к этому как к позерству, но мне кажется, что это совсем не было позой.

Возвращаясь к периоду жизни «до 1825 г.», повторю, что великий князь был по возрасту здоров, но с возрастом «болячки», конечно, накапливались. В числе постоянных заболеваний можно упомянуть сильные головные боли, беспокоившие Николая Павловича с молодых лет. [173] Периодически он жаловался на боли в сердце, [174] носовое кровотечение [175] и запоры. [176] Часто головная боль соединялась со рвотой и болями в сердце. [177]

173

Например, 15 января 1822 г. он записал: «Головная боль… ложусь не имея больше сил»; «обедал со своими у матушки, принужден выйти из-за стола по причине мигрени» (11 апреля 1822 г.); «головная боль» (9 февраля 1823 г.); «сильная головная боль» (15 февраля 1823 г.); «встал в 9, головная боль» (6 сентября 1823 г.); «головная боль» (12 апреля 1824 г.).

174

«Обедали вдвоем, боли в сердце, принужден лечь, спал один» (18 апреля 1823 г.).

175

«Не был на разводе, кровь носом» (11 февраля 1822 г.); «кровь носом» (17 февраля 1822 г.); «пошла кровь носом» (2 сентября 1822 г.); «кровь из носа, очень сильно, обмыл фельдшер Егерского полка» (10 июня 1824 г.).

176

«Встал в 10 1/2, запор… послал за дивизионным врачом Холодовичем, прописал мне лекарство, читал, лег и читал, Холодович, лекарство» (20 мая 1823 г.).

177

«Головная боль, боли в сердце» (20 января 1823 г.); «боли в сердце, рвота» (11 января 1824 г.); «головная боль, боль в сердце» (11 марта 1823 г.); «чувствую себя скверно, разделся, ужинал, у жены, лег, трижды стошнило, г-жа Регенсбург поддерживает меня, Лейтен, все прошло, чувствую себя хорошо, спал» (26 октября 1823 г.).

Походная кровать-раскладушка Николая I

Как и все, Николай Павлович был подвержен сезонным простудам, которые переносил довольно тяжело. Например, в мае 1823 г. такая болезнь началась с того, что он заметил, что у него «болят глаза» (1 мая 1823). На следующий день он почувствовал себя в Зимнем дворце настолько плохо, что его осмотрел домашний врач Александра I – Я. В. Виллие, отправивший великого князя домой, в Аничков дворец, где В. П. Крайтон поставил ему пиявки: «Мне почти что плохо, жена, к ней, лег… разделся, ножная ванна с горчицей [178] в туалетной комнате моей жены, лег в отдельную постель, затем лекарство, потом потел» (2 мая 1823). Великий князь проболел еще три дня, при этом рядом с ним постоянно находились три врача: лейб-медики Я. В. Виллие, Я. И. Лейтен и домашний врач В. П. Крайтон.

178

Такие горчичные ножные ванны практикуются по сей день, поскольку они хорошо помогают при простуде – насморке, чихании, кашле, небольшом повышении температуры, болях в горле.

Жизнь Николая I «после 1825 г.» зафиксирована в различных мемуарах и эпистолярных источниках. В них рассеяно множество упоминаний о его «взрослых» недомоганиях. В 1844 г. Николай I посетил Англию. Внимательная королева Виктория отмечала, что царь страдал приливами и отливами крови к голове, связанными, как можно предположить, с перепадами кровяного давления. [179] В 1847 г. в документах лечащих врачей встречаются упоминания о головокружениях и «приливах крови». По мнению современных исследователей, возможно, это было проявлением вегетососудистой дистонии (нарушением мышечной регуляции сосудистой стенки). [180] Кроме этого, в связи с расстройством вестибулярного аппарата император плохо переносил медленную езду по ухабистым дорогам, тогда у него начинались головокружения, а иногда и рвота. На море он жестоко страдал от морской болезни. В 1849 г., поскольку у него болела голова, ему ставили «рожки», то есть пиявки. [181]

179

Татищев С. С. Император Николай 1 и иностранные дворы: Исторические очерки. СПб., 1889. С. 30.

180

Молин Ю. Романовы. Путь на Голгофу. С. 369.

181

Из записок барона (впоследствии графа) М. А. Корфа // Русская старина. 1900. Т. 102, № 5. С. 268.